Когда поцелуя мало

– Не запирай дверь! – крикнул он ей вслед.

– Ты найдешь чай в коробочке с надписью «Чай», – бросила она ему в ответ, – а заварочный чайник в шкафчике над чайником.

Люсьен наполнил стеклянный чайник со встроенным ситечком, взял пару кружек и поставил все это на поднос. Полки над столом были увешаны сушеными травами. Любитель чая в пакетиках, он никогда не заваривал его в чайнике, да, кроме того, опасался, что чай будет с каким-нибудь травяным привкусом. Но нет, тот оказался традиционным «Эрл Греем».

Он положил в чайник одну ложку чая, потом еще одну. На всякий случай.

В холодильнике стояла бутылка молока. Люсьен налил немного в маленький молочник.

Кот, огромное рыжее существо с белой грудкой, оправился от испуга и теперь, жалобно мяукая, терся о ноги Люсьена.

– Извини, Джо, но кормить тебя не знаю чем.

– Он откликается на Бэнкса, когда ему хочется. И он ел сегодня утром, просто пытается выпросить у тебя кусочек.

Люсьен обернулся. Жимми стояла в дверном проеме и наблюдала за ним.

– Я не нашел сахар.

– Я его не употребляю. И ты тоже. В жестяной банке есть печенье.

– Не вижу банку с надписью «Печенье».

– Посмотри в той, где нарисован шиповник.

– Ты голодна? Я могу сделать сэндвич.

– Все, что я сейчас хочу, это чашечка чая.

Но он все-таки положил немного песочного печенья на тарелку и последовал за ней в гостиную. Поставив поднос на столик, пододвинул к ней старенький кожаный пуф.

– Твоя нога. Ты должна держать ее поднятой. Вот так. – Люсьен осторожно приподнял ее ногу и положил на пуф. – С молоком?

– Ни в коем случае! Я провела слишком много времени в тех местах, где молоко смертельно опасно.

– Миссис Лейси сказала, что ты работала за границей.

– Хотя следовало находиться здесь. Тетя Флора утверждала, что справляется сама и ей оказывают необходимую помощь и поддержку.

– У нее больше никого не было?

– Пара мировых войн и испанский грипп уничтожили большую часть семейства Роуз. Те, что остались, разбросаны по миру. Брайан выполнял тяжелую работу в саду, а Альма ходила по магазинам и убиралась, но этого было недостаточно.

«Недостаточно», – мысленно согласился Люсьен, с грустью думая о своей матери, умирающей от рака, в то время как он, находясь за тысячи миль, рассказывал о тяготах других людей.

Она скрывала от него свое состояние, всегда была сильной и независимой, не желающей беспокоить его.

И вот теперь перед ним сидит еще одна такая женщина.

Несмотря на свою браваду, Жимми была бледна.

– Ты не употребляешь сахар, но, может быть, тебе стоит добавить в чай немного меда.

– Я несла тебе последний горшочек. Надеюсь, он не разбился.

– Нет. Он в корзинке.

– Тогда давай добавим по ложечке в чай, а остальное ты заберешь домой. А ты не нашел мою свалившуюся сандалию?

Люсьен взглянул на сандалию с ремешком на ее неповрежденной ноге.

– Скорее всего, она под полом веранды.

– И вся грязная, – вздохнула девушка.

Он размешал немного меда в кружке.

– Я поищу.

– Спасибо. Если ты отдашь ее Альме, она занесет, когда будет проходить мимо. – Должно быть, он выглядел озадаченным, и она пояснила: – Альма Лейси, твоя экономка.

– А, точно. Я и не знал, что ее так зовут.

– Зато ты знаешь, как зовут меня.

– Да. Очень необычно.

– Это семейная традиция. Девочке, родившейся в семействе Роуз, дается имя цветка.

– Жимолость.

Она широко улыбнулась.

– Но тебе больше идет Роуз.

– Из-за шипов, без сомнения.

– Ну, если так рассуждать, то Крапива – более подходящее имя.

На мгновение показалось, что он зашел слишком далеко, как вдруг Жимми прыснула от смеха:

– Ты просто грубиян!

Глава 5

Люсьен стиснул зубы. Шипы.

Роуз Жимолость стала занозой в его теле с тех пор, как он открыл дверь, ответив на ее яростный стук. Он явно совершил ошибку.