Необыкновенная история про Эмили и её хвост

– Хорошо, – сказала она.

Мы молча миновали узкий коридор. Я неслась впереди, Шона – за мной. Я так спешила, что проскочила мимо разбитого иллюминатора, доплыв почти до противоположного конца корабля! Развернулась, собираясь плыть назад, но Шона дернула меня за руку.

– Смотри! – воскликнула она, показывая на палубу.

– Ну что там еще?

– Неужели не видишь?

Я присмотрелась и заметила, что часть палубы выглядит поновее, очертаниями напоминая крышку люка. К ней приделана ручка, формой напоминающая гигантские клещи.

– Помоги, Эмили! – Шона уже тянула дверцу на себя.

– Шона, у меня действительно нехорошее предчувствие. Я должна…

– Мы только одним глазком! Ну пожалуйста! А потом сразу уплывем, обещаю.

Я нехотя взялась за ручку и потянула, вращая хвостом как пропеллером. Люк со скрипом приоткрылся. Из провала стремительно выплыла стайка рыбьей мелюзги, блеснув серебром, и исчезла в темноте. Перевернувшись вниз головой, Шона заглянула в люк, размахивая хвостом перед самым моим носом.

– Ну что? – спросила я.

– Ход! – Шона выглянула из провала. – Посмотрим?

– Но ты же обещала…

– Всего пять минуточек! – И с этими словами она пропала во мраке.

Стоило вплыть в нору, как золотой свет исчез. Лишь сквозь щели просачивались тоненькие лучики. Нам приходилось искать путь на ощупь, что было крайне неприятно: стены покрывала какая-то губчатая слизь. Я решила не гадать, что это такое. Иногда в сумраке мелькала случайная рыба, сонная и одинокая. Тишина все сильнее давила на уши, в душе росло беспокойство. Как вообще все это возможно?

– Смотри! – раздался впереди голос Шоны.

Я всмотрелась в темноту. В конце туннеля виднелась еще одна дверь.

– Заперто, – тихонько сказала Шона. – Нет, ты только глянь на…

Внезапно откуда-то выскочила светящаяся рыба с широко раззявленной пастью, едва не задев мое лицо. Завизжав, я схватила Шону за плечо:

– Все, я уплываю отсюда!

С этими словами я рванула наружу, забыв и о бальной комнате, и о скользких стенах, и о таинственном люке. Я желала одного: убраться прочь с этого корабля.

***

Мы сидели на Радужных камнях у самой воды, чтобы нас не заметили с берега. Волны лениво лизали валуны. Хвост Шоны блестел в лучах холодного осеннего солнца. Мой же снова исчез. Я вытирала курткой покрывшиеся гусиной кожей ноги, а Шона смотрела на них во все глаза.

Похоже, мое превращение и ей казалось невероятным.

– Не хочешь рассказать, что с тобой? – нарушила она молчание.

– Ты о чем?

– Что с тобой случилось на корабле?

Я бросила в воду камушек. Побежали круги. Они росли, ширились, а потом и вовсе исчезли.

– Не могу.

– Или не хочешь?

– Нет, именно не могу! Я сама не знаю, в чем тут дело.

Какое-то время Шона молчала, потом сказала:

– Наверное, ты просто мне не доверяешь. Что ж, понимаю: в конце концов, я ведь не твоя лучшая подруга.

– У меня вообще нет лучшей подруги.

– И у меня, – застенчиво улыбнулась Шона, похлопывая хвостом по камню, и вновь затихла.

– Послушай, дело тут вовсе не в доверии, – наконец сказала я. – Я тебе доверяю, просто… ты можешь решить, что я спятила.

– И не подумаю! Если не считать того, что ты – получеловек, полурусалка, убегающая по ночам из дома, чтобы поплавать, ты – самая нормальная девчонка, какую я когда-либо встречала.

Я прыснула.

– Доверься мне, Эмили.

Так я и поступила.

Рассказала Шоне все. Об уроках плавания, о гадалке Милли, о корабле из маминого сна. Рассказала даже о том, что в самую первую свою ночь видела на берегу мистера Бистона. Едва начав говорить, я уже не могла остановиться.

А когда закончила, то увидела, что Шона пристально смотрит на меня.

– Ты чего?

Она отвернулась.

– Шона!

– Не скажу. А то рассердишься, как в прошлый раз.

– Шона, в чем дело? Тебе что-то известно? Ты обязана мне сказать.

– Нет-нет, – замотала она головой. – Ничего я не знаю. В смысле – не знаю наверняка.

– Все равно говори!

– Помнишь, когда мы с тобой встретились, твоя фамилия показалась мне знакомой?