Джин в наследство

– Кто там за тобой гонится? – спросил он. Услышал, что жена была на балконе, и сообщил, что поедет домой к Жеке отдаст пять тысяч на похороны. На обратном пути завернет в магазин.

Маня принялась озвучивать список продуктов: качан капусты, три кабачка, кило фермерского творога.

– Притормози, я еду не на тракторе с прицепом, а на велосипеде.

Решили, что список с учетом веса и объема рюкзака жена уточнит и позже пришлет по ватсапу.

Глеб отключился, а Маня подумала, что так и не спросила у мужа про будду. Хотя лучше сесть и обсудить все семейные странности разом. Подробно, уточняя детали, делясь предположениями и домыслами. Всему найдется логические объяснения и ее странному сну с собакой и депортацией мужа в закрытый гараж. Они никогда не копили за пазухой упреки подозрения или обвинения. Бывали в их жизни моменты, когда неправильно понятая фраза или случайно увиденная запись вдруг насторожат, а спросить напрямую неловко. Можно ведь безобидным вопросом обидеть человека. И тогда кто-то из них накрывает кофейный стол и усаживает второго рядом, чтобы встать уже с твердым уточнением всех позиций. Они обсудят, уточнят, разберутся и хором ужаснуться. В картине надвигающихся событий все что было до сих пор окажется скромными цветочками, но понятно это станет не сейчас и даже не завтра.

Смятение лучше всего смывать хорошими новостями, из телевизора их не дождешься, вымученные шоу могут служить фоном, но не обрадовать. Хорошая новость не просто пришла, а буквально рухнула на Манину голову раскидывая по всему пространству искры радости. Тихушница Теодора стала бабушкой!!! Одним за другим, как из пулемета, она строчила снимками. Вот сморщенное личико новорожденной Янины-Анны. Теодора католичка, девочке еще пять часов от роду, а у нее уже два имени. Потом Янина у невестки на руках, сын смотрит на ребенка в кровати. Еще раз невестка за огромными букетами, ну и конечно счастливые дед и бабка – Янис с Теодорой в больничном коридоре за стеклом палаты. Оба в противоковидных масках, но даже через них Маня видит счастливые улыбки. А их усталые от бессонной ночи глаза прожигают Манину грудь радостью и теплом даже со снимка. Подруга как-то призналась, что отчаянно завидовала Мане, когда та в четвертый раз стала бабушкой. Маня строчила поздравлениями, рассматривала носик и закрытые глазки. Видела в малышке свою любимую подружку и убеждала Теодору, что внучка просто копия бабушка. У Янины есть еще одна бабуля, но Маня любила Теодору поэтому весь восторг адресовала только ей. Сожалела что не может быть рядом прямо сейчас, но очень надеется приехать на кристины. Полтора часа они перекидывались сообщениями, потом созвонились, поговорили. Вечером Теодора пообещала прогулять Маню по Старой Риге, у них там своя кафешечка, в ней и решено обмыть ножки. Перспектива хоть по видеосвязи посмотреть на любимый город окрылила Маню.

Не выездная после операции Маня, использовала любой момент, чтобы с кем-нибудь прогуляться по любимым местам. Сегодня она будет ждать вечера, чтобы пройтись с Теодорой по старой Риге, а вчера племянник прогуливал ее по Петроградке. От Лахтинской до Монетной, тоже через ватсап, а сколько удовольствия. Она ахала, просила притормозить – уточняла, осталась ли в угловом доме кафешка. А потом спохватилась, Мишка не выходил на связь целых полгода, а тут позвонил и сказал: «Я дома». Маня спросила, «Где?» и Мишаня включил видео. Они перешли на охи и ахи, а спросить парня где он пропадал она так и не сподобилась. Надо перезвонить и спросить, как он держится в этой жизни со своим благородством. Завтра же выспросит этого рыцаря обо всем.

Жизнь состоит из сплошных контрастов. Яркий солнечный день оборачивается вечером с комариными полчищами, радость подруги, превратившейся в бабушку сменяется домашними недомолвками. Эти эмоциональные качели должен выровнять семейный велопробег. Они с Глебом собираются на аэродром – место множества событий, которые вошли в историю гарнизона. Знакомые и одноклассники Глеба, просмотрев его блог с роликами из городка, принялись слать старые фотографии. На двух из них в одном строю стояли отец Глеба и муж Али. За спиной летчиков АТС, снесенная на глазах Мани и Глеба. Кто-то из одноклассников спросил Глеба о судьбе рыцарского замка. Маня сразу представила дюжину виденных ею в Европе замков и попросила мужа описать местный.

