Джарен стремительно направился к ней. Кива поднялась ему навстречу и оказалась прямо у него в объятиях.
– Я так волновался, – шепнул он.
Кива понимала, что следует оттолкнуть его, но просто не могла. Вместо этого она тоже обняла его, желая почувствовать отвращение и отторжение, но вместо этого ощущая лишь ласку и защиту.
– Со мной все хорошо, – тихо ответила она.
Он чуть отодвинулся, взглянул ей в лицо, заметил ушиб и помрачнел.
– Просто небольшая шишка! – торопливо сказала она. – Почти не чувствую ее.
Кэлдон фыркнул; Джарен взглянул на него, и брат пояснил с жестокой прямотой:
– Вообще-то это сотрясение, от которого она теряла сознание, чуть не выплюнула все внутренности и едва способна стоять на ногах, а слабейший свет причиняет ей адскую боль, – принц пожал уцелевшим плечом. – Но да, просто небольшая шишка.
Джарен застыл, и Кива шикнула Кэлдону:
– Замолчи! Ты все хуже делаешь!
Кэлдон усмехнулся, но тут же сморщился, когда Ресс начала обрабатывать рану среброзёрновым маслом, и горький запах антисептика пополз по комнате.
– А с тобой что случилось? – спросил у брата Джарен.
Язвительно посмотрев на Киву, Кэлдон ответил:
– Меня твоя девушка пырнула.
Кива вспыхнула, когда все обернулись к ней: стража, королевская семья, лекарь.
– Случайно вышло, – пояснила она, не реагируя на «твою девушку». Нахмурившись, пригрозила Кэлдону: – Но, если не прекратишь, в следующий раз будет специально.
Ехидный принц широко ухмыльнулся, Кива услышала, как хохотнул Джарен, обернулась и увидела, что в глазах у него пляшет смех.
Дистанция, надо установить между ним и собой какую-то дистанцию. Только так получится пережить все грядущее.
Откашлявшись и высвободившись из его объятий, Кива перевела взгляд на остальных пришедших. Наари смотрела на нее с огромным облегчением. За Наари стояли несколько королевских стражников и капитан Верис. Ему Кива была представлена в ходе первого испытания в Залиндове, хотя на самом деле они встречались десятью годами ранее. Смотреть на него было непросто: отчасти Кива опасалась, что он может узнать ее, а отчасти – что она сама не сумеет побороть воспоминания о той ужасной зимней ночи, когда ее жизнь изменилась навсегда.
– Что ж, – громко молвила королева, милостиво улыбаясь страже. – Ну и вечер, не правда ли? Благодарю вас за помощь в поисках нашей гостьи, мы все очень признательны.
Она вежливо, но четко дала понять, что они свободны. В ответ Верис почтительно склонил голову и вывел своих людей из комнаты. Он, без сомнения, получит позже полный доклад, но Кива была признательна, что королева не стала ее в это вмешивать.
Стражники ушли, но Джарен, Наари и Ариана не спешили задавать вопросы, дожидаясь, пока не уйдет и Рессинда. Чувствуя их нетерпение, лекарь быстро наложила швы, забинтовала рану и сказала, что ее работа окончена. Уже уходя, она вручила Киве бутылочку макового молока и предупредила, что следует просыпаться раз в несколько часов, а если станет хуже, послать за лекарем.
Наедине с королевской семьей и Наари – не считая все еще спящего Типпа – Киве ничего не оставалось, как только поделиться событиями вечера, начиная с того момента, как ее вырубили посреди праздничной толпы. Среднюю часть про свою семью она опустила и сразу перешла к появлению Кэлдона; тут принц постоянно влезал с уточнениями.
