Судьба

Фронтон приемного покоя находился на противоположной от начавшегося пожара стороне комплекса из четырех зданий. Перед мысленным взором Майлза вспыхнул, если можно так выразиться в сложившейся обстановке, план эвакуации здания. Значит, центр поджога – в точке, максимально удаленной от приемного покоя и людей в нем. Все это сильно попахивало диверсией.

– Бежим за Форлинкином? – спросил Роик. Он трясся, как хорошая скаковая лошадь перед забегом.

– Нет, за Либером. Если сейчас и произойдет что интересное, оно случится рядом с Либером.

Глаза Роика превратились в блюдца, когда он понял, что это значит, Майлзу не пришлось разжевывать ему эту мысль.

– Ага.

– Сьюз, мы идем в приемный покой и предупредим там всех, – сообщил Майлз.

Госпожа Сьюз, задыхаясь и хватаясь рукой за сердце, кивнула.

– Я знаю, что Вристи Танака на втором этаже. Наверное, она только что начала операцию по криоподготовке.

– Мы предупредим и ее, и всех наших.

Она благодарно махнула волонтерам и поспешила своей дорогой. Госпожа Ся сопровождала ее, задавая по дороге прозорливые вопросы о том, где еще могут находиться местные жители в такой час. Тенбери несся впереди. Майлз и Роик выскочили следом, свернув в противоположную сторонй у ближайшей лестницы.

За дверями офиса Майлз заметил краем глаза Марка и Карин – они зажали в угол Фуву, притормозив его локтями, не выпуская и тем самым серьезно удивив здоровяка. Вдвоем они чуть не сбили его с ног.

– Фува-сан, – приступил Марк деловитым голосом, – может, обсудим продажу в, так сказать, пожарном порядке?

* * *

Пошатываясь и отдуваясь под весом Нефертити, Джин преодолел последний лестничный пролет. Еще в переулке возле башни теплообменника, за углом которого исчез Форлинкин, она шарахнулась от мальчика без видимой причины и чуть было не сбежала – лишь случайно Джину повезло ее поймать. Вернее, это сначала показалось, что повезло. Теперь мальчик был уверен, что сфинкс весил минимум в два раза больше. Кошка беспрестанно урчала, оставляя на его одежде шерсть и перья, однако даже не попыталась оцарапать.

– Открой дверь! – выдохнул Джин.

Мина согласно кивнула и распахнула ее. С этой стороны двери было написано: «Пожарный выход – не блокировать!» Что это значило? Что дверь остановит пожар? Остается надеяться, что им не придется узнать.

Нефертити продолжала извиваться и в конце концов выскользнула из рук Джина, как раз когда они вошли из коридора в послеоперационную. Джин обрадовался, что животное вырвалось не снаружи, а здесь, где деваться особо было некуда. Либер-сенсей сидел, понурившись, на стареньком складном стульчике. Он резко подпрыгнул, когда дети вошли.

– Я думал, вас отправили избавиться от этой гадости.

Он смотрел на сфинкса с нескрываемым недовольством.

Мама выпрямилась и села на кровати.

– Джин? Мина? Что происходит?

– На нас напали ниндзя, мамочка! – объявила Мина. – Мы их видели! Они подожгли дом Джина!

– Что?

– И никакие это были не ниндзя, – нетерпеливо перебил брат, – просто идиоты в черном.

– Это как-то связано с хлопком, который мы слышали за стеной несколько минут назад? – спросила мама.

Джин кивнул.

– Мы были рядом, там было еще громче! Консул Форлинкин говорит, это зажигательная жидкость.

Мама ахнула:

– Вы были рядом?

– На крыше, прямо над пожаром, – ответила Мина. – Какой там был черно-рыжий огненный шар!

Либер-сенсей поднялся, испуганно ухватившись за спинку кресла.

– А где Ворон-сенсей? Форлинкин послал нас рассказать ему о пожаре и слушаться.

– Он спустился на третий этаж, помочь Танаке с криоподготовкой, – ответил Либер-сенсей.

Мама Джина соскользнула с кровати и подошла к стеклянной стене своей крошечной палаты. Положив ладони на прозрачную поверхность, сказала сыну:

– Джин, может, тебе лучше сбегать вниз и рассказать им, что происходит? Огонь распространялся быстро?

– Трудно сказать, мы ведь мало что видели.

– Поищу-ка я комнату с окнами, – вызвался Либер-сенсей.

– А куда пошел Стефин? – спросила мама. – Он же должен был приглядывать за вами обоими.

– Наверно, пошел поискать ниндзя! – предположила Мина.

Мама ахнула:

– Разве это работа не для Роика?

– Он сейчас, наверное, там же, где и Майлз-сан, – бросил Джин через плечо, возвращаясь к дверям. – Мина, не выпускай Нефертити!

Либер-сенсей шел следом за Джином, как вдруг отшатнулся от внезапно распахнувшейся двери – ее пинком открыли из коридора. Мина взвизгнула. Нефертити подхватила вслед за ней:

– Вра-а-аг! Вра-а-аг! – вопило животное, бешено порхая по комнате и даже взлетая на стол.

«Ты абсолютно права, Нефертити», – подумал Джин, пятясь задом, тогда как Ганс и Оки ворвались в послеоперационную. Оба жадно хватали воздух перекошенными от злости ртами и сейчас казались просто огромными, гораздо больше, чем когда храпели, пуская слюни на полу в гараже. Мятые синие врачебные халаты сменились серыми форменными брюками и куртками из плотной ткани. На обоих красовались разгрузки и берцы на толстенной подошве. Однако ни знаков различия, ни нашивок с именами, ни каких других опознавательных знаков не было.

– Так вот ты где, придурок! Наконец-то! – прорычал высоченный Ганс Либеру-сенсею.

Тот отступал, бледнея, пока не уперся в стол.

– Какого черта тут происходит? – сказал широченный Оки, разглядывая присутствующих. – Что здесь делают дети? Идиот Акабане ничего не говорил о детях…

– Да плевать на них, давай, хватай его!

Двумя здоровенными шажищами Оки преодолел расстояние, перехватил Либера пополам и при помощи полицейской дубинки как-то вывернул ему руки вверх за спиной. Либер-сенсей взвизгнул.