Муж сообщил, что замком они мальчишки называли заброшенный деревянный сарай, в котором строители готовили бетонный раствор. Школьник Глеб и его друзья были свидетелями бурного строительства этого городка. А сейчас как наказание за временную эмиграцию, Глеб застал начало его ликвидации. Чем не повод вспомнить историю гарнизона и его обитателей? И вспоминали, как осенью сарай попадал в полное распоряжение ребятни. Сарай фантазиями ребятни превращался в замок. Игры гарнизонные дети придумывали на основе просмотренных художественных фильмов. Посмотрят, обсудят, придумают сценарий, правила и вперед. Стояние на Угре и стало основой боев вокруг местного замка, детали выбирали из картинок старых исторических книжек, отправились в библиотеку, посидели там вечер другой, конечно не читали книжицы от корки до корки, подбирали то что может пригодиться в их условиях. Наконец придумали сценарий – детвора разбивается на два воинства. Благородный русский князь с дружиной и татаро-монгольская орда. Монголами быть никто не хотел, и тогда договорились, что будут меняться. Но скоро оба воинства вросли в свои роли, освоились и меняться ролями никто больше не хотел. Воевали целых две недели кряду, бились на деревянных мечах, прикрываясь картонными щитами. Замок-сарай переходил из рук в руки, выставляли посты, отправляли разведку. Занять замок с его каминным залом становилось тем актуальнее, чем холоднее становилось на улице. В роли камина была обычная железная бочка, с обустроенными вокруг деревянными скамейками. Перемирие в этих боях устанавливалось легко – скажет кто-то «Я домой» и конец войне до завтра, вернуться из школы разберут свои доспехи и опять в бой.

Разное бывало, входили в раж, захватывали и пытали пленных. Мужу на днях позвонил князь. Так и сказал Глебу: «Привет хан, как сам?». «Князь, ты чтоли?» в голосе Глеба изумление радость и восторг одновременно. Маня навострила уши, «Князь» это что-то новенькое, да и мужа ханом никто не называл. Тогда и услышала она историю местного замка, а потом и историю дружбы Хана и Князя. Князь обиду не помнил, а Хан казнился своей детской жестокостью и коварством. В сценарии игры были моменты, когда главарь одного войска вызывал на бой главаря второго. Проигрывала орда, по всему было понятно – замок придется уступить. И тогда татаро-монголы местного разлива решили пойти на хитрость – вызвали на бой Князя. Тот благородно явился на бой, а ханские прислужники схватили, связали и распяли бедолагу на бревне. Секреты выпытывали добрых 2 часа, со всей дури лупили пленника ивовыми прутьями, Князь охал, вздрагивал, но молчал. Вечером демонстрировал Хану рубцы на ягодицах и ногах. Брючины не могли защитить тело от ударов, не то что куртка. Князь сейчас живет на Украине, в ВСУ не служит, перевез из города в дедовский деревенский дом семью, обезноженную матушку, больную жену. Все ждут, когда русские освободят территорию и они смогут вернуться в свой город. Князь признался, если повезет и выберется из ада, обязательно приедет в гарнизон. Найдёт там квартиру, снимет, перевезет семью и будут жить поживать. Волшебное место для Князя, Хана и десятка других однокашников. Может это и так, Маня не спорила, она просто верила.

Глава 11

Педали крутились с трудом, на ее спортивном велосипеде предусмотрено переключение скоростей, но об этом надо было как минимум знать, а как максимум освоить их переключение на ходу. Вот и неслась она по дороге, выпучив от ужаса глаза то проваливаясь в ямки, то взлетая вверх, больно шлепаясь задом на жесткое велосипедное сидение.

Мастерство приходит с опытом, любой школьник на таких участках просто поднимется, опираясь на педали и преодолеет препятствие без особого ущерба. Но только не Маня. Припарковав двухколесного друга в гараже, она доплелась до дома, плюхнулась на диван и приступила к мысленной инвентаризации всех частей собственного тела. Болело абсолютно все, и все же она гордилась собой, даже тогда, когда к вечеру подскочила температура, она с любовью вспоминала свой красный спортивный велосипед, который подчинился ей. И пусть сначала неуверенно, но она двигалась по дороге, прямиком в детство.

Велопрогулка завершилась ужином, но ужин прервал звонок из полиции Латвии. Представившись, следователь поинтересовалась знакома ли Маня с неким Павлом Новаком, 88 года рождения, и давала ли она ему копию паспорта и доверенность на пользование ее счетами в двух банках.

Следователь говорила с характерным латышским акцентом, в голосе звучало участие. Маня не на минуту не усомнилась, что звонит ей сотрудник полиции. И все равно не сдержалась, когда услышала про 10 000 евро, которые намеревался снять с ее счетов мошенник Новак.

– Сначала их надо туда положить, – давясь смехом сообщила она стражу порядка. Следователь выспросила все и о том, что после операции Маня пока приехать домой не может, со счета оплачивает только интернет, телефон и квартплату. Полицейская записала беседу, переключила Маню на менеджера банка, тот спросил какая ориентировочно сумма на ее валютных счетах. Услышал, что есть счет еще и в Сбербанке.

– Там только пять. – Озвучила Маня и заскучавший было менеджер мигом воспрял.

– Тысяч?

– Нет штук долларов.

После этого пояснения интерес к Маниной персоне пропал.

В день этого разговора как раз казнили памятник советским освободителям Риги, и патриотические российские каналы с надрывом кричали о скором переселении русских в концлагеря. Как-то это не билось с личным Маниным опытом, и она занесла заботу полиции о ее счетах в актив дружественных поступков, к русским. Поставила условный плюсик, порадовалась – к латышам и Латвии она относилась и с благодарностью, и с теплом. 16 лет жизни там были и счастливыми и комфортными. И тут же забыла о мошеннике Новаке.

Поделиться своими соображениями с Глебом она решила немедленно, муж закончил трапезу и уже уселся за компьютер. Маня подошла и собралась рассказать о неизвестном Новаке, который, вот смех то, собирался стащить с Маниного счета 10000 евро. Дурилка.

– Кто это? – спросила она Глеба и ткнула пальцем в черную полированную фигурку.

– Я думаю, джин. – Спокойно ответил Глеб.

– Он чей?

– Наверное, наш.

– Я видела его вчера на комоде, потом куда-то исчез, думала это чей-то артефакт, и ты забрал его, чтобы вернуть хозяину.

– Никуда я его не забирал. Сел работать вижу, сидит и смотрит.

– Ты хочешь сказать, что сам этого барабашку на подоконник не ставил?

– Он не барабашка. А ставил я его на комод.

Маня замолчала на минуту, а потом развернулась и пошла на кухню. Настало время поговорить, заварить кофе, сесть за стол и разобраться разом во всех странностях.

Приготовив бутерброды, разложив на блюде конфеты и зефирки, Маня добавила в чашку мужа молока и позвала Глеба.

Она расскажет мужу, как потеряла возможность двигаться, и кто-то стоял за спиной и дышал прямо в шею. Как во время уборки протерла сначала подоконник, и там никакого джина не было, а потом убралась на комоде, там все оставалось на месте и лампа и портрет, и диктофон, а от фигурки осталось только пятно. Странности в доме начались после исчезновения Глеба в гараже, и с этим надо разобраться.

Сели, закурили, сделали по первому глотку и тут из соседней комнаты раздался ровный звук зуммера, Глеб поперхнулся, в глазах промелькнул испуг. Маня вскочила и понеслась в кабинет, звук шел с подоконника, она протянула руку к джину, собиралась посмотреть не спрятан ли у фигурки крохотный транслятор. Ничего похожего в гладких боках и голове с ушками не обнаружилось. Но звук исчез сразу, как только джин оказался в ее ладошке. И она сразу же почувствовала тепло, не обжигающее, но чувствительное. С барабашкой она вернулась к столу и поставила его рядом с плетеной корзинкой со сладостями.

Глеб уставился в глаза странному предмету и рассказал Мане о том, что обнаружил в погребе второй уровень, спустился и потерял там сознание. Очнулся с джином в руке, выбрался, а ворота закрыты. Маня слушала, недоверчиво качала головой – никакой дополнительной двери в погребе она не видела. Могла, конечно не заметить. Но слушая мужа поняла – его история до последней буквы правда. Джин сидел на столе и казалось внимательно и как-то тревожно следит за беседой супругов.

Как только Маня с Глебом решили отправиться в гараж, чтобы найти секретную дверь, Манина кофейная чашка звякнула по блюдцу, и чуть было не упала.

– Не шали и ничего не бойся – Обратилась она почему-то к джину. – Ты останешься дома, хочешь на окне, хочешь на комоде. С полной свободой передвижения.

Джин молчал, Глеб утвердительно кивал. Маня убрала со стола, отнесла фигурку на комод. Они собирались немедленно, прямо сейчас отправиться в гараж, забрать портрет и осмотреть странное помещение. Не получилось. Звонок от племянника застал буквально на пороге, а Глеба задержало сообщение от Князя, одноклассник из Украины запросил связи. Одноклассник рисковал каждый раз, когда выходил на связь с Глебом. Значит сейчас появилась возможность и надо обязательно поговорить. Муж ушел на балкон, Маня с телефоном на кухню.

Поприветствовав племянника, она наконец спросила где он пропадал целых полгода… Узнал, что Маня в больнице, приехал в Москву, в палату Мишку не пустили, сама она еще не вставала. Поговорили по видеосвязи, стоило ли ради этого лететь в Москву? Не виделись они 10 лет, Маня двумя днями приезжала в Питер, но до Мишки не дозвонилась. А потом прямо с поезда попала в больницу. Там никаких звонков Маня не принимала – в реанимации телефоном пользоваться нельзя, о тяжелом состоянии племянник узнал от мужа. Навестил в больнице, позвонил пару раз из Питера – о себе говорил кратко: «Все отлично». От родных Маня знала его историю – третий развод, снимает квартиру. Маня собиралась как поправиться поговорить с племянником, но он пропал куда-то.

Откладывать свои вопросы Маня не стала. И выяснила – полгода Мишка воевал. Вот приехал домой на побывку, дочь обрадовалась, два дня от отца не отходила. Жена включила железную леди и молчала как загороженная. Маня слушала, вздыхала сердце буквально обливалось кровью. Строить семейные отношения большое искусство, Мишкины родители идеалисты, отец музыкант, мама служила таланту беззаветно. Воспитывала в сыне уважение к женщине, убеждала, что слабый пол нуждается в заботе. Убедила и вот итог.

Парню 43, с 17 остался без родителей, ответственный, рукастый, отзывчивый, симпатичный, крепкий, надежный. Прямо подарок, заворачивай в фольгу и преподноси самой хорошей девушке идеального мужа. Правда девчонки тоже не дуры и без теткиного участия хватали Михаила и без лишних сомнений тащили в ЗАГС. А потом спотыкались о его бескомпромиссность и требовательность. Максималист требовал в доме идеальный порядок, пол такой чистоты, чтобы ходить босиком и только в белых носках. Никаких питц, а шаурма – гастрономическое преступление. Подъем в 7.00 – тридцать минут на пробежку. Конечно, племянник поощрял своих избранниц и букетами, и ювелиркой, и конфетами, но распекал так, что шоколадкой можно и подавиться. Два брака рухнуло без особого ущерба, третий с серьезными потерями, самыми болезненными для каждого питерца – родительскую квартиру на Чернышевской Миша разменял. Оставить жену лимитчицу с носом он мог, но сын трех лет от роду остаться без крова не должен. Очередная жена, сунув под мышку увезла малыша к родителям под Херсон. Михаил помучился пару месяцев, вызвал непутевую бывшую, разменял родительские апартаменты, отремонтировал двушку, обставил и перевез – сына с мамой в двухкомнатную на Малом проспекте, сам перебрался в студию на Монетной.

Родня такую щедрость Михаила не одобрила – мог заботиться о ребенке, платить ему алименты, даже забрать сына и отдать его в питерскую школу. Вот тогда Мишка и пропал первый раз, поменял телефон и исчез со всех радаров.

Маня сама пропадала, если что-то не ладилось, ни с кем не общалась, когда заболевала. Но стоило ворваться в ее жизнь чему-то радостному и светлому – тут она сама выходила на связь, извинялась за молчание и тараторила без умолку.

