Мисс Совершенство

У баронета, ровесника его отца, было огромное брюхо и лысая голова. Чтобы продержаться до ужина и не умереть с голоду, он заказал себе баранину, картофель, каравай хлеба, примерно по фунту сыра и масла, а также большую кружку эля.

Алистер ограничился только бокалом вина. Будь он даже голоден – что маловероятно в это время суток, – ему кусок бы не полез в горло, когда он понял, что мисс Олдридж сказала ему правду: никого не интересовал его проект. Он был сыном лорда Харгейта, газеты сделали из него героя, остальное не имело значения.

– Со стороны леди Толберт очень любезно было подумать обо мне, – заметил Алистер. – Однако, как вы, возможно, уже слышали, я приехал сюда по делу.

– И, наверное, очень важному?

– Да, довольно важному. – Переждав, пока баронет прожует баранину, Алистер добавил: – Речь идет о канале лорда Гордмора.

Брови сэра Роджера поползли вверх, но он довольно спокойно прожевал и проглотил пищу:

– Вот как?

– По правде говоря, я хотел бы поговорить об этом с вами. В удобное для вас обоих время.

Сэр Роджер кивнул:

– Дела. Удовольствия. Понимаю. Одно с другим нельзя смешивать.

– Если вам угодно, я могу переговорить с вашим управляющим, – сказал Алистер.

– С управляющим? Разумеется, нет, – возразил сэр Роджер, не переставая жевать.

– Но, видите ли, сэр Роджер, вы и все остальные оказали бы мне большую услугу, если бы видели во мне просто представителя лорда Гордмора, одного из его служащих.

Баронет обдумал сказанное, доедая картофель:

– Понимаю. Вы щепетильны. Это делает вам честь.

– Хочу сразу предупредить, что мой отец не имеет никакого отношения к этому проекту.

– Понимаю, – согласился сэр Роджер. – Но моя супруга этого не поймет. Она понимает лишь одно: ваш отец – лорд Харгейт, а вы – знаменитый герой Ватерлоо. Говорил ей, что вы не лев из бродячего зверинца. И что приехали сюда не для того, чтобы развлекать ее и прочих особ женского пола. – Он сердито нахмурился. – А она в слезы. Ох уж эти женщины!

Алистеру достаточно было вспомнить, какие истерики закатывала ему Джудит Гилфорд, чтобы понять, каким несчастным может сделать мужчину недовольная женщина. Алистер по крайней мере не был связан с ней узами брака, и ему не приходилось выносить все это круглосуточно до конца дней своих, а будь он женат, ему пришлось бы либо терпеть, либо бежать из собственного дома.

Сделав несчастной супругу сэра Роджера, не заслужишь его уважения.

– Да я скорее дам перерезать себе горло кинжалом или брошусь под копыта польского кавалерийского отряда, чем огорчу вашу супругу, – заверил Алистер. – Прошу вас передать леди Толберт, что почту за честь поухаживать за ней в пятницу.

Пятница, 20 февраля

Без этого ужина, как и предсказывала мисс Олдридж, обойтись было невозможно.

«…И каждый будет предлагать вам полюбоваться своими домашними любимцами: скотом, детьми, а особенно дочерьми».

Сэр Роджер сказал, что Алистер, мол, не лев из бродячего зверинца. Как оказалось, демонстрировали здесь не героического сына лорда Харгейта, а стайку девиц, жаждавших развлечь и соблазнить его.

Это было что-что новенькое.

Когда Алистер впервые появился в свете, его не заботили брачные ловушки. Средний сын находится в полной зависимости от отца, а отец хоть и был далеко не бедным, не входил в число самых богатых представителей сословия пэров, к тому же имел еще четверых сыновей.

Иными словами, Алистер Карсингтон завидным женихом не был.

Однако для Джудит Гилфорд это не имело значения. У нее было достаточно денег для них обоих. По правде говоря, она при желании могла бы без труда содержать целый гарем. Остается лишь сожалеть о том, что закон не одобряет многомужества, ведь для того, чтобы предоставить Джудит все внимание и рабскую покорность, на которые она претендовала, потребовалось бы не менее полдюжины мужчин.

Но одно дело лондонское светское общество, и совсем другое – уголок сельской Англии, где подходящих женихов было не больше, чем кокосовых пальм, а подходящих молодых женщин хоть пруд пруди. У леди Толберт на ужин «по-домашнему, в тесном кругу» собралось более двух десятков гостей, и десять из них – девушки на выданье, нарядно одетые, с красивыми прическами и с твердым намерением очаровать третьего сына графа Харгейта.

