Дом на сваях

Дом на сваях
Лора Вульф

Абхазия, прошлый век. Главные герои, парень и девушка, оказываются в гуще происшествий, перекликающихся с событиями, произошедшими задолго до этого в Османской империи. Страшная тайна связывает обитателей приморского села, у самого моря, рядом с рекой, в доме на высоких сваях, в котором раньше жила сумасшедшая старуха Рипсимэ со своей козой, вдали от людей, оказываются герои повести во время сильного наводнения. Первая любовь, непростые человеческие отношения, приключение, история, детектив и мистика.

Лора Вульф

Дом на сваях

Волны поднимались, застывали на мгновение и с яростью обрушивались на берег, цепляясь щупальцами гребней друг за друга.

Море штормило. Горьковато соленые брызги, миновав зону прибоя, оседали на камнях, траве, кипарисах. Ветер гнал их дальше вглубь сада, к дому. Мандариновый сад, несколько апельсиновых деревьев, колючий гранат, экзотическая фейхоа и еще с десяток фруктовых деревьев были надежно защищены от влажного дыхания моря густой оградой из лавра.

Старый двухэтажный дом, окруженный со всех сторон садом, был виден уже с берега, первый этаж скрывали заросли ежевики и бузины, а второй и крыша из серого шифера, отчетливо виднелись на фоне коричнево-серых гор.

Дверь дома открылась, из него вышла женщина с казанком в руках. Она была в коричневой драповой юбке, шерстяном свитере и клетчатом платке, туго завязанным под подбородком. Две довольно крупные собаки, увидев хозяйку, кинулись ей под ноги. Они становились на задние лапы, вытягивали морды с черными склизкими носами, пытаясь отчетливей уловить аппетитный запах, который источал казанок. Пройдя несколько шагов вдоль дома, женщина подошла к наружной каменной лестнице, под которой было оборудовано место для собак, бетонные плиты надежно защищали от дождя и ветра, для тепла на деревянный настил были брошены два стареньких детских пальтишка, рядом стояли вместительные эмалированные миски с кое-где отбитыми краями.

Собаки, предвкушая сытный ужин, повизгивая, закружились на задних лапах, смешно вскидывая передние, резко остановились, виляя хвостами и оттирая друг – друга от хозяйки с вожделенным ужином. «Фу!» – прокричала женщина, боясь, что собаки собьют ее с ног. Услышав командный голос, псы взвизгнули еще раз, громко и смачно сглотнули слюну, затихли, наблюдая, как хозяйка выливает содержимое посудины в их плошки, поделив его пополам.

Над мисками стал подниматься плотный, густой пар. Еда оказалась слишком горячей. Одна собака, пойнтер полукровка, с прямой спиной, широкой и глубокой грудью, терпеливо села около своей порции, ожидая пока она остынет, изредка перебирала лапами и облизывала свой и без того влажный нос.

Второй пес, крупный черный кобель, не отличался благоразумием и выдержкой. Он ухватился передними зубами за край своей плошки и поволок ее по цементной площадке, периодически останавливаясь и чихая от горячего пара. Прошло немного времени и собаки дружно зачавкали невдалеке друг от друга. Наевшись, они несколько раз сбегали к воротам, отлаяв положенное, по пути незлобно задирая и покусывая друг – друга. Вскоре свет в доме погас, псы улеглись калачиками под лестницей, изредка вздрагивая во сне, рыча, навострив уши.

Ночь уходила, на востоке, у горизонта, облака окрасились в светло- сиреневый цвет. В саду было еще темно и тихо, деревья стояли не шевелясь, только верхушки кипарисов покачивались на фоне светлеющего неба и акации, слегка поскрипывая, бились когтистыми ветвями о забор.

Приморский поселок понемногу просыпался. Местные жители, из-за мягкого климата, не топили дровяных печей зимой, их даже не строили в домах. В так называемых летних кухнях, а это был обычно добротное строение метров на тридцать, с большим навесом, кухней и комнатой, ставили металлическую круглую буржуйку, топливом для нее служила солярка, которая самотеком, поступала внутрь.

