Необыкновенная история про Эмили и её хвост

– Нет! – Она попятилась. – Возвращаемся, Эмили! Мистер Бистон уже нас ждет.

– Но мы же только пришли! Мистер Бистон заявится через сто лет!

– Я не хочу здесь оставаться. У меня плохое предчувствие. Все, идем домой.

И с этими словами она так припустила вверх по тропинке, что я едва за ней поспевала.

***

В итоге мы съели наши бутерброды, сидя на той самой зеленой скамейке. Автобус проехал мимо, когда мы только приближались к дороге, и нам ничего не оставалось, кроме как ждать следующий. Так что мы молча сидели и жевали. Я не знала, что говорить, а мама просто смотрела в никуда.

Очень хотелось ее расспросить или рассказать о том, что узнала сама, но я понятия не имела, с чего начать.

Вскоре пришел автобус, и мы поехали домой, по-прежнему не говоря друг другу ни слова. В Брайтпорт добрались только к четырем.

– Ты на меня сердишься? – спросила я, когда мы подходили к нашей лодке.

– Сержусь? С какой стати? Не за что мне на тебя сердиться. – Мама вгляделась в мое лицо.

– Я хотела, чтобы мы хорошо провели выходной, а ты загрустила.

– Просто я задумалась, солнышко. – Мама тряхнула головой. – Было в том месте что-то… – Она вновь умолкла.

– Что? Что там было?

– Какое-то яркое воспоминание, но я никак не могу его ухватить. – Она опять тряхнула головой и сняла куртку. – Не слушай меня, я снова какую-то чепуху болтаю.

– Никакая это не чепуха, – горячо возразила я. – Так что же ты вспомнила?

– Понимаешь, не то чтобы я вспомнила что-то конкретное. – Мама прижала куртку к груди. – Скорее, это некое ощущение. Меня словно… затопила любовь.

– Любовь?

– И еще грусть. Такая безмерная грусть. – Она прошла в машинное отделение, чтобы повесить куртку. – Говорю же тебе, чепуха все это. Теперь быстренько ставь чайник, а я сбегаю позову мистера Бистона. Он, небось, гадает, куда мы с тобой подевались.

Я поставила чайник на плиту и бросила взгляд в окно. Смотритель уже ковылял по пирсу. Меня проняла дрожь. Выглядел он ужасно недовольным.

«Бам! Бам! Бам!» – загрохотало по палубе.

– А вот и он! Отлично. Добрый день! – Мама распахнула дверь. – Я как раз собиралась…

– Где вы были? – требовательно вопросил мистер Бистон.

– Гуляли с Эмили. Да, солнышко? Просто решили пройтись вдоль…

– Я был здесь ровно в три! – рявкнул он, тыча кривым пальцем в свои часы. – Я прождал вас целый час. Что все это значит? – Он так и впился в меня взглядом.

Я поежилась. Мама заморгала, глядя на нас обоих.

– Бросьте, ничего страшного не случилось. Пойдемте пить чай. – Она достала чашки с блюдцами. – Чем вы нас сегодня угостите, мистер Бистон? Овсяным печеньем? Булочками с глазурью?

– Пончиками, – ответил он, продолжая подозрительно таращиться на меня.

– Я ни в чем не виновата! – пискнула я.

– Конечно, нет, Эмили, садись с нами за стол. – Мама протянула чашку мистеру Бистону, и тот наконец отвел от меня взгляд.

Сняв куртку, смотритель сложил ее и повесил на спинку стула.

– Спасибо, мам, что-то ничего не хочется.

Я легла на диван, решив подсмотреть, как мистер Бистон будет опаивать мою маму. Мне нужно было застигнуть его на месте преступления, чтобы доказать ей, что он нам вовсе не друг. А если на сей раз он явился за мной? Что если он и мне подсыпал Б-зелье?

Но смотритель не делал ничего подозрительного. Как ни в чем не бывало сидел с мамой за столом. Они пили чай, ели пончики и болтали о наших соседях, держащих гостиницу, и ценах на мини-гольф.

Наконец мистер Бистон взглянул на часы.

– Что ж, мне, пожалуй, пора, – сказал он.

– Уже уходите? Так рано? – спросила мама.

Но как же так? Ведь он ничего ей не подсыпал! Может, на этой неделе и не требовалось? Ладно, я подожду.

– Без четверти пять у меня важная встреча, – прорычал он, скривив рот. – Не люблю заставлять людей ждать.

Я промолчала.

– До свиданья, Мэри, – попрощался он и вышел.

Мама принялась мыть чашки, а я взялась за полотенце.

– Ну, давай рассказывай дальше, – попросила я, когда мама протянула мне блюдце.

– О чем?

– О том, что случилось с тобой на прогулке.

– А, да. Хорошо погуляли, верно? – Мама улыбнулась. – Аж до самого мыса.

– Не только до мыса. Но и до камней.

Мама тупо уставилась в пространство.

– До Радужных камней. – Слова застряли у меня в горле, дыхание перехватило.

– Каких еще камней?

– Мам, только не говори, что уже забыла! Камни! Камни, которые становятся радужными, когда их омывают волны. Ты там кое-что почувствовала. Любовь и грусть. Помнишь?