Магия и кровь

О чем это она? Какие три матриарха? Это она про сообщество чернокожих колдунов? Наверняка. Она же сказала «ваши». Но у нас пять матриархов, а не три – Томас, Дэвис, Джеймс, Картер и Бейли. Может быть, она имеет в виду трех сильнейших? Тогда, конечно, в самом верху списка стоят Эйприл-Мэй, матриарх Дэвисов, и бабушка, а остальные, так сказать, всегда держались на заднем плане. Может, Роуэн говорит о Картерах и их матриархе? Но в какой такой драме они участвовали все втроем?

Матриархи наделены огромной властью. Если они возьмутся за дело всерьез, им вполне по силам создать раскол между семьями, который я замечаю. Но я никогда ни о чем таком не слышала, и вообще, по-моему, такого не скроешь, даже если взрослым зачем-то понадобится изображать, будто в нашей общине никто ни на кого не держит зла.

И это я еще не учитываю неведомых предателей со стороны, о которых упоминает Роуэн.

Бабушка усаживается и смотрит сначала на меня, а потом на матриарха Вонгов. Роуэн вся сияет – сплошная невинность. Я никак не могу изогнуть губы так, чтобы сложилось впечатление, будто все нормально.

– Что говорит моя тетушка? – спрашивает Роуэн.

Бабушка и бровью не ведет.

– У нее все прекрасно. Я попрошу Вайю завезти ей кое-какие эликсиры, когда они будут готовы.

– Надеюсь, не мой особый.

– Мне бы и в голову не пришло. Это эксклюзивный товар, только для вас.

Роуэн протягивает ей защищенную карту, а бабушка достает телефон, чтобы принять платеж.

Сумму я не вижу, но знаю, что денег нам хватит, чтобы заплатить за воду, свет и газ за целый месяц. А когда у тебя в доме живет больше десяти человек и все пользуются всевозможной электроникой, набегает будь здоров.

Я так рада, что нашла Кейс стажировку, но теперь эта радость померкла из-за слов Роуэн и из-за денег, которые мы от нее получили. Словно мне показывают, чт? мы потеряем, если наше волшебство исчезнет. Если я провалю Призвание. Бабушка привезла меня сюда не для того, чтобы отвлечь. Она привезла меня сюда, чтобы я стала свидетельницей этой сделки.

Мне придется рискнуть, чтобы поток нашего волшебства не иссяк.

А может, бабушка хочет сказать мне, что я не должна рисковать, ведь если я потерплю неудачу, мы потеряем все.

Резкое «дзинь» – сигнал, что деньги успешно переведены, – звенит в моих ушах еще долго после того, как мы уходим из лавки.

И сколько я ни твержу себе, что не надо обращать внимания на слова Роуэн, я не могу перестать думать о том, кто же такие «три ваших матриарха» и что это за предательство, которое раскололо нашу общину.

Глава седьмая

Мы с бабушкой возвращаемся домой и входим в дверь в тот самый момент, когда мама спешит вниз по лестнице. Лестница у нас в доме построена под таким углом, что почему-то, когда по ней спускаешься или поднимаешься, это выглядит царственно и театрально. Как в сетевых сериалах из тех, которые особенно любят мама с бабушкой и тетушкой. Иногда я думаю, что мама только поэтому иногда спешит по лестнице вниз. Ради театральности.

– Где вы так долго пропадали?

Мамины косички затейливо убраны наверх. Утром такого не было. Я показываю на прическу:

– Ты ходила в парикмахерскую?

– Прелесть, правда? – Мама принимает эффектную позу, чтобы похвастаться тем, как красиво белоснежные и темные шнуры вплетены в косички не толще моего мизинца. – Мне нужно было новое видео для ленты, вот я и провела мастер-класс по бокс-брейдам.

Если не надо снимать видео, мама может немного поколдовать и за час соорудить себе прическу, на которую нужно часов шесть. Обычно она и правда колдует, а потом редактирует видео, чтобы казалось, будто это ускоренная съемка.

