Ангел для Зверя

Ангел для Зверя
Милана Стоун

Любовь Попова

– Руслан!– Раздевайся!– Зачем?!– Раздевайся, пока не порвал все.– Я не понимаю, – ее начинает трясти, а зубы стучать. – Руслан, пожалуйста…Но я не поддаюсь. Снимаю брюки и остаюсь в трусах. Взгляд на голые ступни.– Раздевайся, Кристина. Беременной делать буду, чтобы больше не сбежала.

Милана Стоун, Любовь Попова

Ангел для Зверя

Пролог

Голова вскипает. Чем дальше, тем хлеще. Мне нужно снять это напряжение, что сковало все тело.

Подраться. Потрахаться.

А я Кристину по городу выискиваю. Как Шерлок, гребанный, Холмс.

Всех знакомых Ахмедова подняли. Заебался выслушивать, что ему не до этого. Ничего. Потерпит. Мою жену ищем, а не черт знает кого.

Я не раз его уже выручал, помогал, как и чем мог, пусть теперь и он впряжется. Много я не прошу.

Да и ему надо практиковаться, чтобы должников своих искать.

Мысль о том, что и Ломоносов будет искать Кристину, я отметаю как ненужную.

Уж этот хрен не будет из-за бабы левой против нашей семьи идти, если хочет здесь работать, конечно.

И спокойно ночами спать или жить, в принципе.

Прочесали все. Вокзалы, аэропорты. Поставили людей. Влезли везде, где можно и нельзя.

И что выясняется.

Вместо того, чтобы греть мою постель, Кристина прислуживает бомжам и бездельникам в богадельне.

Вот здесь я мало того, что ахринел, меня это взбесило не на шутку.

Я не против них, но пусть их дерьмо кто-то другой убирает. А моя женщина не будет марать в этом нежные руки.

И то, что она там, то, что она опять слиняла, только злит. Выводит на ненужные эмоции. Мрачные. Запретные.

Хотел же нежно, трепетно. Я бы на руках ее носил, пылиночки сдувал.

Заботиться хотел. Дура!

А она ушла от меня возиться с дерьмом. Неужели жизнь там кажется лучше, чем со мной?

Три дня на ногах, по всем богадельням, больницам и церквям.

Не выспавшись, не евши нормальной еды. А про звонки от родителей и помощника я молчу.

Бегаю за бабой.

Найду Кристину, прикую к себе наручниками, высплюсь и вот тогда начну разбираться с делами.

А еще трахну и ребенка ей сделаю, потому что довела. До трясучки. Потому что в ее забитой молитвами головушке никогда не возникнет и мысли об аборте.

А так появится еще один рычаг контроля, пока она не придет к окончательному выводу, что ей от меня никуда не деться.

Я тоже могу быть жестоким, и порой мои действия могут показаться неординарными или неправильными.

Но я же по-хорошему хотел, а она обманула и сбежала.

Я же не железный и хорошим терпением никогда не славился.

Устало тру глаза возле очередной больницы с крестом на крыше и выхожу из тачки, на слепящее солнце.

Если ее не будет и здесь, объявлю международный розыск.

Скажу, что украла у меня десять штук и убить пыталась.

И пусть попробует отвертеться. Не получится, всю жизнь будет мне расплачиваться.

Толкаю калитку, быстро оглядывая пустое пространство, и вдруг в спокойной тишине слышу истошный крик.

Меня как водой ледяной обливают. Смотрю вправо, а там возле входа священник к стене кого-то прижал.

То ли бьет, то ли насилует.

Блять!

– Руслан, – зовет меня один из помощников Ахмедова, которого мне дали в помощь. – Полицию вызываем?

– И скорую! – а то ведь и убить могу гада. Кого бы он там не тискал.

Последнее для мужика дело – бабу насильно трахать. Не можешь уложить добровольно, иди подрочи.

Подбегаю, рукой хватаю ткань рясы и тяну на себя, отшвыривая ублюдка от девушки.

А потом в лицо бледное, залитое слезами.

Кристина. Нашел.

Ох… Она стоит, вытирая лицо и ошалело на меня смотрит. Задыхается. За грудь держится, придерживая рванную кофту.

Вот же блядство.

Я оборачиваюсь.