Миля над землей

– Ненавижу тебя, – напоминаю я ему, пытаясь удержать свои позиции, отчего он падает вперед в высокомерном смехе, держась за грудь.

Когда Зандерс снова выпрямляется, я делаю движение, чтобы проскользнуть мимо. Мне нужно выбраться из этого проклятого прохода, но он останавливает меня, опираясь на сиденье напротив, его рука загораживает выход.

– Я хочу газировку.

Сглотнув, я поворачиваюсь к нему, играя с огнем. Его лицо всего в нескольких сантиметрах от моего, и оно чертовски прекрасно. Даже на таком расстоянии я практически чувствую тепло его губ. Или, может быть, это тепло его горящего взгляда.

– Сзади есть холодильник, можешь взять сам. – Я отталкиваю его руку, чтобы пройти, может быть, чуть сильнее, чем это необходимо, но он заставляет меня нервничать, и мне это не нравится. Не люблю, когда с меня срывают маску уверенности.

– Стиви, милая, побольше лайма! – восклицает он с довольным смехом, и я закатываю глаза.

Но чувствую, как румянец заливает мои щеки.

Я принесла ему эту чертову газировку.

А еще я принесла ему добавки, подушку и пакет чипсов – все это он легко мог взять и сам. Мы не просто так оставляем все это в доступе.

Моя единственная надежда на то, что кнопка вызова стюардессы над его головой перегорит и перестанет работать. Учитывая скорость, с которой он нажимает на кнопку, я не удивлюсь, если так и произойдет.

На заднем камбузе снова загорается синий огонек, указывая на то, что пассажир нуждается в нашей помощи.

С моих губ срывается слышимое ворчание. Я только что приготовила себе сыр на гриле.

Он расплавился просто идеально, а я успела откусить всего пару кусочков.

Инди смеется.

– Похоже, ты снова нужна своему парню. – Она указывает в сторону ряда у аварийного выхода, где над безупречно идиотской физиономией Зандерса светится лампочка. – Я бы сходила узнать, что ему нужно, но мы же знаем, что, как только я подойду, он потребует тебя.

Выходя из камбуза, я закатываю глаза, вытягиваю шею и пытаюсь изобразить свою лучшую дурацкую улыбку стюардессы, но в этот момент к Зандерсу спешит Тара, что меня вполне устраивает. Если кто-то другой хочет сам позаботиться о хоккейной диве, я с радостью передам эту ответственность.

– Тара справится, – сообщаю я Инди, возвращаясь на камбуз – в наше безопасное убежище.

– Двадцать баксов на то, что она вернется сюда и скажет тебе, что Зандерс хочет тебя видеть.

– Я зарабатываю недостаточно денег, чтобы выбрасывать их на проигрышные ставки, – напоминаю я ей. Это третий полет в сезоне, и не было ни одного рейса, в котором он разговаривал бы с другой девушкой.

Тара покашливает, остановившись в пространстве между камбузом и проходом.

– Эвану Зандерсу что-то нужно от тебя.

– Не знаешь, чего он хочет? – осторожно спрашиваю я. Независимо от того факта, что я на самом деле не общаюсь с этим парнем, его очевидная задача – превратить мою работу в этом сезоне в сущий ад, и это может привлечь слишком много внимания Тары. Мне нужно быть осторожной. Ну и Зандерсу тоже стоит быть осторожным.

– Нет. Он сказал, что ему нужно что-то, что можешь дать ему только ты. – Губы Тары сжаты в жесткую линию, она отворачивается и идет обратно в переднюю часть самолета, на свое рабочее место.

Не пойму, она расстроена тем, что я привлекаю внимание, или тем, что это не она привлекает внимание, что звучит нелепо. Тот, кому хочется внимания, которое Зандерс уделяет мне, сильно усложняя мою работу, должно быть, не в своем уме.

– Иди, позаботься о своем приятеле, – поддразнивает Инди.

– Заткнись.

Когда я иду по проходу, вся команда занята поглощением еды, так что, к счастью, никто не обращает на меня внимания, когда я направляюсь к аварийному выходу.

