Мисс Совершенство

– Было бы хорошо, если бы у меня действительно имелось какое-нибудь оружие, – заявила Мирабель, – но мистер Карсингтон скоро поймет, почему они возражают против строительства канала. Все землевладельцы Лонгледж-Хилла считают, что оно связано со слишком большими разрушениями при очень небольшой выгоде. Если бы дело обстояло иначе, мы бы давным-давно сами построили канал, причем это обошлось бы нам значительно дешевле.

– Те, кто всю жизнь прожил в Лондоне, не способны осознать последствия подобных проектов для сельских общин, – заметила миссис Энтуисл. – Объясни кто-нибудь эту проблему лорду Гордмору, он наверняка отмахнулся бы от нее, решив, что это провинциальное предубеждение против перемен и прогресса.

– Виноват в этом не только он, – возразила Мирабель, – но и мы сами в какой-то мере. Все землевладельцы должны были высказать свое мнение его представителю, но мы не обратили на него никакого внимания, как и на всех прочих. Статус и полномочия представителя отражали статус и могущество его работодателя, а престиж лорда Гордмора был весьма невелик. Для обитателей Лонгледж-Хилла его представитель был всего лишь одним из многих, которые приезжали и уезжали, пытаясь убедить нас в преимуществах то одного, то другого проекта, но местные нетитулованные дворяне были достаточно консервативны. Даже в разгар каналомании считали строительство кромфордского канала мистера Аркрайта авантюрой, так же как канала в Пик-Форесте. Все последующие события лишь подтвердили их правоту, по крайней мере в том, что касается финансовой стороны. Хотя эти каналы существенно улучшили положение с перевозкой грузов для коммерческих целей, ни один из них пока что не обеспечил значительных прибылей держателям акций.

Водные пути, несомненно, в корне меняли как ландшафт, так и жизнь в общинах, по чьей территории они проходили.

Реакция на проект строительства канала Гордмора оказалась еще более негативной, поскольку речь шла о частной собственности Мирабель и ее соседей.

– Ты никак не могла предвидеть, что лорд Гордмор окажется настойчивее прочих, – заметила миссис Энтуисл.

– Меня беспокоит не его настойчивость, а выбор представителя, – сказала Мирабель. – Мистер Карсингтон явился неожиданно, не предупредив о своем прибытии никого из землевладельцев. Не думаю, однако, что он обратился только к отцу, которого меньше, чем кого-либо другого, интересуют каналы, как, впрочем, и все остальное, не имеющее отношения к растительному миру.

– Мне кажется, мистер Карсингтон и лорд Гордмор понятия не имеют об увлечениях вашего отца, – предположила миссис Энтуисл. – Им было известно лишь, что ему принадлежит самая крупная земельная собственность.

– И папа ничего не сделал, чтобы как-то их предупредить, – заметила Мирабель. – Даже ответил на письмо мистера Карсингтона, можете себе представить?

Миссис Энтуисл кивнула, сказав, что все это объяснимо.

– Если даже отец согласился встретиться с мистером Карсингтоном, то что говорить об остальных, – продолжила Мирабель. – Они будут всячески ублажать героя Ватерлоо и согласятся с любым его предложением. Они согласятся на мизерную финансовую компенсацию за использование земли и будут радостно кивать, какую бы трассу канала им ни предложили. Меня бы очень удивило, если бы нашелся смельчак, который попросил бы построить мост, по которому коровы могли бы возвращаться с лугов. А тем временем, уж будьте уверены, мистеру Карсингтону станут подсовывать своих дочерей и сестер, хотя он вовсе не старший сын в семье.

– Наверное, он очень хорош собой? – поинтересовалась миссис Энтуисл, наливая Мирабель вторую чашку чаю.

– Аж дух захватывает! – мрачно ответила Мирабель. – Высокий, широкоплечий. Педантичный в отношении одежды, но не чопорный. Даже к своему увечью приспособился: хромота придает ему мужественности, элегантности и, представьте себе, галантности.

– Галантности, – повторила миссис Энтуисл.

– Это ужасно! – сердито буркнула Мирабель. – В его присутствии мне то хочется заплакать, а то – швырнуть в него что-нибудь. К тому же он идеалист или просто притворяется. У меня не хватает духу сказать ему, что его благородные намерения никого не трогают.

– Он брюнет или блондин? – поинтересовалась миссис Энтуисл.

– Шатен. Когда на его волосы падает свет, они отливают золотом. Глаза у него светло-карие, но могут менять цвет. Взгляд ленивый. Нельзя с уверенностью сказать, слушает он тебя или только делает вид. Возможно, его раздражают мои волосы, и он смотрит на них из-под полуопущенных век.

– Но почему ты так думаешь? – удивилась миссис Энтуисл. – Твои волосы великолепны.

Мирабель пожала плечами:

– Рыжие волосы не в моде, особенно такого странного оттенка, а он признает только совершенство. К тому же моя прическа даже в самые лучшие времена не отличалась элегантностью.

