Во главе кошмаров

– Тогда почему я это видела?! – резко ответила я. – Всё разваливалось и горело. Кай убил Лисандра и Троя, Микель напал на Кая, пока Дардан разбирался с Атропос, а ты…

– Морос, – встрял Руфус. – Его настоящее имя Морос.

Меня прошибла волна ледяной дрожи, а затем злость снова взяла вверх.

– Сирша, Иво, Элион! Где они?! Раз всё это какие-то галлюцинации, то я хочу домой!

– Это не галлюцинации, часть описанного произошла на самом деле, – возразил Руфус, шумно выдохнул и потёр шею ладонью, словно выбирал, что рассказать, а что нет. – Мы не знаем, какие образы ты видела в кошмарах, поэтому приходится выяснять по твоему пересказу. Морос убил Лахесис, от воплей Клото и Атропос часть потолка разрушилась, началась паника. Цари и мойры напали на меня и брата, ты потеряла сознание, когда тебе на голову рухнул кусок лепнины. Помнишь это?

Я кивнула.

– Камаэль вытащил тебя из-под обломков, но не смог контролировать свой гнев. В таком состоянии ему не стоит ни к кому прикасаться, но выбора не было, – уверенный тон Руфуса не сделал объяснение менее запутанным, поэтому я лишь наклонила голову, безмолвно спрашивая, что за бред он несёт.

– Ты не помогаешь! – Веста ткнула Руфуса локтем в бок, тот обиженно отодвинулся. – Давай хотя бы отведём её домой.

– Хорошо.

– Без фокусов, пешком! – повысив голос, отрезала Веста, когда Руфус намеревался что-то сделать взмахом руки. – Ей и так хватило.

Девушка взяла меня под локоть и повела вверх по течению реки Забвения. Мы были совсем незнакомы, но у меня не возникло желания отстраниться. Наоборот, к ней я испытывала теплоту и доверие, а при взгляде на Руфуса хотелось то ли разораться, то ли расплакаться.

– Начнём сначала, – заговорила она успокаивающим тоном. Я наконец обратила внимание, что её речь была с едва заметным, но акцентом, вероятно в отличие от Гипноса и Кая, она мало говорила на языке людей. – Мы действительно на Переправе. Вся она создана Гипносом. – Веста без особой почтительности ткнула большим пальцем себе через плечо, намекая на шагающего позади Руфуса.

Он не возразил и улыбнулся мне, когда я обернулась и окинула его скептическим взглядом.

– Ты не очень-то похож на бога, – откровенно заявила я.

– У меня множество лиц.

– Ты ешь фастфуд!

– А что я, по-твоему, должен есть? Амброзию? – Руфус бесстыдно скопировал смесь шока и отвращения на моём лице.

Его интонация, мимика и само поведение полностью соответствовали знакомому мне начальнику. Ироничный, временами вредный, похожий на великовозрастного упрямого ребёнка, но живой и без намёка на какие-то немыслимые силы, которыми должен обладать Привратник, и тем более бог сна.

– У тебя стрелковый клуб! В не самом чистом подвале! Там граффити на стенах! А в кабинете ты создаёшь горы упаковок из-под еды! – я перечислила все его грехи на едином выдохе, уверенная, что могу переспорить.

Веста тихо засмеялась, а Руфус фыркнул, будто ждал от меня более весомых аргументов.

– Кас, даже не знаю, как мне тебя убедить, раз произошедшего недостаточно. Хочешь, чтобы я крылья отрастил или, может, засверкал, как новогодняя ёлка?

Я разинула рот, но остановила себя от поспешного согласия. На самом деле я не была готова смотреть на его крылья. В большинстве описаний или фотографий статуй Гипноса изображали мальчиком, юношей или старцем с крыльями орла за спиной, но чаще из головы. В руках у него были посох, головка мака или рог с вытекающим из него дурманом, погружающим в сон.

На лице Руфуса отразилось победное торжество, и я отвернулась. Продолжила неспешно идти вперёд, ведомая Вестой.

– Он и правда Гипнос, – с усталым вздохом подтвердила она. – И он всегда такой… невыносимо упрямый. Особенно когда что-то идёт не по плану.

– Неправда. Всё идёт как надо.

– Не лги! – неожиданно рявкнула на него Веста. – Раз Камаэль сказал, что всё пошло не так, значит, ты что-то упустил! Ничего не получится, если не начнёшь признавать свои ошибки!

