По ком плачет рябина

И тут сквозь пелену боли и отчаяния я услышала чужие голоса.

– Морт, чтоб тебя! Где носит этого ведуна?!

– Я здесь, – ответил ненавистный мне голос.

– Нашел Асура? – тут же поинтересовался третий, низкий и хриплый.

Видеть говорящих я не могла – только их ноги. Да и те, по правде сказать, виделись, словно сквозь толщу воды. Боль в груди становилась все сильнее, затмевая разум и чувства, уводя в темноту – я начинала терять сознание.

– Нет. Только Неприкаянную.

– Теряешь хватку, ведун, – захохотал первый. – А смотри-ка, кого мы поймали.

– Асур, – кивнул мой пленитель. В его голосе скользнуло облегчение. – Я же говорил, что чую.

– Да, но на этот раз поймал его не ты, – снова рассмеялся первый, довольный, точно новичок, только что прошедший свою первую инициацию.

– Не я, – легко согласился ведун.

– Ну-ка, покежь свою Неприкаянную, – снова подал голос хриплый и приблизился. – Интересно глянуть на душу, что сбила твое чутье от настоящего Асура.

– Ваш Асур на последнем издыхании, – шаркнул ногой ведун, преградив путь хриплому. – Вам нужно спешить в Дартад. А с этой, – небрежно бросил он в мою сторону, – я сам разберусь.

Первого долго убеждать не пришлось: раздался глухой удар и приглушенный стон, а затем шаги стали отдаляться.

А вот хриплый и не думал уходить, продолжая топтаться на месте. Но и невидимую черту, проведенную ведуном, пересечь он тоже не осмелился.

– Что-то не так, Брайт? – уточнил ведун тоном «в гузке выхухоля я видел твое мнение». – Уверен, что не хочешь поспешить на поклон к Управляющему со своим Асуром?

– А ты, я гляжу, слишком смелый стал, – хмыкнул хриплый. – Думаешь, раз Асуров чуешь, так все всегда будет сходить тебе с рук? Да только знай, ведун: долго ты играть в свои игры не сможешь. И скоро Управляющему, а затем и Высшему, станет интересно, почему ты за более, чем сотню рос, так никого к ним и не привел. А все твои якобы Асуры почему-то постоянно становятся пустыми Заблудшими и оседают в Дартаде. И вот тогда никто уже не станет на твою защиту. Так что будь осторожен.

– Раз уж заговорили об осторожности. Как твоя нога, Брайт? – спокойно, даже как-то равнодушно, поинтересовался ведун. – Говорят, плохо восстанавливается из-за того, что ее хозяину постоянно прилетает. Что ж ты так, а?

Хриплый с тихим рычанием отступил, а затем развернулся.

– Я тебя предупредил, ведун, – и медленно зашагал прочь.

– Аналогично, – зловеще произнес мой пленитель, а потом я услышала тяжелый выдох. – Асура он поймал, как же. Надо было и вторую ногу перебить, чтобы неповадно было в крысу шкериться. Так, ладно, – тут он, наконец-то вспомнил обо мне. – Эй, Неприкаянная, ты там как?

Я не ответила и даже не пошевелилась. Отчасти потому, что меньше всего хотелось отвечать тому, кто одним махом угробил все, к чему я так долго готовилась. Отчасти потому, что кольцо на груди и магический кляп на губах в принципе не давали возможности ни шевелиться, ни говорить.

– Ах, чтоб тебя! – забеспокоился ведун и быстро приблизился. – Должно быть, перестарался.

Путы на груди ослабли, а тяжесть на губах исчезла. Но я по-прежнему безмолвствовала. Меня снова подняло в воздух, словно куклу: капюшон окончательно съехал мне на лицо – и я зависла прямо перед ним.

– Эй, – позвал он тихонько и аккуратно откинул капюшон, заглядывая мне в лицо. – Ты в порядке?

Мы встретились взглядами – и я зло улыбнулась.

– Более чем, – прошипела я и, выпустив накопленную за время лежания магию, от всей души шарахнула ею по мужчине.

– Ай-аргх, – выдохнул ведун, получив изрядной порцией магии под дых. Сила удара отбросила его на десять шагов от меня прямо в болотную грязь. – Что ж ты, гюрза рыжая, делаешь? – прохрипел ведун и оторопело уставился на меня.