– Просто ты не даешь возможности горничной уложить волосы как следует, все время вертишься.

– Что правда, то правда: так было и сегодня утром, – потому моя прическа и развалилась.

Миссис Энтуисл взглянула на волосы Мирабель:

– Мне кажется, они сейчас в полном порядке.

– Это дело его рук. Он заколол их так крепко, что будет нелегко вытащить шпильки. Интересно, кто научил его этому? Надо будет спросить.

– Только этого не хватало!

– Я аж онемела от неожиданности!

Сказать «онемела» – значит не сказать ничего. Охватившие ее чувства не передать словами. Он стоял так близко, что она чувствовала запах крахмала, исходивший от его галстука, и еще какой-то неуловимый аромат, который, возможно, ей только пригрезился. Но что ей точно не пригрезилось, так это гулкие удары собственного сердца и целая гамма неожиданных ощущений, которые тоже не поддаются описанию.

Она понимала, что это за ощущения. Теперь она старая дева, но когда-то была молодой и мужчины старались перещеголять друг друга, оказывая ей всяческие знаки внимания. Кое-кому удалось завоевать ее симпатию, но уж лучше бы не удалось никому.

С тех пор прошло десять лет, и теперь она могла спокойно вспоминать о том чудесном сезоне в Лондоне и об Уильяме. Но ей вовсе не хотелось пережить все это снова. Любая привязанность заканчивается одним и тем же, и она не жаждала вновь подвергать себя испытанию.

Правда, сейчас ей едва ли угрожала опасность. Мистеру Карсингтону не нужны были ни ее деньги, ни она сама. Ему требовалась только информация, которую он мог получить и без ее помощи.

Миссис Энтуисл прервала ее размышления:

– Ты говоришь, что мистер Карсингтон педантичен в отношении одежды?

– Он посрамил бы самого Бо Браммела, – ответила Мирабель и рассказала о разговоре с ним, состоявшемся под ледяным дождем, когда среди ночи он помчался верхом на лошади в гостиницу, из-за того, что ему утром нечего надеть.

– Это многое объясняет, – заметила миссис Энтуисл.

– Ты же знаешь, каковы эти денди! Для них важен каждый пустяк. Ты и представить себе не можешь, насколько раздражают его мои волосы. Он не сдержался и сказал, что они отвлекают его внимание.

– В таком случае ты вооружена лучше, чем тебе кажется, – улыбнулась миссис Энтуисл. – Ты невольно обнаружила слабое место своего противника. Поздравляю!

Мирабель пристально посмотрела на подругу.

– Что ты хочешь этим сказать?

– Отвлеки его внимание, – посоветовала ее бывшая гувернантка.

Глава 4

– Приглашение на ужин, – словно эхо повторил Алистер.

– В пятницу, то есть через три дня. Я понимаю, что надо было предупредить заблаговременно.

Сэр Роджер Толберт с аппетитом поглощал то, что приготовил повар гостиницы Уилкерсона, за ужином в отдельной столовой, откуда только что ушла мисс Олдридж.

– Конечно, такого великолепия, к которому вы привыкли, за ужином не будет, – продолжал баронет, – предупредил супругу, что у вас могут быть и более неотложные дела. Но вы же знаете женщин! Уж если им что-нибудь втемяшится в голову…

Алистер сочувственно кивнул, вспомнив предсказание мисс Олдридж: «Сэр Роджер Толберт и капитан Хьюз непременно заедут к вам и пригласят к себе на ужин».

В тот момент она его расстроила, но когда ушла, Алистер подумал, что предсказанное ею развитие событий маловероятно, если учесть холодный прием, оказанный здесь представителю Гордмора. Именно по этой причине он сообщил заранее о своем приезде только мистеру Олдриджу и, сославшись на опыт предыдущего представителя, попросил его никому больше об этом не говорить.

Алистер знал, что слух о его появлении в Лонглендже моментально распространится по округе, но, приготовившись к холодному приему, если не к открытому проявлению враждебности, оказался не готов к такому гостеприимству. Когда мисс Олдридж сказала, что здесь все его знают и считают героем, он подумал, что это преувеличение.

Он ожидал, что столкнется с трудностями, и был готов их преодолевать, завоевывать доброе отношение землевладельцев, обходясь с ними по справедливости, выслушивая и принимая во внимание все их возражения, вырабатывая вместе с ними приемлемые решения и компромиссы. У него были самые честные намерения. Обладая тактом и безупречными манерами, если не считать его поведения в отношении мисс Олдридж, он верил, что одержит победу в трудном сражении, и ожидал, что все его противники немедленно сложат оружие, как только он появится.

Сэр Роджер приехал к нему примерно через полчаса после отъезда из гостиницы мисс Олдридж и приветствовал, как сына, которого уже не чаял увидеть.