Абсалон

– Горло болит. – ответил шёпотом Александр.

– А, что так? – с сочувствием в голосе, поинтересовался Константин.

– Вчера в опере были…– начал было объяснять Александр, но Константин опередил его.

– Ты чего, там пел?

– Да иди, ты! – махнул на него Александр.

Константин засмеялся, хлопнул княжича по плечу и сказал:

– Ладно, выручу тебя. Должен будешь!

Константин важно вышел вперёд, раскинул руки и громко произнёс:

– Подходи честной народ!

Князь подарки раздаёт!

Пряник – сахар,

Крендель – мёд,

Подходи, порадуй рот!

Детвора резво подбегала к Александру и расхватывала угощение. Слуги едва успевали подкладывать в короб сладости. А Константин блистал своим талантом:

– Эй, девчонки, молодцы!

Разбирайте леденцы,

Скушай кремовый рожок

Или с маком пирожок.

Ну, а кто хандрой страдает,

Кто фигуру соблюдает

Или сладкому не рад.

У того во рту растает,

Самый горький шоколад! – воскликнул Константин, подкинул шоколадную горошину вверх и она, точно, вернулась ему в рот. Он раскусил горькое лакомство и поморщился. Ребятня, окружившая Константина, громко хохотала над ним, морщилась и наотрез отказывалась угощаться шоколадом. А Константин продолжал свою тираду.

– Есть для приверед услада

Россыпь звёзд из мармелада.

Разноцветное драже,

Всем придётся по душе!

Угостись, дружок, помадкой,

Чтобы жизнь казалась сладкой!

Чтобы не кончалась радость,

Выбирай по вкусу сладость!

Не зевай, гони оторопь,

Пока полон княжий короб!

С Константином и вправду дело пошло значительно быстрее, скоро все сладости были розданы, и довольный Александр закинул пустой короб в повозку.

– Да, здорово у тебя получилось. – сказал Александр Константину – Надо-бы Матвею помочь. А то стоит, скучает.

– Вот ещё! Делать мне больше нечего! Пусть сам продаёт своё барахло! – ответил Константин. Он всегда недолюбливал Матвея. Но был обязан терпеть это общение, ведь Александр дорожил дружбой с Матвеем, а идти наперекор, Константину не было, никакого резона. Хотя он не мог понять, что за дружба может быть с холопом и частенько срывался на него.

– Почему, это барахло? У них всегда добротная упряжь. – возразил Александр и направился к Матвею.

Элиша продолжала раздавать подарки и улыбаться свей ангельской улыбкой. И никто даже не мог подумать, каким страхом была наполнена её душа.

– Ах, княжна! Ай, да красавица! – восхищались в толпе.

– Да! И лицом, и руками прекрасна! – подхватывал кто-то.

– А вон и князь Ивор приехал. Вот жених ей под стать. – продолжали судачить бабы.

– Да, только не мил он ей! – звучало вслед.

– Ох, княжна, довертит носом, да так и останется в девках! – послышалось в толпе.

– Где ж там! Княжеская дочь, да такая красавица. Не останется! – включился в бабий трёп дед Галаш, но всё- же сторонился, чтобы снова не попасть на их острые языки.

Карей слушал пересуды и украдкой поглядывал на Элишу.

А Элиша, то и дело, оглядывалась по сторонам, безуспешно пыталась разглядеть его в толпе. Карей, упивался страхом в её глазах и продолжал, наводящую ужас игру. Ходил из стороны в сторону, и крадучись, пожирал её взглядом. Эта игра нравилась ему. Он ликовал, чувствуя своё превосходство.

Матвей стоял в окружении хомутов, кожаных ремней с бляшками и без, для любой части лошадиного тела.

– Как торговля? – спросил Александр.

– Потихоньку. – А ты, чего хрипишь? – спросил Матвей.

– В опере пел. – ответил он.