Сказ о походе Чжэн Хэ в Западный океан. Том 2

Ван Мин постарался извлечь из сей ситуации наибольшую выгоду:

– Мне позарез надобно раздобыть пару фениксовых яиц в дар Нефритовому императору ко дню Персикового пира.

Дровосек обрадовался:

– Дак это же и есть Фениксова гора, тут полным-полно их гнезд, и яиц навалом, что там одно – бери десяток, да что десяток – хватай сотню, да хоть и тысячу – делов-то!

Ван Мин был вне себя от радости: «Нынче одним махом два дела свершил!» – и с размаху плюхнулся на землю. Дровосек, почитая его за небожителя, поспешно опустился на колени и начал отбивать земные поклоны. Ван Мин остановил его:

– Довольно, довольно. Тебе, видно, предопределено судьбой встретить меня.

– Господин небожитель, – воскликнул ошалевший от восторга дровосек, – дозвольте добыть и поднести вам в дар фениксовы яйца, дабы выразить хоть малую толику моего почтения.

– Ну, коли так, пошли вместе.

Дровосек двинулся в путь, Ван Мин – за ним.

Долго шли они, но фениксов было не видать – ни на деревьях, ни в траве. Ван Мин даже спросил, не вздумалось ли дровосеку надуть его. Тот встрепенулся:

– Нынче мне привалило счастье встретить святого – нешто посмею обмануть и навлечь на себя кару? Вот мы и пришли, этот пик называется Лунная пещера, здесь, под утуном[30 - Утун – по китайским мифологическим представлениям, дерево, на котором обитают фениксы и которое приносит счастье. – Примеч. ред.], я видел гнездо феникса.

– Тащи! – велел Ван Мин. Дровосек с готовностью сунул обе руку в расселину огромного валуна, долго там рылся-копался и, наконец, достал одно яйцо, затем снова долго обшаривал-ощупывал – и достал второе.

Ван Мин взял яйца, глянул – разноцветные, узорчатые, блестящие – красотища! Он подумал, что человек сей был зело почтителен, потратил немало усилий, нехорошо отпустить его ни с чем. Задумался и подозвал дровосека:

– Нынче удача у тебя в изобилии, а прибытку маловато. Я слишком поспешно спустился на гору за яйцами и не прихватил с собой ни драгоценностей, ни плодов небесных. Нечем тебя отблагодарить!

«Вот беда! – пригорюнился дровосек. – В кои-то веки встретил святого – и придется ни с чем возвращаться!» Потом огляделся и увидел, что вокруг разбросано множество камней разной величины – здоровенных и крошечных. Поднатужился, взвалил на плечо зеленоватый мшистый валун, принес и опустил перед Ван Мином:

– Святой, не нужно мне иного воздаяния. Слыхивал, что вы, небожители, превращаете камни в золото. Прошу, преврати валун в кусок чистого золота и подари мне, ну, пусть золото и не совсем чистое, всё одно сойдет.

Ван Мин опешил: не то что с эдаким валуном, он и с крохотным камешком не справится – как быть? Но, как говорится, счастье привалит – ум быстрей соображает. Он не раздумывая измыслил небылицу о том, почему нынешние святые сосредоточились на важных делах и больше не занимаются подобными проделками.

– А что, святые изменились? – удивился дровосек.

Ван Мин вдохновенно продолжил:

– Когда-то в эпоху династии Тан некий Люй Дунбинь, позже названный одним из восьми даосских бессмертных, выпивал в кабачке Юэянской башни[31 - Юэянская башня – одна из Трех великих башен южнее Янцзы. Существовала легенда о том, как Люй Дунбин превратил в золото зеленый камень (похоже, это был минерал халькантит, из которого получают медный купорос). При династии Мин была популярна пьеска для цитры цинь «Трижды выпивал в беседке Юэян».], и у него кончились деньги. Тогда Люй подобрал с пола зеленоватый камень, капнул на него из тыквы-горлянки немного эликсира, и тот превратился в золото. Люй расплатился и славно напился. Позже написал: «Трижды, неузнанный, пил в Юэян и, горланя стихи, перемахнул через озеро Дунтинху». Там-то его и встретил Владыка озера, пригласил на чай, а когда они уселись, спросил: «Может ли сотворенный только что патриархом кусок золота назавтра превратиться в нечто иное?» На что Люй Дунбинь отвечал: «Да этот камень и через полтысячелетия останется простым камнем». Владыка Дунтинху вздохнул: «Почтеннейший гонится за сиюминутным богатством, не думая о том, какой вред сие способно нанести всем существам через те самые пять столетий[32 - В «Алмазной сутре» сказано, что в первое тысячелетие «истинно достоверного буддизма» после исчезновения Будды Татхагаты в течение пятисот лет врожденные наклонности всех живых существ на земле были твердыми и добрыми, но в последующие пятьсот лет начали портиться.]». Эти слова растревожили святого: «Премного благодарен за наставление!» И тут же на месте он дал торжественную клятву впредь не превращать камни в золото. А еще Владыка озера попросил его боле не обучать буддистов дару пожертвования и кормлению голодных духов. Люй Дунбинь пообещал: «Грядущие святые – это мои внуки, пошто научать их подобным магическим трюкам и омрачать их помыслы нечистыми страстями суетного мира?![33 - Согласно буддизму, шесть объектов чувств (вишайя), соприкасаясь с пятью способностями восприятия (зрительная, слуховая, тактильная, вкусовая, обонятельная) и с мыслительной способностью (манас), загрязняют помыслы.]» После сей клятвы бессмертные не отваживаются заниматься подобными делишками, – закончил рассказ Ван Мин.

– Ну, что же, – вздохнул дровосек, – тогда, может, хоть подаришь что-нибудь на память о нашей встрече?