– Что, не нравится? – оскалилась я и медленно приблизилась к нему. – Я же просила меня оставить! – и я снова шарахнула в него горячим шаром – ведун едва успел закрыться. – Я же говорила, что уйду! – следующий удар прокатил его по грязи еще на пару шагов. – Я же просила, – тут я застыла, вспомнив обугленные остатки утраченного маминого ободка. В руках заискрил настоящий огонь – колье снова нагрелось, но я уже не обращала на него внимания, – я ведь просила…

Я занесла руку с горячим шаром для решающего удара, но тут мои ноги обвила зеленая плеть кнута – и я снова упала.

– Пусти, сволочь! – заорала я, пытаясь выпутаться.

Плеть обвилась еще туже и потащила к своему хозяину, который всем своим весом тут же подмял меня под себя.

– Жить надоело? – рыкнул он прямо мне в лицо.

– Поздно спохватился, – огрызнулась я и, воспользовавшись его секундным замешательством, уперла ладони ему в грудь, а затем крутанула против часовой стрелки – и новая порция силы влетела ему прямо в торс, приподняв надо мной на целый локоть.

– Чтоб тебя, – охнул ведун, но тут же схватил мои запястья и припечатал их к земле над моей головой. – Да угомонись же ты!

– Морт! Ты где там застрял?

Ведун вздрогнул, поднял голову и посмотрел вперед. Я воспользовалась шансом и сосредоточилась на солнечном сплетении. Мое тело окутала яркая солнечная пелена, а вокруг нас всклубились густая грязь и дерн. Колье снова раскалилось до предела, но эта боль уже стала для меня привычно и даже какой-то родной.

Ведун посмотрел на свою пленницу очень вовремя: пронизанные горячим потоком воздуха, наши тела приподнялись над землей на пару ладоней.

– Значит, не хочешь по-хорошему, – зловеще прошептал он мне на ухо. А затем схватил за горло и сдавил.

Объятая живой яростью и магией, боли я не почувствовала. И это позволило мне совершить последнее усилие.

А затем пришла тьма.

Приходила я в себя долго и тяжело. Пожалуй, тяжелее было только после грандиозного пиршества найденными в бабушкином загашнике сластями. Но они определенно того стоили. А сейчас… Я вспомнила ошалелое выражение лица ведуна и ухмыльнулась: да, это определенно того стоило!

Тихонько застонав, аккуратно повернулась к свету. На какое-то мгновение мне показалось, что я снова увижу солнце, но то был лишь мерклый свет, исходивший из растущего прямо на влажном настенном камне полусгнившего гриба.

Подчиняясь безотчетному любопытству, я осторожно прикоснулась к грибу – и тут же отдернула ладонь, охваченную болезненной резью. Гриб же, в свою очередь, важно надулся, запульсировал и потянулся вслед за моей ладонью.

– Ага, сейчас, – буркнула я, с трудом поборов желание сравнять хищный «ночник» со стеной, быстро отодвинулась и перевела взгляд на более приятные детали интерьера.

«Более приятные детали» охотно предстали в виде грязновато-коричневого подобия на подоконник с подозрительными мутными потеками и разводами. На подоконнике виднелись видавший седьмую молодость щербатый графин и стакан с прозрачной и льдистой, точно только что с мороза, водой. Любопытно. Не иначе, та самая пресловутая мертвая вода. И они действительно рассчитывали, что я это выпью? Наивные.

Я осторожно приподнялась на локтях, огляделась и поморщилась: убогое убранство комнаты, в которой я очутилась, ввергло меня в настоящее уныние. Один грязно-серый футон чего стоил! Его свежесть и чистота натолкнули на нехорошие мысли о недружелюбных шестилапых подселенцах, и я поспешила встать на ноги.

Совершенно не представляю, где я оказалась, но задерживаться здесь я не намерена ни на секунду!

Вскочив на ноги, я поспешила к выходу.

Так, первым делом, нужно поскорее и как можно незаметнее отсюда убраться, а потом… А что потом?

Я остановилась с протянутой к двери рукой: и что же мне теперь делать? Мамин венчик сгорел, так и не завершив призыв. Возвращаться в то место, где я оказалась, сейчас уж точно было бы самоубийством и… я машинально посмотрела на свое левое запястье: здесь, в Закраине, от порезов не осталось и следа. Зато тыльную сторону правой ладони все еще украшал рисунок из ягод рябины.