Руфус состроил недовольную гримасу, а я потеряла дар речи. Он же бог. Тогда кто такая Веста? Показалось, что при вспышке гнева в её глазах вспыхнули красные отсветы, но спустя миг радужки вновь стали зелёными. Веста одарила меня успокаивающей улыбкой и настойчиво повела дальше по маковому полю. Я рассматривала её профиль, напрягая мозг и чувствуя, что ответ на загадку где-то на поверхности, но никак не хотел формулироваться в слова. Я точно знала лицо Весты, видела его.

Всплыло воспоминание, как Кай сбежал ночью после её звонка. Он говорил о неотложных делах. Получается, Весту я видела с ним тогда в Санкт-Данаме, она же выбила у меня кубок, не дав выпить из реки Забвения. И всё же её лицо было мне знакомо ещё и по какой-то другой причине.

– Кто ты? – спросила я напрямую. – Руфус же бог, а ты… он тебя слушается? Ты тоже богиня?

Веста прыснула от смеха, но тут же прикрыла рот ладонью. Брови удивлённо изогнулись, глаза распахнулись, выдав смущение. Она опять невольно хохотнула и крепче зажала рот, но сдержаться всё равно не смогла и засмеялась, хлопнув меня несколько раз по руке, безмолвно прося прекратить её смешить.

– Неблагодарные дети, – беззлобно бросил Руфус, проходя мимо.

Это лишь вызвало новый взрыв хохота у Весты.

– Я его дочь, – выдавила она, справившись с приступом веселья.

– Значит, Кай…

– Верно, он мой младший брат. И его полное имя Камаэль. Я его выбрала, на одном из языков это означает «видящий бога». Не знаю, почему он решил, что «Кай» удачное сокращение, нам с отцом оно не нравится, – поделилась Веста, уводя меня дальше.

Я вспомнила с какой любовью Кай смотрел на Весту, пока та ела мороженое. Даже Иво не знал, кто она, хотя предположить кровное родство между ними было непросто, у Кая и Весты мало схожих черт.

– Младший? – уточнила я.

– Ага, Камаэль младше меня. Он прожил тридцать восемь оборотов, а я на десять больше.

Я быстро заморгала, словно это могло помочь увидеть истинный облик Весты. Та недоумённо наклонила голову. Внешне, по человеческим меркам, она едва дотягивала до тридцати: стройное тело с выразительными изгибами и мягкое округлое лицо создавали странный контраст миловидной юной внешности и соблазнительности взрослой женщины.

– Мы живём дольше людей. Притом длительность нашего существования обусловлена способностями, – терпеливо напомнила Веста. Верно… те же архонты и цари живут по две сотни лет. – А наш отец и вовсе был в начале истоков.

– Вы полубоги?

– Вроде того, но люди подразумевают под понятием «бога» какое-то бессмертное, всесильное существо. Отец обладает определённым могуществом и долголетием, однако его сила не бесконечна, так же как и способности Мороса, мойр и остальных.

– Я смертен, просто время меня не старит. Богов можно убить, и весьма несложно, если знать, что именно нас защищает, – помог с объяснением Руфус, становясь серьёзнее. – Как оказалось, мы не сильнее взрывов и не быстрее пули.

– Выходит, смерть Лахесис… не была иллюзией? Вы убили её?

– Убили, – спокойно согласился Руфус. – Не скажу, что мы с братом были на сто процентов уверены, что пуля сработает, но в итоге цели мы достигли.

– Она была вашей сестрой, – с неприкрытой неприязнью напомнила я.

Руфус обернулся, а его расслабленное лицо вновь приобрело черты бездушного создания старше меня, Весты, окружающей Переправы и, кажется, старше самого чувства вины и скорби. Спустя такую длинную жизнь ощущает ли он хоть что-то или все эмоции стали для него абсолютно бессмысленными?

– Сёстры погубили нашего брата и всю мою семью. Поверь, Кас, они не сожалели. Мойры знали, что их вмешательство в судьбы повлечёт последствия, но мнили себя умными, способными всех обмануть и обыграть. И подобное уже случалось. Первая катастрофа остановила их лишь на время, надеюсь, новый пройденный урок мойр чему-то да научит, хотя сомневаюсь.

– Кассия, смотри! Это наш дом. Узнаёшь? – прервала напряжённый диалог Веста, указывая вперёд.

На вершине пологого холма в окружении фруктовых деревьев на берегу реки Забвения расположился двухэтажный дом. Хотя скорее – современная вилла, отделанная белым мрамором и чёрным камнем. Большую часть стен занимали панорамные окна. Я недоверчиво прищурилась, приметив наличие бассейна. Не хватало ещё парковки и дорогущей тачки, чтобы сойти за особняк какого-нибудь миллиардера.