Мисс Олдридж могла бы стать среди них одиннадцатой, но ее нельзя было назвать юной леди, потому что ей перевалило за тридцать и она явно не имела намерения очаровать кого бы то ни было.

Наряды юных леди были либо белыми, либо выдержаны в пастельных тонах. Декольте, несмотря на холодный ветер за окном, от которого дребезжали стекла, довольно смело открывали грудь.

На мисс Олдридж было серое шелковое платье, видимо, смоделированное пресвитерианским священником для его бабушки. Судя по всему, она задалась целью довести Алистера до безумия, и, несмотря на его сопротивление, ей это удалось.

Она отказалась ему помогать, и он решил вообще не обращать на нее внимания. Сегодня он аккуратно обойдет ее стороной и будет иметь дело с ее соседями, а не с ней. Если ему удастся убедить их, ее возражения он просто проигнорирует.

Так он рассудил.

Но разве можно рассуждать здраво, сидя напротив этой особы?

На столе не было ничего, что могло бы его заслонить. Бесед с молодыми леди он не вел. В общем, не было никакой возможности отвести взгляд от ужасного зрелища, которое являла собой мисс Олдридж. Вырез-каре ее платья едва приоткрывал ямочку под горлом. Рукава доходили до запястий. Если бы не завышенная талия платья, подчеркивающая грудь, и не узкая юбка, облегающая бедра, можно было бы подумать, что у нее вовсе нет никакой фигуры. На платье были зря потрачены дорогой шелк и искусная работа портного.

А уж прическа была такой, что невозможно описать словами.

Ее горничная сделала строгий – и красивый! – пробор посередине копны великолепных золотисто-рыжих кудряшек, пригладив их – видимо, горячим утюгом! – и собрав на затылке в тугой пучок. Это кошмарное сооружение украшала серебряная диадема.

Только к концу ужина Алистер немного успокоился, мысленно изменив декольте ее платья и укоротив рукава, заменив их аккуратными буфами на плечах. Но к его великому неудовольствию, в этот момент леди Толберт спросила его, бывал ли он в Чатсуорте, и Алистер сосредоточил внимание на хозяйке. Хотя у нее была замужняя дочь, ровесница мисс Олдридж, леди Толберт выглядела моложе своих лет и была одета по моде. Алистер признался, что еще не успел побывать в поместье герцога Девонширского, которое находится в десяти милях к северу от Матлок-Бата.

– Уверена, вам захочется посетить каскад, – сказала леди Толберт. – Длинная цепь пологих ступенек спускается по склону холма. Из резервуара, расположенного на вершине, вода каскадами спускается по ним вниз. Это великолепное зрелище успокаивающе действует на нервы.

Нервы леди Толберт были известны всем, как поведал Алистеру его камердинер. Они отравляли существование ее супругу.

Мисс Карри, сидевшая справа от Алистера, сказала, что каскад очень романтичен, и с притворной застенчивостью опустила глазки.

– Там так приятно помечтать, – промолвила леди Толберт. – Поскольку вы интересуетесь искусственными водными путями, мистер Карсингтон, то вам, возможно, захочется осмотреть его более тщательно.

Капитан Хьюз, сидевший между леди Толберт и мисс Олдридж, заметил, что его конструкция сохранилась со времен королевы Анны.

Этот лихой морской офицер был брюнетом лет сорока от роду, которого конец войны заставил высадиться на берег. В отличие от других уволенных в запас капитанов он уютно обосновался в своем довольно крупном поместье, граничившем с землями Олдриджей. Возможно, он лелеял надежду укрепить свое землевладение, потому что, на взгляд Алистера, относился к мисс Олдридж более тепло, чем просто по-соседски.

– Я побывал там еще мальчишкой, – сказал капитан. – День выдался жаркий, а меня уже тогда тянуло к воде. Я разулся и собрался залезть в воду, но взрослые увели меня. Я тогда подумал, что очень несправедливо построить такую штуку, которая привлекает маленьких мальчиков, а потом запрещать им играть там.

– Это хорошая тренировка для взрослой жизни, – заметил Алистер, – нам часто приходится сталкиваться с тем, против чего мы не можем устоять.

Он обвел взглядом юных леди, демонстрировавших свои прелести, а мисс Толберт самодовольно оглядела себя, и девицы покраснели.

Разрезая пирог, мисс Олдридж спокойно сказала:

– Насколько я помню, мужчины не могут устоять перед купанием в канале на виду у пассажиров проплывающих по каналу судов, не говоря уже о людях на берегу.