Такие печи были экономичны, поскольку солярка отличается от того же керосина повышенной плотностью и ее хватает надолго. Изготовляли их местные умельцы из стальных листов, топливо продавали механизаторы, которые не очень рачительно относились к народному добру тем более, что дизельное топливо в 70х годах прошлого века населению, официально, не продавалось.

Достоинством буржуек также являлась их удобная конструкция и эксплуатация. Верхнюю часть использовали для приготовления пищи, помещение нагревалось за несколько минут, остывало, правда, так же моментально, ну, а запах солярки, сопровождающий весь процесс и не только, был бонусом.

Инга, худенькая, голенастая девочка пятнадцати лет, шла по песчаной дороге в школу. Она торопилась, путь был неблизкий – три километра вдоль берега моря. На соседней улице ее ждала одноклассница Марина, девочки дружили с первого класса.

В поселке была еще одна школа, национальная, обучение в ней велось на армянском языке, так как почти все его население состояло из представителей этой народности, которая по величине была третьей этнической группой во всей Абхазии после самих абхазов и грузин. Хотя армяне жили в здесь еще со средневековья, значительная иммиграция началась в конце 19 века, после погромов в Турции. Именно благодаря труду абхазских армян, они выращивали и перерабатывали табак, Россия смогла заместить импорт табачных изделий из Османской империи.

До начала занятий оставалось минут десять, почти все ребята уже сидели за партами, только около отличницы Светы, по прозвищу Справочник, стоял наклонившись, смешно вытянув шею, Артур. На парте лежала ее тетрадь с домашним заданием, лежала она немного наискось, не полностью повернутая в сторону Артура, из-за чего ему и приходилось вытягивать шею и косить глаза.

Света не любила давать скатывать домашку, обычно ребята к ней и не обращались. Безотказно списывать давала Инга, но сегодня они с Мариной пришли немного позже обычного, а Артуру математик Мелик Амбарцумович на прошлом уроке вкатил пару. Двойку нужно было срочно исправлять и Света уступила, домашняя задачка была не очень сложная и ей не жалко было сегодня делиться своей интеллектуальной собственностью. Артур дописал работу и не закрывая тетрадь, с осторожностью понес ее впереди себя.

«Вот, сдул у Светки», – сказал он, кладя раскрытую тетрадь перед Ингой. Все в классе знали о негласном соперничестве двух отличниц, поэтому Артур решил сразу узнать ее реакцию, понимая, что будет обращаться, как и прежде к Инге и лишаться ее благосклонности не стоит.

Девочка взглянула равнодушно на тетрадь, машинально пробежала глазами по условию задачи, решению, не без удовольствия отметив, что ее вариант короче на одно действие и на мгновение дольше нужного задержала свой взгляд на ответе. Запятая в десятичной дроби у Светы стояла на один знак правее чем у нее.

Зазвенел звонок, дверь резко открылась и в класс стремительно вошел, почти забежал франтоватый учитель математики Мелик Амбарцумович. Быстро переставляя короткие ножки в черных, остроносых до сверкающего блеска начищенных туфлях, он моментально оказался возле учительского стола, поздоровался и начал урок.

«К доске пойдет…» – Мелик Амбарцумович задумался на мгновение, почесывая кустистую бровь душкой от очков.

«Такмазян Артур!» – изрек он решительно. Артур медленно, немного сутулясь, побрел к доске. С большими усилиями, то краснея, то бледнея и перепачкав руки мелом, удалось ему воспроизвести решение домашней задачи. Инга еще раз сверила ответ, да, все-таки ошиблась она с этой запятой.

Урок алгебры закончился, Мелик Амбарцумович, засунув школьный журнал подмышку, также резво выскочил из класса, словно Маленький Мук в остроносых туфлях. Ребята зашевелились, задвигали стульями, класс наполнился гулом голосов.

Генка Миносян, по кличке Челентано, пластичный, динамичный и пружинистый с крупными зубами и чувственным ртом, бегал по классу держа в руках темно-коричневую общую тетрадь, это была анкета, своеобразный психологический опросник, которую он взял без спроса.

Анкету заполняла Ия Чхеидзе, высокая, белокожая девочка с длинными, смоляными волосами и густыми четкими бровями на немного вытянутом лице. Казалось, если переодеть ее в национальный костюм, то перед нами предстанет, во всей своей красе, классическая грузинская княжна.