Мама говорила мне, что в школе она хотела стать парикмахером, но, когда получила свой дар – чтение предметов, – поняла, что если будет им пользоваться, то обойдется без стажировки, на которую был большой конкурс, а зарплату в итоге обещали маленькую. Теперь ее основной доход – помощь частным сыщикам. В отличие от полиции, у них нет доступа к генетическим данным, поэтому они вынуждены опираться на обоснованные догадки – а мама вполне может их предоставить, если получит нужный предмет. О том, что мама умеет колдовать, никто из клиентов не подозревает. Все они убеждены, что она просто классный криминалист.

Если я потерплю неудачу, она это потеряет. Единственной ложкой меда в этой бочке дегтя станет для нее возможность заняться тем, о чем она всегда мечтала. Она потерпит финансовый крах, зато обретет свободу.

Я кошусь на бабушку, радуясь, что у нее нет дара Кейс. Вряд ли она оценила бы такие мысли по достоинству.

Бабушка цыкает на маму зубом – типично тринидадская гримаса.

– Лучше бы потратила это время на сеанс ясновидения.

– И потратила бы, но клиент отменил заказ! – огрызается мама.

– Вы с Мейз вечно скандалите из-за того, кто займет мое место, а я так и не дождалась ни от одной из вас ответственного отношения к делу.

Я переминаюсь с ноги на ногу. Когда мама с тетушкой начинают спорить, кто из них будет матриархом, это просто позорище. Иногда я опасаюсь, что та, которой не достанется титула, так разозлится, что попросту съедет от нас.

– Правда?! – Мама ахает. – Я тебе постоянно помогаю с работой. И все равно тебе придется выбрать одну из нас, больше-то некого! Девочки еще маленькие, и вообще никто из них и не хочет быть матриархом!

– Вайя? – окликает меня Прия, и мы все оборачиваемся.

Она стоит на пороге дома в длинном лоскутном сарафане. Моя мачеха любит шить сама, но предпочитает не покупать ничего нового, поэтому берет у Алекс остатки от ее творений и мастерит из них одежду. Моя двоюродная сестра-модельер называет ее стиль «ретро-бохо-шик».

Из-за юбки Прии выглядывает Иден, зажав в зубах пакетик с соком. Она вытаскивает его изо рта, чтобы завопить:

– Мы идем в парк!

– Круто! – пищу я радостным голосом, который у меня получается только тогда, когда я общаюсь с сестренкой.

Прия смотрит в глаза сначала бабушке, потом маме и бледно улыбается. Я первая не стану притворяться, будто в том, что ты живешь в одном доме с новой женой своего бывшего мужа, нет ничего странного. Мама то осыпает Прию комплиментами за то, насколько сильно папа изменился в лучшую сторону за время жизни с ней, то ворчит, что эти перемены не произошли с ним раньше. И если мама ссорится с Прией из-за чего-то, то только потому, что на самом деле злится на папу.

– Пойдем с нами, Вайя, – приглашает Прия. Хотя тон у нее такой, что это скорее приказ, а не приглашение.

– Прямо сейчас? – вмешивается мама, не дав мне ответить.

Улыбка Прии становится еще напряженнее.

– По-моему, сейчас самый удачный момент.

– Тогда и я с вами пойду! Я просто не вижу ло…

– По-моему, будет лучше, если мы пойдем втроем.

Мама резко поворачивает голову, чтобы посмотреть на бабушку, и выражение ее лица мгновенно меняется – только что было веселое и довольное, а теперь поджатые губы и пронзительный взгляд.

– Э?э… – Я обвожу взглядом трех старших родственниц, которые стоят на пороге и глядят друг на друга гораздо выразительнее, чем нужно при обсуждении прогулки в парк.

– Иди, – говорит бабушка мне. А маме она говорит: – Ты вроде хотела заняться прической?

Мама смотрит на меня тяжелым взглядом и коротко вздыхает:

– Да. Тогда я сама все сделаю.

Только прическа у нее уже готова, потому я не понимаю, что еще она собирается делать. Между тем мама тоже выдавливает улыбку – в мой адрес: