Талант Коула

– Посмотрим на фонтан на обратном пути, – пообещал папа и повёз коляску вперёд. – Мы же не хотим, чтобы Коул пропустил всё веселье?

Мейбл сгорбилась и с головой накрылась пледом, в знак протеста.

Мы подошли к дому Мейсона, и я сразу его узнал. Это он весь сверкал паутиной из огоньков на прошлое Рождество. От ворот тянулась широкая гравийная дорожка, на которой поместилось бы машин десять. Папе пришлось развернуться и идти спиной вперёд, чтобы провезти коляску по мелким камешкам. Мейбл всё ещё сидела под пледом, когда папа нажал на медный дверной звонок. Моя сестра могла дуться часами.

Из дома не доносилось никакого шума. Наверное, все собрались на заднем дворе. Дверь открылась, и родители Мейсона вышли нам навстречу, широко улыбаясь.

– Коул! Добро пожаловать. Меня зовут Тамара. Мы о тебе наслышаны! Правда, Хью?

Отец Мейсона кивнул и сверкнул белыми зубами. Я улыбнулся в ответ. Он был загорелый, в голубой рубашке и стильных брюках. Похоже, он был не из тех, кто каждый день носит джинсы, как мой папа.

– Зайдёте на кофе? – спросил Хью, смерив моего папу взглядом.

– Спасибо за предложение, но я лучше пойду. Мейбл раскапризничалась, а я обещал, что мы остановимся посмотреть кое на что по пути домой.

Мейбл на секунду выглянула из-под пледа и снова спряталась.

– Ах, конечно, – сказала Тамара. – Вы ведь не из Вудлендс-парка?

– Нет, но наш район совсем неподалёку. Сайдуэй-эстейт, – ответил папа.

Улыбки родителей Мейсона немного поугасли. Мне не терпелось зайти в дом, но они загораживали проход. И самого Мейсона пока нигде не было видно. Наверное, он веселился вместе со всеми на заднем дворе.

Хью прокашлялся.

– Я слышал, у вас там есть хороший мини-супермаркет. Открыт круглые сутки. Очень удобно!

Папа просиял.

– Да-да, верно! Но мы редко туда заходим. Он довольно дорогой.

Снова повисла тишина. Мама Мейсона взглянула на наручные часы.

– Что ж, я пошёл, – сказал папа и повернулся ко мне. – Вернусь за тобой в семь, Коул. Хорошо тебе провести время.

Хью шагнул в сторону, и я переступил через порог. Папа развернулся и повёз коляску Мейбл по гравийной дорожке, оставляя за собой две глубокие полосы. Мама Мейсона поморщилась.

Я огляделся, стараясь не слишком уж таращиться на всё вокруг. Прихожая была размером с весь первый этаж нашего дома. Слева и справа виднелись двери, а посередине – широкая лестница. Я заметил, что наверху ещё дверей восемь, если не больше. Всё сияло белизной, даже ковёр, и у меня создалось впечатление, будто я попал на небеса.

Вдруг у Хью зазвонил мобильный, и он ушёл в соседнюю комнату, затворив за собой дверь.

Тамара опустила взгляд на мою обувь. Я поспешно снял кроссовки и поставил на чёрный поддон у входа.

– У тебя пушистые носки? – спросила Тамара. Я пришёл в красных носках с узором из весёлых пухлых Санта-Клаусов, хотя на дворе стоял октябрь. – С них пух не сыпется?

Я хотел ей ответить, что понятия не имею, когда в прихожей появился Мейсон. Он пронёсся по ковру, как по ледяному катку, и чуть в меня не врезался.

– Коул! – радостно воскликнул он. – Ты уже здесь! А я не слышал, как в дверь позвонили. Всё в порядке?

Я кивнул и широко ему улыбнулся. Тамара ещё раз взглянула на мои носки, прошептала что-то Мейсону на ухо, похлопала его по плечу и ушла в дальнюю комнату.

– С днём рождения, Мейсон, – сказал я, протягивая ему мяч-попрыгунчик, и огляделся, высматривая гору подарков, в которой можно было бы его спрятать.

– Спасибо! Потом открою.

Он положил мяч на стол рядом с фотографией своих родителей на тропическом пляже, выдвинул ящик и достал какие-то синие пластиковые пакетики. Смял их и бросил мне. Они упали на пол.

– Вот, надень, – сказал Мейсон.

Я наклонился и поднял их с пола. Это оказались бахилы, вроде тех, которые выдают в бассейне или больнице. Они напоминали шапочки для душа на резинке. Я заметил, что Мейсон и сам в таких же, но растерялся на секунду, потому что не сразу понял, зачем они мне. Наверное, чтобы на белом ковре не остался красный пух с носков? Я сел на коврик у двери и натянул бахилы на ноги.

– Сначала в них как-то неудобно, а потом привыкаешь, и скользят они хорошо, – заметил Мейсон. – Мне однажды удалось доехать от кабинета до кинокомнаты.

Я всё ещё возился с бахилами. В доме стояла полная тишина. Куда делись все гости?

– А что, автобус из «Королевства восторга» ещё не приехал? – спросил я.

Мейсон почесал затылок.

– А, точно. Я же собирался тебе сказать… Мама с папой разрешили пригласить только одного друга, и я выбрал тебя. Больше никто не придёт, извини.

– О… – протянул я.

Я выпрямился. Синие бахилы шуршали на мягком ковре. На таких праздниках я ещё не бывал. Мейсон смотрел себе под ноги и водил носком по белым ворсинкам, отчего получался забавный свистящий звук.

– Мейсон, я не ослышался? Ты сказал «кинокомната»? – спросил я.

Он медленно поднял голову и просиял.

Дом был совершенно невероятный. Мейсон показал мне кинокомнату с десятью креслами с откидными спинками, игровую комнату с разными приставками и спортзал (по виду и по запаху свежести казалось, что им ещё ни разу не пользовались). Ещё у них был винный погреб, но туда нам запретили спускаться. Потом мы зашли во вторую гостиную, которую Мейсон назвал «салоном», и из неё открылся вид на задний двор. Я увидел блестящее баскетбольное кольцо на террасе, а за ним – широкую зелёную лужайку. Трава казалась такой же мягкой, как толстые ковры в доме. В стороне я заметил большие футбольные ворота.

– Ух ты, какой у тебя двор огромный! – воскликнул я, не скрывая своего восторга. – Даже ворота есть! Хочешь, поиграем?

– Ой, боюсь, не получится. Газон недавно подстригли, – ответил Мейсон.

Я посмотрел на густую зелёную траву. У меня создалось впечатление, что на газоне не только в футбол никогда не играли – по нему вообще не ступала нога человека.

Мы зашли в спальню Мейсона, с огромной кроватью, гамаком и личной ванной.

– Вот тебе повезло, – сказал я, вспоминая свою холодную комнату с потёртым ковром и матрас с пружинами, которые впивались в рёбра.

Я сел в гамак и покачался вперёд-назад. Я бы всё отдал за то, чтобы жить в таком доме. Это было самое потрясающее место из всех, где мне доводилось бывать.

– Погоди, я же ещё не открыл твой подарок! – вскрикнул Мейсон и помчался в прихожую. Я даже не успел ему сказать, что лучше пусть посмотрит на него потом, после того как я уйду. Меня передёрнуло. Мейсона окружало всё самое лучшее, что он только мог пожелать, а его единственный подарок от единственного гостя на день рождения был таким жалким. Я медленно раскачивался в гамаке, пока не услышал громкое «УХ ТЫ!» с первого этажа. Я аж вздрогнул. Вскоре Мейсон появился на пороге, счастливый, с горящими глазами.

– Всегда о таком мечтал! Опробуем его на террасе?

– Э-э, ладно, – согласился я, довольный тем, что ему вроде как понравилось.