Ия сидела неподвижно и с безучастным взглядом смотрела на Генку, а он тем временем уже взобрался на парту, приплясывая и вертясь абсолютно всеми частями тела, полностью оправдывая сходство с темпераментным итальянцем. Чтобы усилить эффект от своего выступления, он раскрыл анкету и начал читать вслух. Девчонки занервничали, там было несколько провокационных вопросов и многие на них уже ответили. Марина тоже заполняла опросник и поэтому решила не медлить, она подошла к Генке-Челентано, схватила его за ногу и потянула на себя так сильно, что одна фирменная кроссовка осталась в руках девочки. Она не растерялась, стремглав выбежала из класса, по инерции прижимая обувь к своему коричневому школьному платью.

Генка моментально спрыгнул на пол, швырнул тетрадь в угол классной комнаты и кинулся догонять Марину. Вслед за ними в коридор выбежали ребята, только Ия, волоокая красавица, спокойно вышла, скорее даже выплыла из классной комнаты, встала в дверном проеме, с легким интересом, наблюдая за происходящим.

Инга, расталкивая встречных, пыталась догнать Челентано, зная его несдержанный и вспыльчивый характер, она понимала, что Маринке сегодня несдобровать, прецеденты уже были.

Крепкая и коренастая девочка раньше всегда умела постоять за себя, но взрослея, мальчики становились сильнее, и Марине уже не удавалось отстаивать справедливость тумаками, хотя запал был еще тот.

Генка настиг ее около окна, Марина дернула оконную раму и в распахнувшееся окно выкинула кроссовку, запрокинула голову в обрамлении каштановых, кудрявых волос и выжидая, уставилась на подскочившего Челентано. Генка широко замахнулся, сверкая глазами, немного поколебавшись, опустил руку и сдерживая себя, все же стукнул Марину довольно больно по плечу, после чего рванул вниз по лестнице во двор на воссоединение со своей обувью, а Марина молча, потирая плечо и не обращая внимания на окружающих пошла в класс.

Девочки некоторое время домой шли молча, Инга первая прервала молчание:

–Генка, конечно, придурок, но, Марго, может хватит с мальчишками воевать, ребятам давно пора в тебе увидеть симпатичную девушку!

Марина остановилась, внимательно посмотрела на подругу и изрекла:

–Ты вот с ними не дерешься, а симпатичную девушку они в тебе что-то не очень видят …. Пацаны видят, вообще, только одну Ленку!

Одноклассница Кваша Лена, на первый взгляд, от других девочек ничем не отличалась, но успехом у мальчиков пользовалась грандиозным. Миниатюрная, с крепкими, точенными, слегка кривоватыми ногами, которые она не прятала, а наоборот выставляла на всеобщее обозрение, в коротеньком школьном платье, почти тесном, сидевшем впритык на ее ладной, девичьей фигурке. Выпуклые, широко поставленные нагловато-наивные глаза, большой рот в вечной улыбке и шикарная прическа – удлиненное каре с прямой челкой на всегда хорошо уложенных, золотисто-рыжих волосах.

Мальчики были от нее, что говорят, без ума, а девочки, ехидничая, метко, из-за созвучности фамилии и визуальной, по их мнению, схожестью с маленьким, по своему очаровательным, земноводным, древесной, небольшого размера, лягушкой, прозвали Квакшей. Прозвище намертво прилипло к Ленке, что, как ни странно, только добавляло ей популярности в школе.

Признанная всеми первая красавица Ия, таким бурным успехом не пользовалась, что согласно мнению девиц класса, еще раз доказывало убогость мышления мужской особи как таковой.

Посреди февраля, после многодневных ливней и штормов, ночных леденящих ветров пришли долгожданные февральские окна. Стало солнечно и тихо. Волны, не торопясь, перебирали гальку, непуганые, упитанные чайки носились по суше, оставляя на влажном песке трехпалые следы.

Во дворах цвела мимоза – акация серебристая, высокое и раскидистое дерево, покрытое ярко-желтым воздушным покрывалом, состоящее из многочисленных, ароматных шариков. Буйная красота, нежный и дурманящий аромат, неприхотливость в уходе плюс неискоренимая коммерческая жилка местных сыграли с этим экзотическим растением злую шутку. В конце февраля ветки деревьев безжалостно спиливались и обрезались реже самими хозяевами, чаще дельцами, покупающими желтые, трепетные соцветья прямо на корню, цена назначалась за дерево на вскидку. Обрезанные ветки мимозы укладывали в чемоданы и везли во все города Советского Союза, чаще всего на север, торопясь успеть к празднику 8 марта.

