Сказ о походе Чжэн Хэ в Западный океан. Том 2

Но тут вперед вышел Ван Мин:

– Погодите, отложите кисти! – И обратился к адмиралу: – Я, ничтожный, и так премного обязан господам командующим за оказанное доверие, к чему еще вносить в книгу мой подвиг?

– Отчего же не записать? – удивился Саньбао.

– Да хоть впоследствии я и получу за это какой-никакой чин, одначе, вернувшись в столицу, всё одно не смогу рассказать, за что мне его дали.

– Отчего так?

– У нанкинцев злые языки. Появлюсь на улице, и по всем переулкам и закоулкам начнут зубоскалить: «Эй, счастливчик, это ты за океаном обзавелся еще парой яиц? Ну и подвиг!» Дойдет до моих детей и внуков, их тоже будут дразнить: «Счастливчики, это ваш уважаемый предок в дальних странах совершил яичный подвиг!» Кто знает, в чем дело, тот поймет, что речь о фениксовых яйцах, а кто о том не слыхал, посмеется и решит, что никакого подвига не было, и я получил должность с помощью своих яиц.

Господин Ван, не выдержав, расхохотался:

– Экой ты глупец! Был, конечно, один полководец, кой лишился звания из-за пары яиц[37 - Внук Конфуция рекомендовал правителю назначить некоего военачальника генералом, но тот, хотя и ценил его полководческий дар, отказал, ибо этот военачальник в период сбора податей съел у жителей одного селения пару яиц. Выражение означает «из-за мелочи пренебречь большими достоинствами».], – но разве плохо запечатлеть свое имя в анналах истории, на бамбуковых дощечках?

Ван Мин не посмел возражать, и чиновники сделали запись.

Меж тем Государев советник приступил к расспросам, где да как Ван Мин нашел яйца, а потом провел ночь. Воин пытался скрыть и встречу с дровосеком, и свой удивительный сон, но, поняв, что проницательному буддисту о том известно, признался во всём и показал еще и траву-невидимку.

Буддист внимательно ее осмотрел:

– Это твой оберег. От сей малой травинки зависит успех в жизни – захочешь ли создать семью или основать дело, прославить свой род, добиться передачи титула жене и закрепить его за потомками, повысить общественное положение семьи, получить золотой пояс сановника[38 - При династии Мин ранг чиновника в основном определялся по чиновной верхней одежде (халату), головному убору и украшениям на поясе: у чиновников от восьмого разряда и ниже на поясе помещались украшения из рога, шестого и седьмого разрядов – из серебра, у пятого пояс был позолоченный, инкрустированный черепаховым панцирем, у четвертого – инкрустированный золотом, а у высших (первого, второго и третьего разрядов) – из чистого золота с драгоценными камнями, причем у сановников второго ранга пояс часто украшался рогом носорога, а первого – нефритом (в те времена нефрит ценился дороже золота и серебра).], да мало ли что еще.

Услыхав такие посулы, Ван Мин размечтался: «Ежели получу пояс тусклого золота, всё одно стану помощником тысяцкого с довольствием 3,8 даня риса в год[39 - Около 300 килограммов (см. Таблицу мер длины, объема и веса).], а то и тысяцким – а это уже 4,2 даня. Со сверкающим золотым поясом смогу служить помощником командующего гарнизоном, а это никак не менее 5,8 даней риса. Коли повысят до старшего помощника гарнизонного, это и вовсе высокий чиновничий разряд, мне положат 6,2 даней риса. Ну а ежели Небо и Земля смилостивятся и я заслужу пояс с рисунком – чеканкой по золоту, то взлечу на высокую командную должность гарнизонного командира, буду получать 8,4 даня риса. А буде еще счастье привалит, глядишь, доберусь до ранга юцзи, возглавлю летучие отряды. Справлюсь – может, продвинусь до командующего приграничными войсками. Коли и тут совершу подвиг – возвышусь до заместителя главнокомандующего армией, ну а коли снова отличусь – назначат командующим, да при печати. Тогда никаких проблем не будет, счастье и удача сами пожалуют: захочу – займу пост начальника одного из Пяти армейских управлений, оглянуться не успеешь – окажусь среди знати, присвоят титул бо, потом повыше – хоу, а после, глядь, пожалуют титул „ван-князь“ – да вот уж и зонт над тобой держат, четверо паланкин несут. Славно-то как!»

Меж тем Государев советник приказал поднести Ван Мину три чарки вина. Не успел в руки взять, как ординарец доложил, что противник вновь вызывает на бой.

– Ну что, Ван Мин, готов к новому подвигу? – спросил Государев советник.

– Я бы, пожалуй, пошел, но есть кой-какое препятствие.

– Что ты имеешь в виду?

– По силе и мастерству я пригоден, но у меня нет подходящего обмундирования.

Государев советник обратился к командующему, и тот всполошился:

– Доспехи демонстрируют величие воина – куда ж без них?!

Тут же доставили полный комплект. Ван Мин надел шлем и латы, взял нагайку – недаром говорится: Будда сияет позолотой, а человека красит одежда.

– Ван Мин, – окликнул его Бифэн, – осуши чарки.

Ван Мин поднял чарку, да задумался и неожиданно заявил:

– Я не выйду на битву!

Командующий был поражен:

– В армии не место шуткам! Что значит не выйду? Ты же согласился!

Но Ван Мин гнул свое:

– Не смею указывать командующему, но разве не известно, что из одной нити не соткать холста, одинокое дерево – еще не лес, один в поле не воин?

