Клетка 2: Наследник клана Моретти

Вот почему Кейт смотрела на меня, как на палача. Мне даже не нужно было делать тест ДНК, чтобы понять, чей это сын.

Мамочка.

Карлос так и не трахнул ее в том гараже, да и охранники к ней не прикоснулись.

Я единственный, кто спал с ней там, в Италии.

Мамочка.

Все эти доводы меркнут на фоне одного неоспоримого факта.

У мальчика карие глаза.

Я узнаю их из тысячи. Насыщенный оттенок темного шоколада с черным ободком. Яркие глаза, запоминающиеся. Принадлежащие древнему аристократическому роду. Глаза Элены Моретти.

– Мамоська! – Малыш обхватывает своими ручками заплаканное лицо Кейт и хмурит бровки. – Ты пвачешь?

Кейт бодрится, торопливо стирает с лица соленые капли, но слезы непрерывным потоком текут по щекам.

Лифт за моей спиной оповещает о прибытии еще оного зрителя этого театра. Мои легкие начинает колоть, и я с запозданием понимаю, что все это время не дышал. Делаю попытку, горло перехватывает, голова кружится.

Неужели это не сон?

У меня есть сын…

Сколько ему? Два или около того?

Интересно, а Кейт сказала ребенку, кто его отец?

Сердце покрывается ледяной коркой.

Конечно, нет.

Судя по тому, какими испуганными глазами малыш рассматривает меня сейчас…

Мой сын…

В поле зрения появляется Лилит. Она замирает, глядя на эту сцену и за секунду схватывает, кто тут действующие лица. Оторопело смотрит на меня, и я с запозданием и ноткой облегчения понимаю:

Она не знала.

Кейт не говорила ей.

– Кейт? – взгляд Лилит медленно переползает с меня на обнимающихся мать и малыша. Она сдавленно шипит, потом прочищает горло и повторяет. – Кейт…

Эта сучка оборачивается и затравленно смотрит на сестру, продолжая держать ребенка так, будто здесь служба опеки, которая хочет отнять его.

Взгляд голубых глаз полон отчаянья и стыда, и я убеждаюсь, что Кейт не раскрыла карты сестре.

– Кейт! – Градус накала повышается, Лилит уже с трудом держит себя в руках. Кейт, словно почуяв приближение урагана, понимается на ноги и легонько подталкивает малышка Хэнку. Тот заводит его в квартиру.

– Ты! – Лилит кричит эту фразу, а затем резко поворачивается ко мне и впивается в мое лицо полным ярости взглядом, но только на секунду. В следующую она уже бросается на меня с кулаками, и я едва успеваю блокировать пару ее выпадов, прежде чем Хэнк оттаскивает свою девушку. – Ты! Как ты мог? Ты тронул мою сестру! Я ненавижу тебя! Ненавижу!

Крик режет перепонки. Не удивительно, что она своей истерикой напугала малыша. Тот заплакал как маленькая сирена и оторопело застыл, подняв ручки вверх, чтобы поскорее оказаться у матери. Кейт поднимает моего сына и спешит унести его, чтобы успокоить. Я бросаю короткий взгляд на Хэнка, и тот кивает, поняв меня без слов. Он удерживает подругу, пока я не закрываю дверь их квартиры изнутри. Щелкаю замком.

Прислоняюсь к ней спиной и прикрываю глаза. Мне нужна чертова передышка. Слишком много потрясений за последние пятнадцать минут. Встреча с Кейт вызвала во мне противоречивые эмоции. Не так я представлял этот момент встречи с убийцей. Но… Черт, меня будто закоротило. Желание придушить ее быстро сменилось другим, и я потерял контроль над ситуацией. Потерял контроль над собой.

Но это все мелочи, по сравнению с тем фактом, что она родила от меня ребенка.

Нет, безусловно, когда я спал с ней, я понимал, к чему это может привести. Но тогда в Италии все было иначе. Я понимал, что даже если она забеременеет, это будет только к лучшему. Но я не мог представить, что ей удастся сбежать от меня, всадив мне пулю промеж ребер. А теперь вот… Чёрт, а что теперь?

Впервые в жизни, я не знаю, что делать.

Все мои планы к чертям рухнули. Но одно я знаю наверняка.

Я должен снова увидеть сына.

Эта мысль стала бальзамом для моего разбитого сердца.

Мой сын. Мой малыш.

Снова и снова повторяю это в своей голове, и все внутри оживает. Корочка льда, сковавшая сердце трескается и обнажает эмоции. Глаза печет.

Отталкиваюсь от двери, мысленно прося прощения у хозяев квартиры, которые остались на площадке, и иду на поиски Кейт.

Она сидит на диване в гостиной, прижимает к себе малыша. Он уже не плачет, теперь лишь изредка вздрагивая от проходящей истерики. При моем появлении его личико снова кривится.

– Тише, солнышко, мама рядом. Всё хорошо. – Кейт целует сына в макушку и поглаживает нежными руками. Теми самыми руками, которыми убила человека. Ладно. Почти убила. Довести дело до конца ей помешала вызванная отцом скорая. Кейт поднимает глаза на меня и безмолвно призывает не горячиться. Она без слов просит о перемирие хотя бы на несколько минут. Я аккуратно опускаюсь напротив них на корточки и с улыбкой заглядываю в любимые глаза.

– Привет, герой! – стараюсь говорить как можно мягче и тише. Успокаивающе. Сердце щемит, резь в глазах становится невыносимой, и я смаргиваю напряжение и продолжаю. – Меня зовут Джек. Я друг твоей мамы. А как зовут тебя?

Любопытное личико сына обращается в мою сторону. Он с интересом, который ему плохо удается скрыть, наблюдает за мной. И видимо, решив, что я не представляю опасности, он все-таки снисходит до ответа.

– Меня тозе зовут Дзек. – Он опасливо произносит, но уже не цепляется за мать, как делал прежде. – Мама говоит, я капитан Дзек Вобей!

Улыбаюсь, самообладание нещадно трещит по швам, мне с трудом удается не выказать, насколько сильно я растроган этим маленьким пиратом. Так хочется взять его на руки и прижать к себе. Но я понимаю, что перепугаю сына, ведь он видит меня впервые. Прочищая горло, обращаюсь к ребенку.

– Ты не против, если мы с твоей мамой поговорим? Я так давно её не видел и очень соскучился. А ты пока можешь посмотреть мультики. Ну что, по рукам? – подставляю ладошку, сын охотно ударяет по ней своими крошечными пальчиками, и тепло его маленькой руки проникает в самое сердце, будто касается его сквозь мою плоть.

Кейт молча наблюдает за нашим диалогом, но не спешит снимать ребенка со своих колен. Я вижу, что на намеренно оттягивает неизбежное, и поднимаюсь на ноги, грозно полоснув по ней взглядом, пока маленький Джек не видит.

Выхожу из гостиной и иду в комнату, раньше принадлежавшую Кейт.

– Я подожду. – Бросаю на ходу, радуясь возможности хотя бы пару секунд побыть одному.

Оказавшись в ее комнате, встаю у окна и готовлюсь ждать. Ностальгия ударяет по нервам неожиданно и очень больно. Вокруг витает пудровый аромат, навевающий воспоминания о том, что произошло в лифте получасом ранее, и я делаю глубокий вдох, убивая себя этим окончательно.

Поверить не могу.