Когда она закончила, слушатели начали обсуждать, чего пытались добиться мятежники этим похищением. Кэлдон выдвинул несколько интересных, но неверных теорий, начиная с идеи о том, что это могли быть не просто мятежники. Его беспокоило, что среди нападавших обнаружились и мирравенцы. Джарен напомнил, что повстанцы набирают народ и в других странах, но Кэлдона это не убедило, и он все посматривал на Киву, будто ожидая, что она вдруг согласится с ним. Но она лишь пожала плечами и ответила, что провела в изоляции десять лет и не представляет, как все устроено у мятежников.
Даже не соврала.
Беседа шла дальше. Кива понимала, что Зулика и Торелл захотят подробностей, но последние несколько часов стремительно брали свое, так что она и глаза-то с трудом держала открытыми.
В следующий миг она ощутила, как ее скулы нежно касаются чьи-то пальцы, мягко пробуждая ее ото сна. Она заморгала, просыпаясь, и увидела, как над ней склонился Джарен. Во сне она свернулась клубочком на диване.
– Пора спать, – прошептал он.
Кива не сопротивлялась, когда он поставил ее на ноги, не спорила, когда ей вручили бутылочку с маковым молоком. Ее она выпила в один присест, зная, что у нее ровно столько времени, чтобы перебраться в восточную половину дворца и упасть в кровать прежде, чем лекарство подействует.
– Мы еще увидимся, – тихо сказала королева Ариана, целуя Киву в щеку.
Спросонья Кива даже не испугалась такого расположения, выказанного заклятым врагом, а лишь пробормотала: «Доброй ночи». Она сонно взирала, как Джарен поднимает на руки Типпа.
– Пошли, солнышко, доведем тебя до комнаты, пока кое-кому не пришлось тащить тебя через реку, – и Кэлдон подтолкнул Киву к двери.
Киве даже по прямой идти удавалось с трудом, так что она не обращала особенного внимания на то, что говорил Кэлдон, пока вел ее по коридорам дворца к мостику. Но она все же расслышала его последнее заявление:
– На всякий случай повторяю, если ты прослушала: на рассвете я тащу тебя на тренировочную площадку, чтобы поработать над твоими отсутствующими боевыми навыками. В следующий раз, когда у тебя в руках окажется клинок, я не собираюсь оказаться в числе сопутствующих потерь.
Все, что он сказал дальше, потонуло в маковом молоке, остаток пути растворился в тумане. Наконец Кива прямо в одежде упала на кровать и мгновенно снова провалилась в сон.
Глава шестая
Следующим утром Киву грубо разбудили. Дважды.
В первый раз к ней в комнату ворвался Типп, который угомонился, лишь когда своими глазами увидел, что Кива в порядке. Она пробормотала что-то утешающее, затянула его в кровать и велела спать дальше.
Следующее пробуждение было куда менее приятным.
– Подъем-подъем, солнышко! – раздался над ухом голос Кэлдона.
– Ух’ди, – сонно буркнула она.
– Никак нет, персик. Пора учить тебя драться.
Он пихнул ее в плечо, Кива отмахнулась. Просыпаясь, она постепенно вспомнила, что он сказал прямо перед тем, как несколько часов назад ее вырубило маковое молоко: что-то про тренировки.
Она широко распахнула глаза и увидела ухмылку на его лице.
– Я ни на что не соглашась! – воскликнула Кива.
– Я не давал тебе выбора.
Тут он вытащил ее из постели, прочь от мирно сопящего Типпа, который обнимал одну из подушек Кивы, ничего вокруг не замечая.
– У тебя пять минут на то, чтобы одеться, – сказал Кэлдон. – Если мне придется вернуться, стучаться я не стану. Если хочешь, можешь не одеваться.
Кива попыталась врезать ему подушкой, но он уклонился и со смехом покинул комнату.
Как бы ей ни хотелось вернуться в кровать, Кива решила не рисковать, ведь надоеда-принц вполне мог ворваться и начать одевать ее лично. Вместо этого она поковыляла к шкафу, едва разбирая, куда идет: рассвет едва сочился с балкона, выходящего на реку Серин.