Поко а поко

А утром было белым-бело, меж белых домов по белым улицам пробирались к метро сквозь снежные заносы люди, в скверах воробьи уныло улетали от занесённых кормушек, а под белыми деревьями гуляли памятники в снежных шапках. Матерились дворники, доставали большие лопаты, жаловались друг другу:

– Валит и валит, валит и валит. Откуда что берётся?!

– Скорей бы весна. Может, затопит весь этот город к чёртовой матери, и тогда и подметать больше никогда не придётся.

Белизна снега напоминала Яше, что нужно купить белизну и прокипятить рубашку.

Приходила зима, приходил снег, приходил Яша – в магазин за белизной. Не приходила только любовь…

Совершенство случайности

Это была совершенная случайность.

В один снежный день Яша забежал на пару минут к тёте и дяде. Именно в этот же час, даже нет, в эти же пару минут должны были зайти тётя Роза с племянницей по пути на балет. Но зашла одна тётя Роза, шумно охая, топая и стряхивая хлопья снега с облезлого мехового воротника.

Яша никогда не интересовался балетом, ему скучно было наблюдать за мужчинами в трико и женщинами в пышных пачках. Когда тётя Рита насильно выводила его в детстве на «Щелкунчика», он пересчитывал ноги в пуантах, устало мусолил программку, дремал, ронял номерок. Он и теперь не мог отличить Одетту от Одиллии и предпочитал наблюдать за действием с закрытыми глазами: тогда можно было разобрать среди привычной музыкальной лаконичности еле слышный на балконах стук ног танцоров по подмосткам.

Так вот, на балет он попал по причине совершенной случайности. Случайность и звали как раз тётей Розой, и она была подругой тёти Риты. Безусловно, тоже по случайности, безо всякой задней мысли тётя Роза купила два билета на «Лебединое озеро», для себя и своей племянницы. Но племянница нечаянно заболела какой-то там скарлатиной и бесповоротно слегла.

Тётя Роза возмущённо махала своей палкой, поминая племянницу. Заболела, видите ли! Какое неуважение к старости!

Билет пропадал! Билетом теперь нужно было спекулировать возле входа, вечером, на холоде, в лапах лохматой метели. Тётя Роза, мысленно содрогаясь, уже представляла, как скачет она по ступенькам маленькой нахохлившейся птицей, когда тётя Рита предложила ей в эскорт Яшу.

Тётя Роза, конечно, звала с собой саму тётю Риту, но разве решилась бы тётя Рита оставить булочную на дядю Лёву?! Дядя Лёва всё спалит! Поэтому иди, Яшенька, дорогой!

Тётя Роза после смерти мужа постарела лет на десять. Соответственно, выглядела она на все сто – застенчиво шутил про нее дядя Лёва. И Яше, конечно же, было неловко подводить одинокую столетнюю старуху.

И он был вынужден ехать с тётей Розой на трамвае, ведя какой-то пустой разговор о погоде, вынужден был подать ей руку при высадке, а потом идти с ней под ручку сквозь метель, сквозь колючую уличную вьюгу, придерживая тётю за локоть на поворотах. Тётя Роза двигалась очень тихо. Сначала она переставляла клюку, потом – перемещала себя. Двигалась тихо, но была при этом очень громкой. Она кричала ему что-то на ухо именно в тот момент, когда мимо них проезжал какой-нибудь транспорт, и Яша всё равно не мог разобрать, его оглушало. Яша щурился в метельной пыли, стискивал зубы, прятал покрасневший нос в поднятый воротник. И жалел, что согласился, и жалел, что забыл перчатки.