Будь собой, или Женатые тоже плачут

После возвращения папа и правда стал поспокойней, но все равно продолжал иногда вставлять в нашу с мамой беседу реплики типа: «А давайте я пойду с ним поговорю? По-мужски?». Мама сначала каждый раз начинала возражать, потом просто хмурилась, а в конце концов не выдержала и сказала:

– Ты же цивилизованный человек! Кто же решает проблемы с помощью кулаков, тем более в наше время?

– А при чем здесь время? – возразил папа. – Если на прилавках полно продуктов, а почти в каждом доме стоит компьютер, это еще не значит, что всякие подлецы могут безнаказанно обижать женщин!

Тут я с папой была готова согласиться. Хотя его метод решения проблемы меня не очень устраивал, его готовность вступиться за честь дочери грела душу и вселяла уверенность в себе. Все-таки мне очень повезло с родителями! Вот у моей подружки в классе, Алены, родители были совсем другими. И снова меня затянуло в воспоминания.

… Мы с Аленкой возвращаемся со школьной дискотеки. Время еще совсем не позднее, только 8 часов вечера, а нам уже по 17 лет. Аленка смотрит на меня с мольбой – она уговаривает меня сказать ее родителям, что все это время мы были у нее и решали задачи по физике. Я удивляюсь – как можно что-то скрывать от родителей? Они же самые близкие и родные люди, всегда поймут и поддержат. Конечно, могут наругаться иногда, но не за посещение школьной дискотеки.

Я высказываю свои соображения подруге, но она в ужасе мотает головой:

– Нет! Мои родители… им ничего нельзя говорить! Помоги мне, прошу тебя!

Я соглашаюсь, но когда мы доходим до ее дома, у дверей подъезда уже стоят ее папа и мама. Они хмуро смотрят на дочь. Я понимаю, что они знают правду, врать не придется, и тихо радуюсь. Но Аленка совсем не рада. Опустив голову, она уходит домой вслед за родителями.

На следующий день в школе Аленка выглядит грустной. Родители весь вечер ее ругали. Я пытаюсь ее утешить, но она отворачивается к стене и тихо плачет. Потом говорит, что завидует мне, что у меня прекрасные родители, которым не надо врать, чтобы просто выйти из дома. Я не знаю, что сказать, но понимаю, что она права. По дороге домой я захожу в магазин и покупаю родителям большую коробку конфет – в благодарность за то, что они у меня самые лучшие…

Я открыла глаза и подумала, что в последнее время воспоминания просто нападают на меня. Стоит подумать о чем-то, как тут перед глазами встает четкая картинка. Странно все это. Наверно, мне надо выспаться. Точно, вот прямо сейчас пойду и лягу спать. Вот только где лучше это сделать – дома или у родителей? После недолгого взвешивания вариантов я решила, что лучше пару часов посплю у родителей. Во-первых, тогда я действительно посплю пару часов, а не до завтра, во-вторых, у меня уже нет сил топать до своей квартиры.

Глава 3

Но я не успела ничего сказать по этому поводу своим родителям – у меня зазвонил мобильный. Я вышла в коридор. Звонила моя подруга Катюшка. Ее голос в трубке встревожил меня – я сразу поняла, что случилось что-то нехорошее.

– Катя, что такое? У тебя проблемы?

– Марта, я не знаю, как сказать… В общем, помнишь Диму? Диму Волкова? С которым мы последние 3 года в школе учились в одном классе?

– Конечно, помню! – Разумеется, я помнила человека, в которого была безнадежно влюблена несколько лет, которого видела каждый день в школе, но так и не решилась к нему подойти и сказать о своих чувствах. А потом я закончила школу и за пару месяцев почти забыла Диму. Почти, так как иногда я все-таки вспоминала о нем в редкие минуты ностальгии по школьным годам. – А почему ты спрашиваешь?

– В общем… Я правда не знаю, какими словами такое можно сказать, но… Я вчера встретила его маму. Она ужасно постарела и вообще выглядела плохо. Я начала ее расспрашивать и…

– И что? Что случилось? – Я чувствовала, как у меня внутри все холодеет, а Катя все мямлила что-то в трубку и ничего не объясняла толком. Наконец подруга решилась и выпалила:

– Оказывается, он умер! – Она подождала пару минут, но не услышала ответа и продолжила, – он разбился на машине пару лет назад. Ехал абсолютно трезвый, соблюдал правила – по крайней мере, так утверждает его мама. Она выглядела совершенно разбитой и раздавленной. Что там произошло на самом деле, никто не знает. Полиция… да что особенного может наша полиция? Они решили, что он покончил с собой и закрыли дело. Лично я в это не верю – он всегда был таким жизнерадостным, его мама сказала, что он как раз поступил в университет, попал на бюджетное место, у него были планы на будущее – да вообще не был он таким человеком, чтобы совершать самоубийство. Правильно?

– Да, наверно, – выдавила из себя я, ничего не соображая. А Катя продолжала говорить, размышлять на тему ничего не понимающей полиции, делать какие-то выводы.

