Невеста Ноября

Глава 3

Солнце окончательно поднимается, разгоняя остатки утреннего тумана. Мы болтаем с Ильёй ещё полчаса, а дальше у него вновь дела. Мы аккуратно и как можно незаметнее возвращаемся на территорию княжеского двора. Я отдаю другу лук, чтобы он спрятал его за сеном. Отцу я не хочу рассказывать о своём увлечении, он наверняка начнёт переживать или вообще запретит выходить в лес с Ильёй. Однако за эти годы не ото всех мне удалось утаить свои вылазки.

– Опять в лес ходила, сестрица? – Мира распахивает окно прямо перед моим носом, пока я пытаюсь стереть мох и грязь с сапожек о траву.

– Хорошо спала, сестра? – с дежурной вежливостью спрашиваю я.

Она опирается на подоконник, высовывается из окна, и её красивые светлые волосы падают вперёд. Мира пока не заплела их, и я на мгновение задерживаю взгляд на аккуратных волнистых прядях. Поистине, из нас троих средняя сестра самая красивая.

– Лучше некуда, – отвечает она и подпирает лицо ладонью.

Я ёжусь от её лукавого взгляда. Со стороны может показаться, что мы просто общаемся, но я прекрасно знаю, что сёстры разговаривают со мной столь милым тоном, только если им что-то нужно. Когда мы были маленькие, то они с Василисой вымещали на мне свою злость так, как могли: проказничали, ломая мои игрушки, набивали камни в сапожки, однажды столкнули в озеро и отрезали часть косы, приговаривая, что помогут мне избавиться «от этих чёрных декабрьских волос». К счастью, всё быстро отросло, а отцу я рассказала, что сама попросила. Тогда я ещё не понимала, что помогать мне в действительности они не собирались.

Потом сёстры выросли, и мелочные проказы прекратились. Они поняли, что меня удобно использовать как личную прислугу, а так как я стараюсь быть прилежной дочерью, то потакаю им. Сорвалась лишь пару раз, но закончилось это криками и слезами, которые расстроили отца. Да и не привели те ссоры ни к чему, через пару дней всё началось сначала.

Раньше я расстраивалась, плакала в одиночестве, сожалея, что родилась такой, но теперь даже не пытаюсь наладить с сёстрами отношения. Надеюсь, что с появлением женихов они обратят всё внимание на них, а может, и уедут вовсе, оставив меня в покое.

– Яра, помоги нам с Мирой! – громко говорит Василиса, появляясь в окне рядом. – Сегодня у нас важный день, а дел много. Помоги, добрая сестрица!

Они так похожи, обе красивы, все жители их любят. У нас схожие черты лица, но меня никто красавицей не считает. Говорят, вид у меня болезненный из-за того, что кожа и губы кажутся слишком бледными на фоне чёрных волос.

Василиса говорит весело, громким, звонким голосом. Я озираюсь и замечаю отца неподалёку, он что-то обсуждает с несколькими приглашёнными боярами, но смотрит в нашу сторону, улыбается, кивает, встречаясь со мной взглядом.

– Чем вам помочь, милые сестрицы? – выдавливаю я, сохраняя притворно радостное выражение лица, а те расплываются в медовых улыбках. Я едва сдерживаюсь, чтобы не захлопнуть створку окна прямо перед их лицами.

– Сходи к травнице Зарине, она обещала венки для нас сделать, – отвечает Мира, игнорируя мою натянутую улыбку.

– Зачем вам венки? Отец ведь новые кокошники нам всем подарил.

– Ах, Яра, совсем юная ты у нас! Венки мы желанным женихам отдадим, – вздыхает Василиса, с жалостью глядя на меня.

– Посмотрим, хватит ли князьям смелости их попросить, – хихикает средняя сестра.

– Поиграть с женихами решила, Мира? – посмеивается Василиса, явно не возражая против такого поворота.

– Почему бы и нет? Мне не нужен слишком робкий, – пожимает та плечами, поглаживая свои волосы, перекинутые через плечо.

– Мы и тебе, Яра, заказали, – удивляет меня Василиса. – А то негоже, что у нас венки, а у тебя нет. Хоть тебе некому его отдавать, но поносить можешь.

– Верно, тебе на радость попросили сделать, сестра!

Улыбка у Миры самая очаровательная, но после её слов я уверена, что меня ничего хорошего не ждёт.

– Неужели откажешь нам? – прерывает мои мысли Мира, когда я слишком долго таращусь на них, гадая, что они в этот раз могли придумать. Голос сестры становится недовольным, она надувает губы и глядит на меня обиженно.

– Схожу, – сдаюсь я. – За пару часов управлюсь.

Сестры довольные кивают в ответ и захлопывают ставни. Они не благодарят меня. Не потому что забывают, а просто не утруждают себя такими вещами, привыкшие к устоявшемуся укладу жизни.

Подобные венки нужно делать самостоятельно, но Мира и Василиса ленятся, зная, что мужья им и так достанутся. Добавят несколько лент и притворятся будто сами плели.

Захожу в дом, чтобы сменить заметный кафтан на что-то попроще, выбираю серый со скромной вышивкой и капюшоном. Прощаюсь с отцом, объясняя, куда собралась, а тот хмурится, когда я подбираю косу и прячу волосы под капюшоном. Он считает, что мне незачем скрываться в нашем родном Ренске. Уверяет из раза в раз, что доказано давно: ноябрьская я, а цвет волос – просто случайность. Но князь не берёт в расчёт, что ему никто перечить не смеет, однако я-то знаю, что многие продолжают глядеть на меня с опаской. Может, им не за что меня ненавидеть, но сторониться и игнорировать никто не запрещал.

