Шепот

– Судя по звукам – да.

– Присаживайся, братишка. Эта партия удалась. А еще Джейн мне помогала, так что не забудь и ее похвалить.

Вард медленно подходит к нам и опускается на стул. Ками передает ему тарелку, и он наконец переводит взгляд. В этот момент дверь на кухню снова открывается.

– Надеюсь, мне оставили? – Энцо плюхается на соседний стул с таким видом, как будто мы уже тысячу лет завтракаем вместе.

Ками выкладывает блинчиковую гору на его тарелку и, пританцовывая, отправляется готовить новую партию. Я остаюсь за столом. Напротив меня – Вард, рядом – Энцо. Тишина давит на меня. Но в конце концов Энцо решает ее нарушить:

– Вот так наряд, Джей Ди! – говорит он, уплетая блины. – Тебе очень идет.

– Энц, – одергивает его Вард.

– Чего? Правда же идет. Почаще носи его вещички, вот о чем я.

Я испытываю настоящее облегчение, когда в комнату возвращается Ками с очередной тарелкой горячих блинов. Она кладет верхний на мою тарелку, а остальные ставит посередине стола. Вард и Энцо едят с такой скоростью, что мне почти больно на них смотреть. Я перехватываю веселый взгляд Ками и чувствую, что губы норовят изогнуться в улыбке. Эта улыбка – наша с ней маленькая тайна.

Но тут я вижу, что Вард наблюдает за мной.

– Никогда не видел, чтобы ты улыбалась, – говорит Энцо.

На меня будто вылили ведро холодной воды.

– Ни разу за два с половиной года. Что ж, ожидание того стоило.

Я со звоном роняю вилку на тарелку и резко отодвигаю ее от себя, потому что моментально теряю аппетит. Может, Энцо именно этого и добивался? Вряд ли ему нравится, что я ем такую калорийную пищу.

Никто не произносит ни звука. А затем…

– Я же просил тебя не приходить сегодня, Энц, – говорит Вард.

А затем пододвигает мою тарелку к себе и преспокойно начинает доедать за мной. Я стараюсь никак не реагировать, хотя такое панибратство меня просто поражает.

– И отказаться от блинчиков Ками? – спрашивает Энцо с набитым ртом. – К тому же тут еще и Джей Ди. С ней просто обхохочешься, правда? Такая болтушка!

Ками фыркает, бросив взгляд на мое каменное лицо. Энцо усмехается, и даже Вард приподнимает уголки губ.

– Ты прав, Энц, – говорит Ками. – Мы тоже рады, что Джейн сегодня здесь, с нами.

– «Джейн», значит? – повторяет Энцо. – Не «Джей Ди»? – Он бросает взгляд на Варда. – Пусть это и не настоящее ее имя, но получше, чем «Динь».

Я не буду смотреть на Варда. Не буду. Не… черт возьми, нет, все-таки смотрю. И, что хуже всего, он тоже смотрит на меня. Это прозвище – наш общий секрет, и, несмотря ни на что, оно мне нравится.

Мне неожиданно очень хочется сбежать. Эти ребята – слишком нормальные для меня. Слишком настоящие. Яркие и… цветные. Я привыкла быть блеклой и максимально незаметной. Привыкла к форме-наволочке, регулированному питанию и неизменному ежедневному режиму. А все это не по мне. Мягкие кровати, теплая одежда, горячий суп, зеркала, шоколадные хлопья и смеющиеся ангелочки вроде Ками. Это не моя жизнь. Такой жизни у меня никогда больше не будет.

Мне тепло, даже слишком тепло, поэтому я закатываю рукава толстовки Варда до локтей. Пытаюсь придумать, как мне сбежать обратно в свою тихую, спокойную и бесцветную камеру, и вдруг Ками громко ахает, хватает меня за руку и вытягивает ее над столом, чтобы увидели все.

– Это еще что?!

Я опускаю взгляд и вижу, что у меня все запястья в синяках. И прежде чем я успеваю хоть что-то сделать, Вард и Энцо дружно наклоняются вперед, чтобы получше рассмотреть.

– Наручники, конечно, штука неудобная, но синяков от них не остается, – говорит Энцо.

Ну, положим, это не так, но сейчас Энцо прав.

– Вчера их не было, – натянуто говорит Вард. А затем поворачивается к Энцо: – Я прав?

Энцо мотает головой.

– Нет, не было. Что бы там ни случилось, произошло это уже после нашей тренировки.

И тут до них обоих доходит. Энцо цедит сквозь зубы:

– Ваник.

– Ваник? – ошарашенно повторяет Ками. – Вы не говорили, что с ней работает Ваник!

– Нам нельзя выкладывать тебе все, ты же знаешь, – мягко говорит Вард. – Здесь… существуют определенные правила, Ками. Они распространяются даже на меня.

– Мы знаем, как ты к нему относишься, Кэм, – вставляет Энцо точно таким же тоном. – И у тебя, как и у Варда, есть полное на это право.

Как и у Варда? Во мне просыпается любопытство, но Энцо замолкает.

Ками не выпускает мои руки.

– Да ты понятия не имеешь о том, как я к нему отношусь! – восклицает она.

– Он тебе не нравится, мы поняли, – говорит Энцо.

– «Не нравится»?! – Ками издает такой смешок, что у меня мурашки бегут по коже. – Нет, Энцо, не так. Я его ненавижу. Хоть бы он сдох!

Четыре слова – и все вокруг замирает. Эти слова снова и снова звучат у меня в голове.

Хоть бы он сдох.

Хоть бы он сдох.

– Джейн?

Ненавижу тебя. Вас обоих. Хоть бы вы сдохли.

– Динь?

Я с вами больше не разговариваю.

– Джей Ди, все путем?

Для меня вы умерли.