Ван Мин и тут вывернулся:

– Приходи завтра на это же место, я захвачу для тебя пилюлю эликсира молодости.

«Золото – мертвое сокровище, – подумал дровосек, – пусть бы даже он его подарил, но коли мне не суждена долгая жизнь, не шибко оно и сгодилось бы. А так проглотишь пилюлю – и омолодишься, седые волосы почернеют, проживешь хоть тысячу, а то и десять тысяч лет. Здорово!» А вслух произнес:

– Раз уж ты обошел меня с золотом, пусть будет пилюля бессмертия – пожалуй, это даже лучше. Только ты, святой, не обмани!

Ван Мин нарочито громко произнес:

– У великих мужей так: слово вылетело – на четверке коней не воротишь.

Откуда дровосеку знать, что Ван Мин просто стремился от него отделаться? Радостно напевая, он ушел.

А Ван Мин, овладев талисманом, был так счастлив, что, прижав драгоценные яйца к груди, размечтался: «Вот передам их Государеву советнику, он меня щедро наградит, а я уж соображу, что делать с наградой. С этой травой-невидимкой не одного врага обезглавлю. А как свершу подвиг, мне и ранг чиновничий запросто пожалуют. Глядишь, и сам с голоду не помру, и родителей поддержу, и жену с детьми обеспечу». Полный радужных надежд, он потерял счет времени и не мог сообразить, куда его занесло и какой дорогой возвращаться. Глянул в небо – оно облаками да тучами затянуто. Растерялся воин, остановился. Тут уж совсем стемнело, а вокруг ни одного постоялого двора. Прошел еще немного – видит вдали какое-то жилье. Подошел ближе – на постоялый двор не похоже. Вошел во входную арку – но где прихожая, где женская половина и боковые пристройки? Скорее, сие мемориальный храм, на воротах табличка «Верный и храбрый У Аньван» – таков был титул военачальника эпохи Троецарствия Гуань Юя[34 - Гуань Юй, наряду с Чжао Гунмином, Вэнь Цюном и Ма Тяньцзюнем, – один из четырех небесных полководцев.]. В храме стояла его статуя: глаза вразлет, как у феникса, брови красиво изогнуты, лицо красное, словно финик, усы торчком.

– Почтенный, – обратился Ван Мин к статуе, – ты неизменно откликаешься на все обращения. Даже инородцы Западного океана совершают в твою честь жертвоприношения. Нынче мне придется воспользоваться ночлегом в твоем храме.

С этими словами он опустился на колени и, отбивая земные поклоны, назвался и объяснил, что вынужден ночевать в храме, потому что Государев советник послал его за фениксовыми яйцами, а он заблудился:

– Боюсь только, что ежели сюда пожалуют местные воины, мне одному не справиться. Надеюсь на силу и могущество светлейшего, прошу защитить и охранить.

Закончив молитву, он подпер ворота храма длинной шиферной плитой, и, растянувшись на полу, тотчас заснул. Среди ночи сквозь сон он услышал, как Гуань Юй громко спросил:

– Кто оскверняет мой храм?

Из свиты откликнулись:

– Да какой-то мо?лодец – ходячее недоразумение. Пожаловал в наши края за фениксовыми яйцами и добыл их, а при нем еще талисман – трава-невидимка.

Гуань Юй предрек:

– В таком случае успех экспедиции во многом зависит от этого моряка. Жаль только, что он из низкого сословия, физически недостаточно закален, да и мечом достойно владеть не научился.

И приказал сопровождавшему его небесному воину передать Вану силу своих рук и искусство его меча.

Наутро Ван Мин вспомнил удивительный сон – а оглядевшись, и вправду увидел слева от статуи меч, весьма похожий на легендарную древнюю алебарду «зеленый дракон».

Ван Мин решил испытать клинок. Легко поднял тяжеленное оружие одной рукой, стал что есть силы махать им во все стороны, а затем приступил к исполнению подсказанных во сне приемов боя[35 - Далее перечислены древние воинственные приемы шаолиньской школы боевых искусств, тайно передававшиеся ученикам верхними эшелонами даосских магов.]: «падающие цветы покрывают крышу», «изогнутые корни сухого дерева», «обвязать поясницу» – всё получалось ничуть не хуже, чем в сновидении.

Когда Ван Мин вернулся на корабль, адмирал недовольно спросил, где он бродил целых два дня.

– Непросто было найти яйца, потому и замешкался. Но я всё же добыл их, – оправдывался Ван Мин.

Командующий приказал передать фениксовые яйца Государеву советнику, а тот велел ординарцу принять их, заметив при сем:

– В этих яйцах – залог всех успехов и подвигов в сей стране.

А евнух Ма не преминул вставить, что коли так, то, выходит, не зря Ван Мин покинул родные края, оставил стариков-родителей, жену и детей и отправился в дальнее плавание. И приказал чиновнику военной канцелярии записать его деяние в книгу подвигов. Чиновник раскрыл книгу, растер тушь, обмакнул кисть, начал писать: «Гвардеец Нанкинского отряда лейбгвардии Ван Мин…» Однако, дойдя до слова «яйца», не решился так прямо написать, мало ли кто чего подумает[36 - В китайском языке слово «яйцо» является родовой морфемой ругательств.]. Отправился за указаниями к командующему:

– В обязанности ваших подданных входит регистрация славных деяний, к примеру, такой-то генерал взял такое-то государство или такую-то заставу или порешил кого из супостатов. Но как-то неудобно писать, что Ван Мин раздобыл два яйца – посему пришел за указанием.

Командующий вскипел:

– До чего же вы бестолковые! Так и пишите – мол, такого-то числа добыл два фениксовых яйца.

Коли дан приказ, положено исполнять.