Миша появился пять лет назад, Маня с Глебом уже жили в Латвии. Там и узнали, как парню наконец повезло. Очередную жену он привез из Воркуты. Умница, красавица, все вокруг блестит и сияет. Через годик девушка опетроградилась, и призналась любимому что, оставила в Воркуте дочурку. Побоялась сказать сразу, а теперь перед родами так скучает, что боится потерять их ребеночка. Мишка медлить не стал, оформил у жены доверенность, полетел в Воркуту, привез малышку в Питер, через три месяца появилась на свет крепкая девочка и жизнь наполненная детскими криками завертелась в радостных ожиданиях. Жена устроилась на работу, завела там друзей и любовника. Знал бы племянник об измене ни за что не продавал бы свою студию и не покупал в ипотеку квартиру попросторней. Да что там, все мы задним умом крепки. В новой квартире места хватило всем. Ремонт супер – класса, ванная в зеркалах, гардеробная. Жене нравилось все, кроме одной детали – требовательный и хозяйственный Мша. Ссылаясь на детей воркутяночка объявила – чтобы малышки росли в покое самому папочке надо съехать. Вот кстати и чемодан уже собран. Ошалелый, Миша спустился с чемоданом в машину, несколько дней ночевал на объекте, как раз его фирма получила заказ на ремонт квартиры на Каменноостровском. По утрам с семи до восьми тридцати бегал, потом душ, младшую дочурку в сад. До 18.00 работа, снова сад, магазин, прогулка с ребенком. У порога ипотечной квартиры жена малышку забирает, и захлопывает дверь перед Мишкиным носом. Парень так боялся потерять контакт с дочерью, взяв два года назад на себя обязательства, он исправно исполнял их, включая культурную детскую программу по выходным.

Об очередном семейном крахе любимого племянника Маня узнала уже в Москве. Жалела конечно наивного Мишку. Ломала голову как ему помочь, даже собиралась предложить на время свою пустующую питерскую квартиру. Но Мишка опять исчез на полгода. Позвонил, «прогулял» ее по Петроградке. А она так увлеклась родными пейзажами, что забыла спросить где он прятался полгода.

Оказалось, геройствовал парень на Украине. Вернулся и застал бывшую в стельку пьяной, разговор невнятный на кухне гора грязной посуды, на полу нестираное белье.

Такое уже было, подал в военкомате заявку на контракт, пришел, чтобы рассказать жене, дескать уеду скоро, дети останутся на ней. Разговора не получилось, невменяемая женщина ничего не поняла, слонялась в футболке по квартире, ругалась и отыскивая что-то, выбрасывала из шкафа свою и детскую одежду. Мишка повесил на детскую комнату цепочку, и до самого отъезда спасал бывшую как мог. Спрятал телефон, чтобы не могла делать заказ спиртного на дом. Убрал подальше всю наличку, заполнил под завязку холодильник. Дважды вызывал на дом нарколога, сделал в доме генеральную уборку все перемыл, постирал, поругал. Месяц пока ждал вызова в военкомат все было нормально. Уехал спокойно, вернулся и все повторилось.

Знакомый уже нарколог пояснил – жена больна алкоголизом и похоже давно сидит на транквилизаторах. Этот гром среди ясного неба выбил Мишку из седла.

Час выслушивала Маня его горести, и все вроде есть, чтобы жить спокойно и счастливо – зарабатывает он неплохо, снимает квартиру в соседнем подъезде, хватает на половину ипотеки и на фрукты детям. Но воркутяночка пьянкой не ограничилась, за полтора года сменила трех бойфрендов и каждый селился в их квартире. Медовые недели заканчивались с первым же запоем, кавалер исчезал, бывшая впадала в депрессию. Как только пережили этот кошмар дети.

Очередной срыв обошелся в два вызова платного нарколога, заказ клиринговой компании, словом на ликвидацию последствий загула ушло полторы ипотечных выплаты. Племянник с пьяницей поговорил, пригрозил ей клиникой и лишением материнских прав. Три дня жена плела косички младшей, готовила куриные супы для старшей, а на четвертый опять запила. Мишка застал ее на полу, бывшая вжалась в угол, смотрела выпученными глазами в потолок и допытывалась – видит он там кого-нибудь или нет. Племянник увидел под своей бывшей лужу, пригорюнившихся девчонок и опять вызвал доктора. Тот сообщил – воркутяночка допилась до белочки. Нужна клиника, а вообще перспектива не радужная – вполне вероятен инсульт, а там два варианта либо дома на диване овощ, либо летальный исход. Племянник поделился бедой с Маней, и признался, что уже и не знает, что лучше.