Мара и Морок. Трилогия

– С гордостью принимаю поражение как мужчина, – насмешливо откликается Аарон.

Стараюсь не показывать, но меня смущают и радуют их слова. Я никогда не думала о своей привычке выдавать едкие ответы как о чём-то хорошем. Из-за этой черты моего характера сёстры не любили со мной спорить, называя ворчуньей. Только Лилиан и Анна временами поддерживали мои короткие обмены колкостями.

– Ты поучишь меня? – Елена поднимается на ноги и обхватывает руку Аарона, прижимаясь к нему неприлично близко. Парень напрягается, но высвобождать руку не стремится.

– Если принцесса хочет, то научу.

– Тогда я пойду, мне нужно ещё раз осмотреть Николая и приготовить купленные травы перед отъездом. – Я застёгиваю одежду.

– Подожди, я пойду с тобой, – отвечает Аарон, собираясь убрать мечи.

– Не нужно, – останавливает его Даниил. – Я провожу Агату к брату, а потом к целителям. Останься с Еленой, поучи её немного.

Я замечаю, как брат с сестрой переглядываются. Даниил специально пытается оставить их наедине. Видя, как Елена цепляется за руку Аарона, я понимаю, что слова принцессы о том, что она больше не влюблена в Северина, – правда. Похоже, её сердце нашло новый объект обожания, и она решила больше не сдерживаться и найти молодого человека, которого сможет полюбить. В этом плане Аарон выглядит для неё хорошим вариантом.

– Тогда увидимся через несколько дней, Аарон, – напоследок киваю я своему охраннику, тот в ответ ничего не говорит, но тоже кивает.

От облегчения я так громко выдыхаю, что Морок поворачивает голову в мою сторону.

– Всё в порядке, – поспешно заверяю его я, не желая тревожить. – Просто ощущение, что я выбралась из клетки. Здесь даже дышать легче. Хотя это глупо, мне же не нужно дышать.

– Не глупо, – мотает он головой, и лучи солнца отражаются от золота на его маске.

Почти три часа назад мы выехали из дворца и отправились по дороге на север, в сторону пограничного леса. В городе из-за большого количества людей мы двигались медленно, не в состоянии пустить лошадей галопом. Там мы не разговаривали и чувствовали постоянное напряжение от беспрестанного внимания и недоверчивых взглядов горожан. И наконец, час назад, выйдя за черту города, мы ускорились, давая животным возможность размяться. Мимо проносились поля и деревья. Мы выбрали главный тракт, что соединяет Аракен и Серат. Я помню, что раньше это была широкая, оживлённая дорога, но теперь она в некоторых местах заросла травой, а на глаза попались только трое путников, которые замерли и отошли в сторону, заметив наше приближение.

До заката остаётся около двух часов. Воздух по-осеннему холодный, но благодаря солнечным лучам ещё достаточно тепло, чтобы снять капюшон и не пытаться закутаться в утеплённый плащ, пряча нос в меху. Я радуюсь, что Морок напомнил о перчатках, которые я чуть не забыла, иначе к этому моменту пальцы у меня уже посинели бы от холода.

Когда кони немного устают, мы возвращаемся к спокойному шагу.

– Что ты думаешь о Рахмановых? – спрашиваю я, устав от тишины.

– То же самое, что и о любых других королевских семьях. Мне они не нравятся.

– Почему ты на них работаешь?

Я жду тридцать секунд, потом минуту, а когда проходят две, решаю, что Морок не ответит. Однако мужчина вновь начинает говорить спустя пять минут:

– До меня дошли слухи, что принц собирается поднять одну из Мар. Услышал, что ему удалось отыскать твою могилу, которую я не смог найти сам. Поэтому пришёл и предложил свои услуги.

– Зачем ты собирался поднять одну из Мар?

– Есть причины.

Я жду, что он добавит что-то ещё, но, получив в ответ тишину, поджимаю губы, чувствуя, что не добьюсь подробного разъяснения на этот вопрос.

– Я слышала, что Мороки восстали после нашей смерти. Это правда? – выдаю я спустя пятнадцать минут.

– Да.

– Почему?

– Ты из нового поколения Мар, к твоему рождению вам уже больше нескольких сотен лет, если не тысячу, не рассказывали правды, пытаясь от неё отстраниться. Но наши наставники продолжают рассказывать нам всё.

– О какой правде ты говоришь? – Я тяну поводья Вьюги, чтобы она обошла глубокую яму.

– Ты никогда не задумывалась, почему среди Мар только девушки, а среди Мороков исключительно мужчины?

– Задумывалась.

И даже задавала вопросы наставницам, но они не знали точного ответа, сводя всё к идее, что Морана олицетворяет женское начало, а Тень – мужское, поэтому и пол отмеченных делится столь категорично.

– Изначально Мары и Мороки были как братья и сёстры, – удивляет меня Морок. – Мы были дружны и поддерживали друг друга. Хоть наши способности и отличаются, но делаем мы одно и то же. Однако люди боятся Тени, боятся самого упоминания о ней и сторонятся таких, как я. Мары же хотели любви, хотели, чтобы к ним относились с уважением, и тогда сёстры решили отделиться от нас. Порвать связь с мрачными братьями, что, собственно, и сделали твои предшественницы. Но мы не забыли нашей связи, поэтому обозлились и до сих пор злы, что люди посмели так с вами обращаться.

Я опускаю голову, пристыженная, стараясь собрать разбегающиеся мысли. Хоть не было ни одного случая, чтобы Морок навредил Маре, но всю жизнь я опасалась их. Мне, как и всем остальным, они внушают страх своей связью с Тенью, а оказывается, нам никогда не нужно было их сторониться. И даже больше – мы давно связаны.

Среди всех мыслей я раздумываю, стоит ли ему доверять в этом вопросе. Но какой смысл Мороку врать и выдумывать подобное?

– Тогда ты мой надзиратель или мой… защитник? – неуверенно спрашиваю я.

– Защитник.

– Даниил угрожал мне в самом начале, что прикажет тебе отправить меня в Тень…

В ответ Морок смеётся. И этот смех мрачный и низкий, у меня вся спина покрывается мурашками, но не от страха, а от низкой вибрации, что создаёт его маска. Если под маской действительно человек, то она искажает звуки до неузнаваемости. Морок меня больше не пугает, но это словно слушать смех со дна невообразимо глубокого колодца.

Когда хохот стихает, он вновь удивляет меня своим ответом:

– Если бы в тот день он и вправду приказал мне такое, то я в ту же секунду раздавил бы его голову своими руками, а потом убил каждого его солдата.

Я вздрагиваю, когда моё сердце делает один слабый удар. Он действительно слабый, как лёгкий спазм, но я настолько отвыкла от этого, что мне кажется, будто всё моё тело содрогнулось. Затем я чувствую второй удар.

Третий.

Четвёртый.

– В чём дело? – спрашивает Морок, смотря, как я прикладываю руку к своей груди.

Пятый.

И снова наступает тишина.

Я разочарованно тру грудь напротив сердца, надеясь завести его вновь, но ничего не происходит.

– Мне показалось, что сердце заработало. Но потом всё прекратилось.

– Это нормально. Такое может произойти несколько раз. Однажды оно заработает полноценно. Оживить можно только полностью функционирующее тело.

– То есть, если моё сердце не заработает, ты не сможешь сделать меня живой?