Так было всегда, еще в школьные времена в стрессовых ситуациях Катя начинала много говорить, стараясь таким образом прийти в себя.

Я же наоборот замыкалась в себе, впадала в ступор, молчала целыми неделями. Наверно, мой метод хуже, так как выйти из ступора потом бывало довольно тяжело. А Катя, выговорившись, приходила в нормальное состояние и даже помогала мне одолеть стрессы.

В школьные годы Алена и Катя были моими лучшими подругами. Мы учились вместе с 5 класса и подружились практически сразу. После окончания школы родители Алены увезли ее в Англию. Они очень хотели, чтобы она добилась в жизни больших карьерных высот, поэтому отправили ее в какой-то колледж. Если я не ошибаюсь, сейчас они всей семьей живут у сестры Алениной мамы, которая удачно вышла замуж за англичанина, и между собой говорят только на английском. Алена иногда звонила мне, чтобы узнать, как мои дела, но в последнее время перестала звонить. Меня это немного расстроило.

А с Катей мы продолжали дружить до сих пор. Хотя и в университете, и в рабочих коллективах у меня были хорошие отношения со многими людьми, самой близкой и родной всегда оставалась Катюша.

Неожиданно я поняла, что стараюсь думать о чем угодно другом, только не о том, что сейчас мне рассказала подруга. Я просто не могла осознать это. Очевидно, Катя тоже поняла это, поэтому перестала тараторить и строго сказала:

– Не смей впадать в ступор. Знаю я, как у тебя это обычно происходит – сидишь, глазами хлопаешь, а потом перестаешь реагировать на внешние раздражители. Не смей, слышишь! Я приеду к тебе через пару часиков и мы поговорим. Я тебя одну не оставлю. Или дома будет твой Саша?

– Мы развелись, – машинально ответила я. В трубке настала гробовая тишина. Потом подруга тихо сказала:

– Теперь я уж точно приеду к тебе и ты мне все расскажешь. До встречи!

Я кинула мобильник обратно в сумку и вернулась на кухню. Родители продолжали спорить.

– Да как ты не понимаешь! Ведь главное в жизни человека – всегда оставаться собой, не терять себя, не делать того, что тебе не свойственно, под влиянием других. А ты предлагаешь нашей дочке сделать то, что она никогда бы не стала сама делать! Тем более ответное насилие рождает еще больше насилия!

– А что такого? – сказал папа с выражением недоумения на лице, – я всего лишь хочу, чтоб моя родная дочь отстояла свою девическую честь!

– С помощью курсов рукопашной борьбы? – спросила мама иронически, но я почувствовала, что ей надоел этот спор и она хотела бы завершить его, но при этом оставить за собой последнее слово. Но папа ничего не понял по ее интонациям, он продолжал горячиться, и объяснять, что курсы рукопашной и тренинг по самозащите для женщин – это абсолютно разные вещи, что в наше время от насилия в семье страдает много женщин, что сейчас опасное время и так далее и так далее. Я решила прекратить эти бесполезные препирательства.

– Мама! Папа! Я сейчас пойду домой, ко мне приедет Катя. А вы, пожалуйста, перестаньте спорить. Мама – папа прав, что сейчас опасное время. Папа – мама права, что ответным насилием ничего не решить. Я не буду бить Сашу, чтобы он вернулся ко мне. Мама права – это не мои методы. Папа прав – надо думать о своей самозащите. У меня с собой всегда есть газовый балончик и я никогда не хожу по опасным местам. Все, мне пора бежать, я к вам еще загляну вечером, после разговора с Катей. Пока!

Выскочив за дверь, я усмехнулась. Не зря меня мама всегда называла своим маленьким дипломатом.

Глава 4

Думаю, что для любой женщины очень тяжелое время – несколько недель после развода, особенно в том случае, если инициатором расставания был мужчина. Я не стала исключением: мне было грустно, одиноко, я попеременно то пыталась найти причину в себе, то обвиняла Сашу во всем. Но известие о смерти моей школьной любви Димы Волкова потрясло меня до такой степени, что я почти забыла о своем бывшем муже. Я прекрасно понимала, что сейчас ко мне приедет Катя и начнет распрашивать о моем разводе, о причинах, как я себя чувствую, но не была уверена, что смогу должным образом с ней поделиться своими горестями. В моем сознании на данный момент был только Дима. Немудрено, ведь в школьные годы я так сильно любила его.

Он не был роковым красавцем, он не был отличником, не блистал в спорте и постоянно курил. Но для меня он был самым лучшим, самым умным, самым красивым и самым загадочным, я тонула в его темных глазах и мечтала быть с ним каждую секунду. Но за три года совместной учебы я так и не решилась сказать ему о своих чувствах. У него периодически менялись подружки (чаще всего они были 2-3 классами младше), а я вздыхала и мечтала о том, что он сам подойдет ко мне и признается в любви.

Как только мысли о Диме пришли в мою голову, мое сознание снова нырнуло в очередное воспоминание.