У главных ворот четыре стражника. Им много времени приходится проводить на улице, поэтому их кафтаны подбиты мехом, а на головах шапки. Они явно скучают, перекидываются ленивыми фразами, опираются на свои бердыши. Оружие похоже на топор с лезвием в виде полумесяца, но древко длинное, выше роста самих стражников, которые подбираются при моём появлении. Ворота и так приоткрыты, но они распахивают их чуть шире, и я благодарю мужчин, прежде чем выйти в город.

Благо дождей в последние дни не было. Дорога хоть и неровная, но сухая. Я иду в сторону рынка – через него самый короткий путь к травнице. Не люблю ходить среди торговых рядов, там больше всего людей толпится в это время, но и на улице дольше чем нужно торчать не хочу.

Ренск – город в меру большой, скорее всего, как и главные города в других княжествах. В основном дома располагаются на расстоянии, чтобы у всех было место для своего огорода и нужных пристроек. Только в самом центре и на рынке многочисленные и невысокие здания стоят плотно друг к другу.

В Ренске постройки все деревянные, но отличаются количеством этажей и отделкой. У кого много денег, у того и земельные наделы больше, дома выше с изысканной резьбой и раскрашены в красивые цвета. У кого денег меньше – у тех дома проще, самое большое – резные наличники на окнах и украшенное крыльцо.

В центре города полно лавок с тканями и специями, можно найти ремесленников, знахарей и травников, есть корчмы и постоялые дворы для путешественников, а на улицах множество тележек с продуктами. Владельцы сами выращивают и распродают урожай.

Хватаюсь за край капюшона, когда внезапный порыв ветра чуть не срывает его с головы. Меня всё равно кто-нибудь да узнает, но я хочу оттянуть этот момент.

Город уже полностью проснулся, и жизнь бьёт ключом. На улицах туда-сюда снуют люди, занятые своими делами. Кто-то застревает у лавок с солью или овощами, выбирает, что купить, кто-то щупает меха и торгуется о цене. Со всех сторон раздаются крики продавцов. Я втягиваю носом воздух, чувствуя запах яблочного пирога из распахнутого окна одного из домов. Натягиваю капюшон пониже и слишком поздно замечаю мальчишку лет восьми, который на полной скорости бежит в мою сторону. Он глядит куда-то назад, поэтому со всего маху налетает на меня. Его голова врезается мне в живот, выбивая воздух из лёгких, я отступаю на пару шагов, едва удерживая равновесие, а ребёнок, испуганно вскрикнув, взмахивает руками и падает назад.

Мальчишка даже не извиняется и не поднимает взгляда, а бормочет что-то невнятное и принимается собирать рассыпавшиеся по земле яркие камни. Его не заботит, что он пачкает руки, ему важнее собрать всё потерянное. Я бегло оглядываю его всклокоченные светлые волосы и худощавое телосложение. Кафтан мальчишки с высоким воротом распахнут и выглядит достаточно дорогим – красный с золотым узором под стать сафьяновым сапогам. Рубаха и штаны тоже из хорошей ткани. Однако мальчик опускается на колени и продолжает шарить в жухлой траве у ближайшего забора. Заинтригованная, я присаживаюсь рядом и помогаю ему искать. Нахожу несколько красивых камней, подношу к лицу, чтобы получше разглядеть полупрозрачный янтарь и красную яшму с чёрными прожилками. Мальчишка растягивает губы в весёлой улыбке, подбирая потерянный малахит. Поднимает его вверх, щурит ясные голубые глаза от солнечного света и рассматривает восхитительный камень, по поверхности которого кольцами расходятся различные оттенки зелёного.

– Драгоценности твои? – с улыбкой спрашиваю я, протягивая ему найденные камни.

– Мои!

– Все, что было, нашёл?

Ребёнок задумчиво пересчитывает яшму, янтарь и малахит на ладони. Их всего восемь. Ему удаётся не сбиться только с третьего раза.

– Да, все здесь! – поднимает он на меня взгляд, а я отмечаю, что по весне его веснушки станут ярче и будут покрывать щёки и весь нос.

– Украл у кого-то?

– Все моё! – недовольно дуется он. – Всё сам нашёл!

Я киваю, делая вид, что верю. В конце концов, одежда у него в меру дорогая, а значит, мог просто стащить из родительской шкатулки.

– Гляди, сестрица! Здесь паук! – Он показывает мне самый крупный кусочек янтаря, где действительно внутри находится маленький паук. Сдерживаюсь, чтобы не отшатнуться, потому что их я немного боюсь.

– Молодец, что нашёл. Настоящее сокровище, – натянуто улыбаюсь я и поднимаюсь на ноги, решая продолжить путь, но мальчишка бесцеремонно хватает меня за рукав грязными пальцами.

– Ты в меня врезалась, сестрица! Из-за тебя я упал!

– Это ты в меня врезался, – с изумлением отвечаю я, впервые встречая такую откровенную ложь.

– Нет, ты! Ты на моём пути стояла!

Я пытаюсь аккуратно забрать руку, но ребёнок с удивительной силой впивается в моё запястье, явно намереваясь от меня что-то получить. Трясу рукой, мотаю мальчишку из стороны в сторону, а тот заливисто хохочет, будто я с ним играю. На нас оборачиваются прохожие, и я сдаюсь, не желая привлекать внимание.

– Ладно, пройдоха, что ты хочешь?