– Тебе что-нибудь нужно? – спрашиваю я Зандерса своим самым милым тоном, который на самом деле не такой уж и милый. «Милая» – вообще не то слово, которым я бы себя описала.

– Мне не нравится мой ужин. – Он опускает взгляд в свою тарелку. Идеально приготовленное филе-миньон осталось почти нетронутым.

– Хорошо. Могу я предложить что-нибудь еще?

– Можешь приготовить мне сыр на гриле?

– Серьезно? Ты такое ешь?

– О, сладкая. Ты следишь за моей диетой?

– Вообще-то, нет. На самом деле мне наплевать, – честно заявляю я, в то время как Мэддисон рядом с ним чуть не давится от изумленного смеха. – Просто любопытно. Но, знаешь ли, ты мог бы попросить другую стюардессу, когда она сюда подходила, приготовить тебе сыр.

Он бросает взгляд в переднюю часть самолета, где маячит идеально стройная фигура Тары. Она наблюдает за нами.

– Да, но что-то подсказывает мне, что, когда дело касается еды, я скорее доверюсь тебе, чем ей.

Что, черт возьми, это значит? Он намекает на мою фигуру? Это его способ намекнуть, что он в курсе, что я регулярно ем подобную еду и, вероятно, смогу приготовить что-нибудь вкусненькое? Хочу сказать, что в этом он прав, но все же.

Я с трудом сглатываю, внезапно ощутив приступ клаустрофобии. Пространство самолета слишком мало. Я стою в ряду у аварийного выхода, выставлена на всеобщее обозрение. Я не хочу, чтобы кто-нибудь видел мое смущение. Униформа обтягивает фигуру, и я чувствую, как одежда впивается в бедра, грудь и под мышками. Каждый может сказать, что она мне не по размеру. Я это знаю. Сразу бросается в глаза мое тело, которое весит на несколько фунтов больше, чем мне бы хотелось, и я была идиоткой, когда решила, что, может быть, эти парни не станут меня за это осуждать.

Я ошиблась, и сейчас с меня полностью слетела моя маска. Ненавижу чувствовать себя настолько уязвимой.

– Стиви? – весело окликает Зандерс. – Так ты собираешься сделать свою работу и приготовить мне сыр на гриле или как?

На мгновение выходя из транса, я молча киваю головой и направляюсь на камбуз. Мне нужно спрятаться.

– Стиви? – окликает Зандерс, но я, так и не обернувшись, торопливо иду по проходу.

Я готовлю ему сэндвич, но не приношу его. Я вообще больше не выхожу в проход, пока мы не приземляемся в Чикаго и все пассажиры не выходят из самолета.

7. Стиви

У «Чикаго Рапторс» домашний матч, а это значит, что на этой неделе у меня будет немного свободного времени. И что еще лучше, у «Дьяволов Чикаго» выходной, так что я наконец-то могу провести немного времени с братом.

Хотя сегодня я его еще не видела. Утром у него были съемки, днем – пресс-конференция, но вечером мы идем в кино. Можно сказать, небольшой момент сближения близнецов. Ожидая его возвращения с арены, я просидела, свернувшись калачиком, на диване в его замечательной квартире.

Я не шучу. Этот многоквартирный дом просто чудесный. Он был построен около четырех лет назад, и Райан переехал сюда через год после этого, когда его пригласили в команду Чикаго. Он живет не в пентхаусе, а на пару этажей ниже, и с его почти 180-градусного балкона открывается потрясающий вид. Отсюда видна бо?льшая часть Чикаго, включая озеро Мичиган.

Но сегодня вид не так уж прекрасен просто потому, что весь день идет проливной дождь. Обычно в свои выходные я работаю в приюте, но из-за непогоды собак не выводят на дневные прогулки, так что в моей помощи они сегодня не нуждаются.

Вместо этого я осталась лежать, свернувшись калачиком, на диване, надев свои самые удобные и уродливые треники.

Три коротких перелета стали неплохим способом подготовиться к сезону, потому что наша следующая поездка будет намного длиннее. Она начнется на следующей неделе с Нэшвилла. Уверена, почти всем нравится останавливаться в Нэшвилле. Но у меня он вызывает лишь чувство беспокойства.