Дедушка Адам рыхлил землю на своем участке под чеснок. Поделенные на дольки головки лежали в старом алюминиевом дуршлаге с отломанной ручкой. Старик присел на корточки, зачерпнул узловатыми пальцами с крупными, выпуклыми ногтями горсть и принялся высаживать зубки в землю. Работа спорилась, вскоре вся грядка была утыкана рядками аккуратно торчащих белых долек. Дедушка выпрямился, снял кепку, провел шершавыми пальцами по лысеющей голове, расстегнул стеганную жилетку, надетую поверх клетчатой фланелевой рубашки и прихватив дуршлаг пошел к дому. На пороге летней кухни он разулся, снял большие, черные калоши и прошел в комнату.

–Луснтаг! – зычно крикнул он, дверь отворилась и в комнату вошла пожилая армянка в длинной, черной юбке, темно-синей кофте с длинными, закатанными рукавами и серым пуховом платке, повязанном на пояснице. Увидев жену, старик улыбнулся и заговорил с ней на армянском.

Адам и Луснтаг жили вместе уже около шестидесяти лет, еще в детстве их дома в Турции, тогда Османской империи, стояли рядом. В 1915 году им пришлось покинуть отчий дом, их родителям не удалось выбраться, а пятнадцатилетние Адам и Луснтаг, вместе с другими уцелевшими беженцами, на небольших суденышках переплыли Черное море и высадились на побережье Российской империи. Беженцы были поселены на безлюдной тогда прибрежной территории, им выделили наделы земли, помогли материально. Получили участок у моря и Адам с Луснтаг, уже будучи венчанными, построили сначала времянку, заложили сад, стали выращивать и перерабатывать табак.

Сейчас на их обширном участке уже стояли два дома, в первом добротном, кирпичном доме жила вдова их младшего сына, умершего от болезни почек, мать Марины и Карена, учившегося в Ленинграде в торговом институте. Сами старики жили в отдельном, просторном, двухэтажном доме и души не чаяли в своих внуках.

В конце семидесятых 23 февраля считался рабочим днем. В школе уроков, обычно, в этот день, не было. Проводился праздничный концерт, тематические встречи, поздравляли учителей-мужчин, мальчиков. Вечером, в ближайшую к празднику субботу, старшеклассники собирались у кого-нибудь дома и отмечали праздник. Такое мероприятие называлось «вечер». Впервые вне школы большим коллективом решили собраться и восьмиклассники.

Проблемы с помещением не возникало, у всех были большие дома, где всегда традиционно были рады гостям. Собрали небольшую сумму на угощения и договорились, что каждый принесет из дома уже готовое блюдо и стали жить ожиданием «вечера»

Мальчишки показывали напускное равнодушие, будто они были завсегдатаями вечеринок, а девочки, помимо душевных смятений еще мучились вечным женским вопросом «Что надеть?» Купить в магазинах что-нибудь стоящее удавалось не всегда, за обновками ездили в столицу, или покупали втридорога у спекулянтов.

Инга, как и многие, давно мечтала о джинсах. Настоящие, американские, везли побывавшие за границей артисты, моряки, спортсмены и продавали с рук по цене равной двум средним зарплатам. Всепоглощающая страсть к джинсам внесла коррективы в существующие правила, и на рынок Советского союза была допущена индийская марка Avis, так как партнерские отношения нашей страны и Индии в те годы были особенно теплые. Индийские джинсы были недурны, надо отдать должное, что все товары импортного производства, в те годы, были отличного качества и служили очень долго. Купить эти брюки можно было в обычном магазине-исключительно из-под полы, но в разы дешевле чем стоили у спекулянтов топовые бренды вроде Lewis или Wrangler.

Инге повезло, ей удалось по знакомству приобрести, с небольшой переплатой, отличные брюки насыщенного синего цвета, заклепками, молнией на заднем кармане и со стильным неброским лейблом.