… Первое сентября. Я сижу в кабинете и рассматриваю одноклассников. Часть из них из моего бывшего класса, часть из них из других классов – в 10 классе нас объединили по направлениям. Я выбрала гуманитарное направление, так как хотела работать переводчицей, желательно из дома, переводить тексты, инструкции, договора и прочее.

Я размышляю о своей будущей карьере и вдруг вижу Его. Я не знаю Его имени, но сразу понимаю – я влюблена. Он сидит за соседней партой и что-то обсуждает со своим другом, которого я тоже не знаю. У Него черные волосы и длинные красивые руки. И тут Он оборачивается и я вижу Его глаза. Это два темных омута, обрамленные длинными пушистыми ресницами. Он смотрит на меня и неожиданно улыбается, затем снова отворачивается к другу, а я осознаю, что это мой единственный, которого я буду любить всегда…

Как же смешно вспомнить свои детские убеждения! Самое забавное в том, что я и правда была уверена, что Дима это моя судьба, что он обязательно влюбится в меня и я стану самой счастливой на планете. При этом я как-то не задумывалась о том, как я собираюсь строить отношения с курящим парнем, если учесть, что запах сигарет я не выношу и сразу начинаю чихать и кашлять. Меня абсолютно не волновало, что я не знаю его, не знаю, каков он по характеру, какие у него интересы. Влюбленность полностью выключила мои мозги. Да, теперь это очень смешно вспоминать, но как же я в школе страдала по Диме, как мечтала о нем, даже стала хуже учиться, только сидела целыми уроками и думала о нем. И тут же следующее воспоминание утянуло меня за собой.

… Урок литературы, как всегда, невероятно скучный. Стрелки часов замерли на одной отметке, воздух как будто наполнен густым сиропом, и от этого кажется, что время тянется бесконечно. Никогда не понимала, зачем в школе на уроках литературы надо проходить классику, при этом разбирать ее так подробно, буквально по страницам. Это же скука невероятная. Все одноклассники сидят и делают вид, что слушают, а сами занимаются своими делами. Кто-то читает, кто-то рисует, кто-то уже начал делать домашнее задание по алгебре. Одна я сижу и смотрю на Диму. Он сидит в другом ряду, и мне его плоховато видно, но я старательно высматриваю его среди других и пытаюсь поймать его взгляд. Но он слишком занят – он спорит о чем-то со своим другом Мишей и как всегда не замечает меня. Интересно, он когда-нибудь догадается о моих чувствах? Наверно, нет…

Вынырнув из последнего воспоминания, я ощутила озноб. Почему прошлое так легко всплывает в моей голове? И почему я думаю о Диме? Мне надо срочно вспоминать своих детских врагов, чтобы узнать, кто подбросил записки в мою квартиру. Это намного важнее, чем мои детские влюбленности. Надо сосредоточиться и подумать, кто мог бы желать, чтобы я «заплатила за все». Интересно, за что мне надо заплатить?

Впервые с того момента, как я нашла первую записку, на меня накатил настоящий ужас. Ведь все это означает, что рядом со мной бродит какой-то псих, который лелеет план мести. От страха мои ноги подкосились и я медленно осела прямо на асфальт возле своего подъезда. Мне не хватало воздуха, а сердце колотилось как обезумевший заяц-барабанщик. Внезапно на мое плечо легла рука и я заорала как бешеная. Я так просто не сдамся! Я буду бороться за свою жизнь! Но бороться не пришлось. За моей спиной стояла Катя и смотрела на меня с удивлением.

– Прости, что напугала, – сказала она после неловкой паузы. – Я освободилась, решила к тебе приехать пораньше, чтобы морально поддержать. Не думала, что найду тебя на земле у подъезда. Что-то случилось?

– О да, – выдохнула я. – Ты даже не представляешь, как много всего случилось.

Глава 5

Спустя полчаса мы сидели с Катей на кухне в моей квартире и молчали. Я молчала потому, что только что выложила ей все, что накопилось в моей душе – о разводе, о записках, о том, каким шоком для меня стала смерть Димы, о том, как я поняла, что теперь боюсь выходить на улицу. Предполагаю, что безмолвие Кати объяснялось еще проще – она пыталась переварить всю полученную информацию. Мы виделись с ней в последний раз 3 недели назад и у меня была налаженная спокойная жизнь. А теперь я разведенная девушка, которую запугивают записками с угрозами. Про свои погружения в прошлое я не стала рассказывать – ведь это не было так уж важно на фоне остальных событий.

Подруга долго смотрела на меня, затем сказала как отрезала:

– Я переезжаю к тебе. Нет, только не начинай спорить. Так будет лучше.

– Но я же тебе это говорила не для того, чтобы ты бросала свою жизнь и занималась моими проблемами! – Предложение Кати меня потрясло. Я никогда не сомневалась в том, что мы друг за друга пойдем и в огонь и в воду, но такого я не ожидала. Подруга усмехнулась: