Шелк и кровь. Королева гончих

Шелк и кровь. Королева гончих
Literary Yandere

Мало кому что-то может сказать имя «Ребекка Лавчайлд». Немногие его слышали, и никто не пытался запомнить. Но ее запах забыть невозможно. Хоть многие пытались.Говорят, она ведьма.Говорят, она шпионка.Говорят, она сирена и демонесса-соблазнительница.Говорят, она… лучшая в этом.Она отвечает: «Врут.»

Literary Yandere

Шелк и кровь. Королева гончих

Все имена, персонажи и события романа вымышлены. Любое совпадение с реально существующими людьми, объектами, событиями случайно. Текст представляет собой художественное произведение, автор не поощряет, не оправдывает, не одобряет и не поддерживает взгляды и действия, которые так или иначе отражены в тексте. Если вы затрудняетесь с отделением реальности от вымысла, пожалуйста, воздержитесь от прочтения.

Осторожно! Содержит сцены жестокости.

Начиная от названия и имен главных героев, в тексте даются аллюзии на рассказы Джеймса Хэвока:

Квинн – герой рассказа Джеймса Хэвока «Тринадцать». Там же звучит фраза «Кому нужен король без его королевы?».

Королева гончих – упоминается в рассказе Хэвока «Сифилис освобожденный».

Лавчайлд – героиня рассказа Хэвока «Венерин глаз».

Предисловие

В этом сезоне в моде сине-серые оттенки. Все дамы в зале одеты, как на подбор, в платья, разнящиеся только фасоном. Впрочем, из-за некоторой близорукости Гарольд не может в деталях рассмотреть ни одно. Да и не хочет. Обои светло-серые, с серебряными цветами на них, шторы на окнах – стальные, и Гарольду кажется, что он на подводной лодке. Ему начинает не хватать воздуха. Он делает глоток шампанского, успевает подумать, что хозяин мог бы расщедриться на более дорогое, и в изнеможении опускается на диван. Теперь ему кажется, что он тонет. Хочется рвануть воротник, ослабить галстук… но надо держаться. Надо держаться.

Она вступает в зал, и ее алое платье разъедает толпу. Серые люди отшатываются, прижимаются к стенам и друг к другу, корчатся. Ее рыжие волосы обжигают их глаза. Гарольд помнит ее – девушка то ли из его прошлого, то ли из его снов. То ли Джейн, то ли Китти. Но он бы скорее назвал ее Груох[1 - Жена исторического Макбета, но намек на шекспировскую леди Макбет.].

Он сам не понимает, как она оказывается рядом с ним так быстро (или это магия? Или он потерял сознание на несколько секунд?), хватает за руки, без труда поднимая с дивана, и увлекает в саму музыку – ноты лезут в уши, забивают их, как земля забила бы ноздри и рот погребенного заживо, звенят внутри его головы, щекоча, проталкиваются вниз, по горлу, стучат, падая, по сердцу. Ее платье струится, подол хлещет по ногам Гарольда, алые губы девушки растягиваются в ухмылке. Она вся – как артериальная кровь.

И эти губы качаются перед ним, когда молодые люди уединяются в кладовке (как? Он снова не понимает), пока ее платье скользит по лодыжкам на пол, а из ушей Гарольда высыпаются последние ноты. Она не дает себя целовать, и Гарольд задается вопросом, не проститутка ли она. Или – шпионка, убийца? Нет, это глупость, обрывает он себя.

Если бы все так и было, он бы давно оказался разорен или мертв. Но этого же никогда не случается. А кто она – ему вовсе незачем знать. Он ведь даже имени ее не может запомнить.

Глава первая. Лавчайлд

Живу, ни во что без остатка не веря,

палю, не жалея, шальную свечу,

молчу о находке, молчу о потере,

а пуще всего о надежде молчу.

Игорь Губерман

Квинн наклонился вперед, чтобы лучше видеть, положил подбородок на сцепленные замком пальцы. Лампы в клубе вспыхнули ярче, осветив сцену, и взглядам присутствующих предстала прима заведения – рыжеволосая красавица в лиловом белье. Мужчины в зале мгновенно насторожились: вот и их мечта, их звезда, их королева. Именно ради нее они заплатили неплохие деньги, чтобы пройти в клуб. Квинн знал, чья она на самом деле королева.

Невысокая, с красивой, упругой выдающейся грудью… Она миловидна, но не прекрасна. Однако ее хотят, вожделеют, жаждут, как каплю воды в бескрайней пустыне, и вовсе не потому, что танцовщица обнажена. Не просто потому, что она – стриптизерша. Квинн знал ее под именем Королева гончих. Повелительница дыма и зеркал, Мата Хари двадцать первого века, королева феромонов, Миледи на службе кардинала, настоящая колдунья. Дьявол в юбке, хоть чаще – вовсе без нее. А по спине девушки разбегается татуировка – розы, десяток или больше, туго сплетенные между собой, во время бешеного танца сливающиеся в дикие сполохи красного и зеленого.

Квинн уже не в первый раз смотрел на то, как девушка извивается на шесте. Когда-то давно и он был в нее влюблен, как и все. Когда они работали вместе. И еще раньше – когда он ловил ее, когда шел по этому ее сумасводящему запаху, как ищейка, припадая к земле.

Но танцовщица не заметила его. Да и мыслимо ли: в зале царит полумрак, только она одна высвечена со всех сторон так, что не отбрасывает тени. Стриптизерша приблизилась к краю сцены, присела, с улыбкой собирая банкноты из рук обезумевших мужчин. Все они давали ей деньги, понимая, что это не гарантирует ее благосклонности, но втайне надеясь, что для кого-то из них девушка сделает исключение. Напрасно, Квинн знал, напрасно.

Еще он знал, что это удобный момент, ждать больше не было смысла.

Квинн сделал знак стоявшим позади него телохранителям: Мартину и огромному детине, которого нанял только для этой операции. Они приблизились к сцене, протянули к стриптизерше руки, как и все остальные посетители, но вместо того, чтобы засунуть ей деньги в лифчик, схватили девушку за плечи и сдернули вниз, перехватили поудобнее и понесли из зала. Танцовщица так опешила, что даже не пискнула. А охране на входе Квинн уже заплатил. К началу операции он располагал достаточными средствами, чтобы подмазывать едва ли не всех, кто попадется на пути.

Они усадили девушку в машину на заднее сиденье. Мартин хлопнулся на переднее, наемник, имя которого Квинн не потрудился узнать, занял место водителя. Сам Квинн сел рядом с танцовщицей и протянул ей пальто.

– Ты замерзнешь.

Она фыркнула и отвернулась, сложив руки под грудью.

– Рада тебя видеть, Патрик.

Больше она не проронила ни слова, пока они не доехали до штаб-квартиры, и так и не взяла пальто. Квинн набросил его девушке на колени, а Мартин смотрел на нее всю дорогу.

– Надеюсь, ты на меня не сердишься, – сказал Квинн, когда они наконец расположились за столом в штаб-квартире. Девушка сидела напротив него, поджав ноги под стул. Пальто Квинна снова лежало у нее на коленях, но теперь танцовщица была одета в синее платье, которое для нее купили за несколько дней до операции. – я хочу предложить тебе сотрудничество.

– Я догадалась. Можно закурить? – Мартин поднес девушке зажигалку, но стриптизерша даже не взглянула в его сторону. – Плохо выглядишь, Квинн.

– Не могу, по счастью, ответить тебе тем же, – он нахмурился, – потому что хочу предложить тебе работу.

Девушка предупреждающе вскинула ладонь.

– Плавали-знаем. Я больше не занимаюсь ничем подобным! Хватит! Или меня привлекут к ответственности.

Квинн покачал головой, махнул рукой, успокаивая.

– Я говорю не о каких-то интимных услугах, Лавчайлд. Я тоже больше не кручусь в этом бизнесе. И даже не стою к нему так же близко, как ты.

Девушка откинулась на спинку стула, скривила губы.

– Так о чем же ты тогда? Для чего еще я могу быть нужна?

– Дым и зеркала, милая, дым и зеркала. Но… конечно, твое обаяние будет нелишним. Однако ни играть проститутку, ни быть ею тебе не понадобится. Если, конечно, не захочешь.

Лавчайлд наклонилась вперед, и ее запах, пробившийся сквозь устанавливавшую границу стену дыма, на мгновение лишил Квинна способности мыслить.

– Я должна буду кого-то очаровать?

Непослушными пальцами Квинн достал из кармана и бросил через стол фотокарточку.

– Гарольд Янг. Сынок сама догадываешься кого. Если он не будет претендовать на должность вице-президента сама понимаешь какой компании, то она отойдет нашему заказчику.

Лавчайлд молчала, рассматривая фото. Затем произнесла задумчиво:

– Хорошенький…

– Это можно рассматривать как положительный ответ?