Незнакомка в роли жены

– Бизнесом. Семейным бизнесом, если точнее.

– Позволь угадать, – хихикнула Виктория. – Ты готовишь пиццу и доставляешь ее клиентам на этой машине?

И вновь брови Уэйда приподнялись, и на губах заиграла улыбка.

– Почти. Авиационная, и не только, электроника, животноводство, лаборатории «Маско»… Послушай, здесь где-то должна быть пиццерия. – Уэйд вопросительно посмотрел на нее. – Ты голодна?

– Да. Или нет. Как хочешь.

И снова она поймала на себе его удивленный взгляд. Возможно, он истолковал ее слова как-то иначе, хотя она не вкладывала в них какой-то особый смысл… Виктория вспыхнула. Гораздо сильнее она сейчас жаждет узнать наконец что-нибудь о себе, вспомнить хоть что-то, хорошее или плохое. А если он не прекратит улыбаться, к этому добавится еще и сексуальное желание. Кто этот человек? Как могла она познакомиться с ним и выйти за него замуж? В это просто невозможно поверить. Хотя… почему бы не попробовать?

– Приедем домой, поужинаем – я заказал широкий ассортимент блюд, выберешь, что пожелаешь, – произнес Уэйд своим звучным низким голосом. – Уверен, что любое твое желание можно будет удовлетворить.

– Правда?

Он улыбнулся открыто и искренне:

– Думаю, тебе все понравится.

Виктория закрыла глаза и потерла лоб. Ее желания? Гораздо интереснее, чего от нее будет ожидать муж. Она представила, как Уэйд несет ее на руках к огромной кровати в своей спальне… и тут же обругала себя. Что, черт возьми, есть такого в парне, что заставляет ее снова и снова думать о сексе? Чуть скосив глаза, она заметила, как ее спутник слегка ухмыльнулся, точно прочитав ее мысли. Что ж, хорошо хоть, у него есть чувство юмора. Виктория понятия не имела, из чего сделала такой вывод, но откуда-то взялась уверенность: она бы никогда не вышла за человека, этим качеством не обладающего. Именно юмор помогает справиться с жизненными неурядицами.

Вскинув голову, она расправила плечи.

– У меня есть братья или сестры?

– Нет. Насколько я знаю, только родители. – Уэйд вытащил мобильный из внутреннего кармана пиджака, бросил взгляд на экран и сунул телефон обратно. – Я каждый день разговариваю с Коринн, сообщаю ей новости. Уверен, она хотела бы услышать твой голос.

– Коринн? Так зовут мою мать?

– Да.

Подумать только, отец и мать, которых она пока не помнит, как и многих других людей в ее жизни. Внезапно в мозгу Виктории пронеслось воспоминание, отдающее тоскливой болью: она стоит на крыльце какого-то дома из красного кирпича и обнимает какую-то женщину со светлыми волосами. Обе плачут. Неужели это ее мать? Не похоже. Определенно потеря памяти – самое ужасное, что ей довелось испытать. Даже физическая боль не могла сравниться с этим.

Оставшуюся часть пути оба молчали. Бесконечные вопросы вставали перед Викторией: кто такой Уэйд Мастерз? куда они направляются? Конечно, спутника вряд ли стоит бояться, в нем нет ничего зловещего – воспитанный, любезный, не высокомерный. Конечно, это всего лишь их вторая встреча, но все же – будучи явно состоятельным человеком, Уэйд не создавал впечатления человека, ставящего себя выше остальных. А еще он не похож на счастливого супруга – иначе почему он не обнимает свою вновь обретенную жену, не утешает ее и не целует, а держится вежливо-отстраненно?

Лимузин тем временем остановился на подъездной аллее у высоких черных кованых ворот с причудливыми узорами. Они немедленно отворились, и машина принялась взбираться по холму, заворачивая вправо, а потом нырнула под высокую галерею. Виктория подумала, что она никогда еще не видела такого огромного дома, – башенки делали его похожим скорее на замок, нежели на особняк.

– Ты здесь живешь? – спросила она, не веря своим глазам.

Мужчина кивнул, выходя из машины, пока водитель услужливо держал дверцу открытой.

– Здесь живем мы оба.

Выглянув из окна, Виктория смерила взглядом башню и повернулась к Уэйду:

– Надеюсь, привидения появляются только ночью.

Он посмотрел на нее с удивлением, приподняв одну бровь, и сжал губы, точно сдерживая улыбку.

– Можешь быть в этом уверена. Будешь бояться – я рядом.

Что ж, похоже, что врач, надеявшийся, что память вернется при взгляде на знакомое окружение, ошибся. Ну ладно лимузин – но как можно забыть такой дом?

Дверца со стороны Виктории открылась, и незнакомый мужчина протянул ей руку. Рядом с ним стояла коляска.

– Добро пожаловать домой, мадам, – сказал он, натянуто улыбаясь.

По обеим сторонам входной двери стояли еще двое, по-видимому, охранники.

Первый этаж особняка – по крайней мере, все, что удалось узреть Виктории на пути к лифту, – поражал великолепием и элегантностью: холл из мрамора и стекла, огромная гостиная и столовая, в которой с легкостью могли бы уместиться около четырех десятков гостей. Работающий на кухне персонал вышел поприветствовать вновь прибывшую хозяйку. Виктория улыбнулась и помахала им – это вызвало удивленные взгляды, и лишь один человек смущенно ответил на приветствие. Прежде чем она успела задуматься о причинах столь странного поведения, Уэйд с сопровождающим его помощником, толкавшим коляску, вошли в небольшой лифт. Впервые с момента аварии Виктория увидела собственное отражение в зеркале – и ужаснулась. Разве это она? Эти длинные безжизненные пряди волос, обрамляющие лицо, обезображенное синяками, которые начали желтеть, красный и припухший левый глаз и порез на нижней губе… словно она побывала в хорошей потасовке, из которой отнюдь не вышла победителем.

С тихим звяканьем двери лифта разъехались, и они очутились в широком коридоре – пол был выложен красивой бело-золотой плиткой. Мужчина, толкавший коляску, провез Викторию почти до самого конца коридора, завернул в огромную спальню, отделанную в мягких оттенках зеленого.

– Комната тебе подходит? – спросил Уэйд.

– Да, она чудесная, – отозвалась Виктория. – Очень… большая.

Оглядывая просторную спальню, она отметила, что в дальнем углу есть нечто вроде небольшой зоны для отдыха с удобными креслами, окружающими камин, и даже бар с маленьким холодильником. Эффект довершала огромная кровать с шелковым покрывалом.

– А ты… тоже здесь будешь спать?

Уэйд внимательно посмотрел на жену, и на минуту ей показалось, что в его глазах мелькнула искорка сожаления.

– Нет. Моя комната соседняя.

Виктория ощутила небывалое облегчение – и в тот же миг ее озадачила мысль: неужели это нормально для молодоженов – жить в разных комнатах? Скорее Уэйд просто хочет предоставить ей личное пространство и дать немного времени привыкнуть к обстановке, а не заставлять сразу же вселяться в супружескую спальню. И за это она была ему благодарна – пока что она не готова делить постель с мужчиной, которого считает совершенно чужим, несмотря даже на странную симпатию к нему. Да, по документам они муж и жена, но пока что Уэйд для нее незнакомец.

Встав, Виктория обошла комнату, пристально оглядывая картины и предметы интерьера. Многие полотна были созданы известными художниками – на них были изображены цветущие сады, старинные каменные стены и ворота, увитые плющом.

– У того, кто оформлял эту комнату, прекрасный вкус.

– Ты знакома с этими произведениями искусства?

Виктория пожала плечами.

– Узнаю Моне и Барбера[1 - Барбер Чарльз Бертон – английский художник, анималист, известен также по изображениям детей в своих картинах. (Примеч. пер.)]. А еще, полагаю, я знаю свои предпочтения.

– Действительно? – с усмешкой произнес Уэйд, и тон его голоса заставил Викторию повернуться к нему.

Увидев выражение его лица, она ощутила, что сердце ее точно пропустило удар. Ей показалось или только что Уэйд намекал на предпочтения вне искусства? Он что, флиртует с ней? Или ее воображение чересчур разыгралось? Что ж… он все же ее муж. Может, он просто попытался напомнить ей этот факт.

Не зная, как отреагировать, Виктория принялась разглядывать картину, висящую над каминной полкой. На ней была изображена маленькая девочка с длинными рыжеватыми локонами, стоящая в углу комнаты и, по-видимому, наказанная за какой-то проступок. Маленькая собачка, терьер, торжественно охраняла хозяйку. В мозгу пронеслось имя – Мёрфи, и Виктория повернулась к Уэйду:

– Мёрфи здесь?

Мужчина внезапно нахмурился.

– Кто?