Достоевский. Энциклопедия

ЯНВАРЬ.

Глава первая.

I. Финансы. Гражданин, оскорбленный в Ферсите. Увенчание снизу и музыканты. Говорильня и говоруны.

II. Возможно ль у нас спрашивать европейских финансов?

III. Забыть текущее ради оздоровления корней. По неуменью впадаю в нечто духовное.

IV. Первый корень. Вместо твердого финансового тона впадаю в старые слова. Море-океан. Жажда правды и необходимость спокойствия, столь полезного для финансов.

V. Пусть первые скажут, а мы пока постоим в сторонке, единственно чтоб уму-разуму поучиться.

«Господи, неужели и я после трех лет молчания выступлю в возобновленном «Дневнике» моем, с статьей экономической? Неужели и я экономист, финансист? Никогда таковыми не был. Несмотря даже на теперешнее поветрие, не заразился экономизмом, и вот туда же за всеми выступаю с статьей экономической…» Так, как бы извиняясь, начинает Достоевский возобновленный ДП и далее обсуждает самую злободневную проблему для текущего состояния России – возрождение после войны. Свою основную мысль писатель формулирует так: «Для приобретения хороших государственных финансов в государстве, изведавшем известные потрясения, не думай слишком много о текущих потребностях, сколь бы сильно ни вопияли они, а думай лишь об оздоровлении корней – и получишь финансы…» А самый «первый», самый «главный корень» – простой народ, мужик. «Позовите серые зипуны и спросите их самих об их нуждах, о том, чего им надо, и они скажут вам правду…» – советует автор ДП власти предержащей и всему «высшему обществу»…

Глава вторая.

I. Остроумный бюрократ Его мнение о наших либералах и европейцах.

II. Старая басня Крылова об одной свинье.

III. Геок-Тепе. Что такое для нас Азия?

IV. Вопросы и ответы.

В качестве одной из кардинальных мер оздоровления финансов России в либеральной печати предлагалось сокращение военного бюджета и конкретно – сократить армию на пятьдесят тысяч солдат. Достоевский же считает, что в первую очередь надо подумать о сокращении армии бюрократов. Тем более что армии русской и в мирное время дел хватает. И на следующих страницах «Дневника», как бы продолжая эту тему, писатель размышляет о будущем России в Азии. Как раз после долгих неудач экспедиции русских войск в Туркменистане была наконец 12 января 1880 г. взята штурмом крепость Геок-Тепе, а следом, через неделю, и – Асхабад (Ашхабад). По мнению Достоевского, Азия для России значит чрезвычайно много: «… с поворотом в Азию, с новым на нее взглядом нашим, у нас может явиться нечто вроде чего-то такого, что случилось с Европой, когда открыли Америку. Ибо воистину Азия для нас та же не открытая еще нами тогдашняя Америка. С стремлением в Азию у нас возродится подъем духа и сил. Чуть лишь станем самостоятельнее, – тотчас найдем что нам делать, а с Европой, в два века, мы отвыкли от всякого дела и стали говорунами и лентяями…» И это, по сути, – завещание великого русского писателя.

ДОРОГО СТОЯТ ДЕТИШКИ… Стихотворение. 1876–1877. (XVII)

Шуточное четверостишье, сохранившееся в записной тетради, обращено к жене писателя А. Г. Достоевской.

<ДРАМА. В ТОБОЛЬСКЕ…>. Неосущ. замысел, 1874. (XVII) Набросок плана появился в записной тетради под датой 13 сентября 1874 г., в разгар работы над романом «Подросток». В основу замысла положена трагедия мнимого отцеубийцы Дмитрия Ильинского, попавшего за преступление брата на каторгу, о которой уже шла речь в «Записках из Мертвого дома». Судя по замыслу, значительная часть действия должна была разворачиваться в остроге и после возвращения Ильинского домой: он прощает брата, а тот в ответ прилюдно признается в убийстве отца… В этом плане-наброске уже содержится главная сюжетная линия будущих «Братьев Карамазовых».

ДЯДЮШКИН СОН (Из мордасовских летописей). Повесть. РСл, 1859, № 3. (II)

Основные персонажи:

Антипова Анна Николаевна;

Вася;

Зяблова Настасья Петровна;

Каллист Станиславин;

Князь К.;

Мозгляков Павел Александрович;

Москалев Афанасий Матвеевич;

Москалева Зинаида Афанасьевна;

Москалева Марья Александровна;

Паскудина Наталья Дмитриевна;

Степанида Матвеевна;

Фелисата Михайловна;

Фарпухина Софья Петровна;

Хроникер.

В захолустном уездном городке Морда-сове случилось событие из ряда вон: объявился проездом такой завидный жених, о котором местные невесты и мечтать не смели – князь К., столичная штучка, запросто бывавший в Париже и Вене… Мало дела, что из него уже песок сыплется и с головой не все от старческого маразма в порядке, но зато толстый кошелек и княжеский титул чрезвычайно скрашивают эти обстоятельства. Среди женского населения Мордасова вспыхивает-разворачивается нешуточная битва за руку и сердце князя – с интригами, подкупами, обманами. Результат битвы, увы, оказался трагическим: бедный князь не выдержал напряженной жениховской жизни и скоропостижно умер, так и не успев никого осчастливить…

* * *

Это, по существу, второе дебютное произведение Достоевского – им начиналось новое вхождение в литературу после десяти лет каторги и солдатчины. Перед писателем стояла проблема из проблем – с чем ехать из Сибири в Россию? Для политического ссыльного трудность возвращения состояла лишь в деньгах, вернее, как всегда, – в их отсутствии. Для автора «Бедных людей» главным было не просто вернуться из «Мертвого дома», из почти что забвения, но и сразу же вернуться в Литературу, найти-восстановить-занять в ней свое, потерянное было, место, заявить-напомнить о себе сразу и всерьез. Причем Достоевский, пристрастно читая все присылаемые братом журналы, отлично видел-знал: русская литература за эти минувшие без него почти десять лет на месте не стояла. Безусловно подтвердили свое реноме больших талантов уже известные ему И. С. Тургенев, И. А. Гончаров., Н. А. Некрасов, М. Е. Салтыков-Щедрин, громко заявили о себе и совершенно не знакомые ему А. Н. Островский и Л. Н. Толстой:; небесталанным гляделся, к примеру, и А. Ф. Писемский… Между тем за годы каторги сам Достоевский как бы потерял профессионализм, утратил писательские навыки и даже, страшно подумать, разучился вовсе писать-творить. Более трех лет после острога, уже вполне имея возможность «держать перо в руках», он никак не может создать законченное цельное произведение – только наброски, планы, прожекты, наметки, мечты… Конечно, до получения офицерского чина его угнетала-сдерживала мысль, что ему все равно не дозволено печататься. Однако ж он уже решался публиковать свои вещи даже инкогнито (письмо к А. Е. Врангелю от 21 декабря 1856 г.), но готовая рукопись все никак не могла появиться на свет. А ведь в письме к брату М. М. Достоевскому от 22 декабря 1856 г. писатель уверенно и убежденно сообщал: «А в своих силах, если только получу позволение (печататься. – Н. Н.) я уверен. Не сочти, ради Христа, за хвастовство с моей стороны, брат бесценный, но знай, смело, будь уверен, что мое литературное имя – непропадшее имя. Материалу в 7 лет накопилось у меня много, мысли мои прояснели и установились…»

Точно так же, как в начале 1840-х, заново начинающий писатель никак не может остановиться на одной какой-то «капитальной» идее. Если тогда он пробовал писать рассказы, исторические драмы, трагедии, пока не напал на счастливую мысль создать-сочинить реалистический роман в письмах, то и теперь он опять долго и мучительно ищет форму и способ сказать свое, новое, слово в литературе. Для начала он пробует писать воспоминания о каторге, затем берется за большой «роман комический», о котором пишет-упоминает в письмах к А. Н. Майкову (18 янв. 1856 г.) и М. М. Достоевскому (9 нояб. 1856 г.), причем последнему сообщает: «…отрывки, совершенно законченные эпизоды, из этого большого романа, я бы желал напечатать теперь». Однако ж через год (3 нояб. 1857 г.) Достоевский признается брату: «… весь роман, со всеми материалами, сложен теперь в ящик. Я взял писать повесть, небольшую (впрочем, листов в 6 печатных). Кончив ее, напишу роман из петербургского быта, вроде «Бедных людей» (а мысль еще лучше «Бедных людей»), обе эти вещи были давно мною начаты и частию написаны, трудностей не представляют, работа идет прекрасно, и 15-го декабря я высылаю в «Вестник» мою 1-ю повесть…» Речь в данном случае идет, вероятнее всего, о повести «Село Степанчиково и его обитатели» и романе «Униженные и оскорбленные». Но к 15-му декабря рукопись повести выслана в «Русский вестник» не была – писатель закончил работу над ней только через полтора года, в июне 1859-го. А за петербургский роман Достоевский вплотную засядет и вовсе через три года…

А тогда, в Сибири, он сделал-совершил и вовсе невероятное: через Михаила Михайловича заключает в декабре 1857 г. договор с редактором-издателем только что созданного журнала «Русское слово» Г. А. Кушелевым-Безбородко на публикацию своего романа и получает вперед 500 рублей серебром; и тут же, буквально следом (11 января 1858 г.) он в письме к издателю РВ М. Н. Каткову предлагает большой роман, первую часть обязуется выслать в продолжение лета, так что «милостивый государь г-н издатель» может с сентябрьского номера роман уже и печатать. Причем Достоевский совершенно откровенно сообщает Каткову о своем соглашении-договоре с Кушелевым-Безбородко, о 500-х рублях аванса, но так как он, Достоевский, «вошел в долги», а так же «и для дальнейшего своего обеспечения» ему крайне и срочно необходимо иметь 1000 рублей, то он и просит у издателя московского журнала, в свою очередь, 500 рублей под будущий роман. Повесть «Дядюшкин сон» редакция РСл получит вместо апреля 1857-го только в январе следующего года, а в РВ повесть «Село Степанчиково и его обитатели» – и то частями! – дождутся только через год после обещанного срока, летом 1859-м. Но, надо подчеркнуть, писательское реноме автора «Бедных людей» было еще столь высоко, что Кушелев-Безбородко не огорчился опозданием «Дядюшкиного сна», а, напротив, тут же выслал Достоевскому новый аванс в тысячу рублей под еще один обещанный им роман.

Еще в Семипалатинске Достоевский жаждет узнать о том, какое впечатление производит на публику и производит ли вообще повесть «Дядюшкин сон». Первым откликается в письме поэт А. П. Плещеев, который прочел ее в рукописи: в целом отзыв положителен («Вообще-то повесть весьма хороша…»), но друг юности и не скрывает, что ожидал большего, и что «роман отзывается спешностью». В этом же письме он уведомляет автора, что-де Тургенев страстно желает прочесть «Дядюшкин сон» как можно быстрее, еще в корректуре. Думается, такое нетерпение со стороны именно Ивана Сергеевича весьма Достоевскому польстило. Но критика замолчит первую послекаторжную повесть Достоевского. Да и сам автор впоследствии не очень ее ценил и понимал, что перестраховался, начав возвращение в литературу не с «Записок из Мертвого дома», а с комических водевилей. Когда в 1873 г. московский студент М. П. Федоров попросил у писателя разрешения переделать историю «из мордасовских летописей» для сцены, Достоевский ему откровенно написал-объяснил: «…15 лет я не перечитывал мою повесть «Дядюшкин сон». Теперь же, перечитав, нахожу ее плохою. Я написал ее тогда в Сибири, в первый раз после каторги, единственно с целью опять начать литературное поприще, и ужасно опасаясь цензуры (как к бывшему ссыльному). А потому невольно написал вещичку и замечательной невинности…»

Примечательно, что в этой «голубиного незлобия» повести содержатся пародийные переклички не только со второстепенными водевилями того времени, но и с «Евгением Онегиным» А. С. Пушкина, «Ревизором» и «Мертвыми душами» П. В. Гоголя.

ЕВГЕНИЯ ГРАНДЕ. Перевод романа

О. де Бальзака. «Репертуар и Пантеон», 1844, № 6–7.

Несколько лет перед вступлением на путь профессионального литератора Достоевский только и занимался тем, что писал и уничтожал написанное. Известно из воспоминаний современников, А. Е. Ризенкампфа например, о его таинственных ранних трагедиях «Борис Годунов» и «Мария Стюарт», о многочисленных рассказах, которые были-существовали, но которые никто не читал. А вступил будущий автор «Братьев Карамазовых» в литературу в 1844 г. переводом популярного романа «Eugenie Grandet» (1833) знаменитого тогда уже и в России французского писателя Бальзака. В то время такой путь был обычным: к примеру, за несколько лет до того переводом романа Поля де Кока «Магдалина» начал свою литературную карьеру В. Г. Белинский. Занимался переводами, но с немецкого, и брат Достоевского – М. М. Достоевский. Увлечение молодого Достоевского творчеством Бальзака и хорошее знание французского языка определили выбор произведения для перевода. Исследователи отмечают, что Достоевский подошел к работе творчески, внес в психологию поведения героев, их язык, вообще в стилистику произведения много своего. И в то же время перевод романа живого классика французской литературы стал для начинающего русского романиста своеобразной школой, в какой-то мере отразился уже в первом произведении – романе «Бедные люди», а образ кроткой и страдающей заглавной героини «подсказал» некоторые черты в образе Александры Михайловны из «Неточки Незвановой».

ЕЛКА И СВАДЬБА (Из записок неизвестного). Рассказ. 03, 1848, № 9. (II)

Основные персонажи:

Господин с бакенбардами;

Девочка с приданым;

Мальчик;

Неизвестный;

Филипп Алексеевич;