– Всенепременно придам тебе отряд всадников, – успокоил адмирал. – Сделаем всё как положено – и пушки трижды прогремят, и боевые кличи прозвучат, поскачешь, как большой командир!

Ван Мин продолжал:

– Вы, командующие, удостоили меня своим доверием, но воины в отряде – мои однополчане. Нешто они признают меня командиром, станут слушать мои команды? А ежели, паче чаяния, не выполнят приказ, нарушат воинский закон, то не токмо за мою жизнь нельзя поручиться, главное – провалю важное поручение.

Саньбао решил, что сей малый, хоть и невысокого звания, но не промах, таким не стоит пренебрегать. И всё же отказал:

– Ван Мин, сейчас не время сооружать алтарь и совершать церемонию посвящения тебя в командиры. А если пожаловать тебе чиновничье звание, боюсь, бойцам не понравится.

С этими словами он вынул из ножен драгоценный меч. Меч сей был столь прекрасен, что описать его можно только в стихах:

Сверкает меч, печами прокаленный,
И я заворожен, сияньем ослепленный.
Искусным мастером отлит и временем не тронут,
Он наречен Драконий омут.
Цветами лотоса украшенный ларец,
Что серп луны – чеканка золотых колец.

Адмирал поведал, что меч ему подарил сам император – с правом сперва казнить, а потом докладывать. Нынче он на время передает его Ван Мину:

– Буде найдется воин, не пожелавший выполнять твои приказы, – без колебаний руби голову.

С древности ведомо, что во дворце исполняют указы императора, а в походе – приказы командира. Иными словами, не успел власть принять, а уже получил право диктовать.

Ван Мин взял меч, вскочил на коня и под грохот пушечных залпов и боевые кличи выехал на поле боя. Его противник, завидев под штандартами командира высокого ранга, рявкнул:

– Прошу огласить ваше имя!

Ван Мину столь высокий слог не показался забавным: «Позорит меня, вражина!» Верно с древности говорится: коль повезет – ветер попутный на башню тебя вознесет, коли судьба отвернется – колокол в храме[40 - Считалось, что если во время гаданья предсказателей в храме раздавался звук колокола, то это к счастью.], и тот разобьется, что означает: везенье множит удачи, при невезухе – всё незадача. Ван Мин быстро смекнул, как обратить ситуацию себе на пользу, и выдал себя за генерала армии, отправленной императором Великой Мин в Западный океан. Главное не то, что он это сказал, а то, что окружавшие его воины услыхали и поверили, и пошел говорок: «Вот каков наш Ван Мин, ни с кем не сравним! Ноне у нас ведь кто имеет звание генерала – только самые высокие чины! Вона как Ван Мин вознесся!» Его противником оказался командующий вражескими войсками Тимур Драконий Глаз – тот самый, что захватил в плен трех китайских командиров. Обуянный яростью, Ван Мин выхватил меч – в руках у неприятеля сверкнула секира. И началась большая сеча, в коей полегло немало воинов.

Тимур пустил в ход магический талисман, но травка-невидимка всякий раз помогала Ван Мину ускользнуть.

Ван Мин стал размышлять: «Супостат трижды ударил в свой талисман, дабы схватить меня одного. Значит, ежели ударит тридцать раз, то захватит десяток командиров? А ежели триста раз, то и всю сотню? Верно говорят: лови полосу удач, лечи болезнь заранее. Попробую с помощью травы-невидимки проникнуть вослед Тимуру в город – посмотрю, чем он там занимается. Как говорится, пришло время действовать – шустро поворачивайся, пришло время хитрить – изворачивайся».

Тем временем Тимур вернулся на учебный плац, уселся в шатер из буйволиных шкур и приказал своим воинам хорошенько охранять городские ворота, дотошно расспрашивать всех входящих, дабы не прокрался неуловимый дьявол Ван Мин: «Не то жди беды!» А еще приказал отряду в полсотни воинов стеречь сокровище-талисман, запрятанный в кладовых его владений. Отдав распоряжения, Тимур отправился восвояси.

Казалось, всё предусмотрел, – да откуда ему было знать, что Ван Мин тенью крался следом? Услыхав, куда военачальник отправил полсотни воинов, он последовал за ними: те в главные ворота – он по пятам, вошли во внутренние ворота – он следом. Приблизились к дверям сокровищницы – а там сидит охранник и проверяет каждого входящего по именному списку. Приоткроет створку двери, пропустит одного человека, и тут же ее закроет. Проверит одного – пропустит одного, так и проходят гуськом – ну никак не втиснешься! Невидимый, Ван Мин стоял обочь, беспомощно наблюдая, но ничего не мог сделать. Очередь дошла уже до сорок восьмого по порядку воина, и Ван Мин отчаялся: «Сейчас еще двоих отсчитает, и всё кончено!» И тут выпала редкая удача. Оказалось, что сорок девятый по счету солдатик подменял отца и, конечно, не походил на него ни видом, ни возрастом. Дежурный офицер начал скандалить, не желая его пропускать, и даже слегка отпихнул в сторону. В дверях образовался зазор, и Ван Мину удалось проскользнуть внутрь. Оглядевшись, никаких сокровищ он не увидал, при этом все воины зачем-то толпились вокруг крошечного водоема с прозрачной водой.

Тем временем пришла пора выставить первый ночной караул. Притворившись туземным воином, Ван Мин спросил на местном наречии:

– Чего это все так уставились на водоем?