Корки мандарина

– Мне можно идти? – жалобно спросил юноша зуб на зуб не попадая своими синюшными губами.

– Да, господи, иди! – сказал я грубо. Как меня раздражала его закрепощенность. Раздражала больше, чем его вонь. – Ты не мой раб. Иди! Иди!

И он пошел, но не сразу. Он пристально смотрел на мои руки, вернее на корки мандаринов. Тяжело вздохнул и пошел. Я провожал его взглядом и дышал свежим вкусным московским воздухом.

Бросив мандариновые корки, я и сам пошел. Зачем они мне нужны? Какой-то мусор. Пройдя метров пятьдесят, я обернулся. И как вы думаете, что увидел? Я увидел того юношу, который подбирал эти корки. Вот делать ему больше нечего!

Не знаю почему, но я опять сморозил глупость и спросил, крича:

– Может, все-таки искупаешься?!

Юноша оставил меня без ответа и убежал, спотыкаясь, и успев даже целых два нелепейших раза запахать носом в снег. Я не стал его догонять. Но мне почему-то стало грустно.

Поднявшись в свои апартаменты, я незамедлительно принял теплую ванную с морской солью – настоящее расслабление во всех частях тела. А ведь в ней мог быть не я, а тот юноша. Если бы он захотел.

Да-а-а, ох как не повезло ему. Ходить вонючим, замерзшим, усталым перед Новым годом – сущий ужас.

Вот его лицо я разглядел и запомнил: впалые глаза и щеки, черты лица тонкие, губы синие от холода, нос красный. И до каких пор он будет ходить вонючим? До лета?

Я вынул ногу из теплой воды. Капельки воды задрожали на ней. Легкий холодок прошелся от пальцев до бедра. И снова окунул ее в воду. Как приятно!

Не всем везет с папочками и мамочками. Вот тому юноше не повезло. А мне повезло! Я сейчас нахожусь в самом высоком небоскребе Европы, принимаю ванну удовольствия. А он вонючий где-то внизу в какой-то, наверное, обветшалой квартирке с низкими потолками чешется от грязи…

Нет, он правильно поступил. Я бы тоже не пошел к какому-то незнакомому человеку мыться. Ни. За. Что. А если бы моя сестра оказалась дома? Она подумала бы, что я нахватался американских ценностей? Тогда она бы не стала просить отца помочь мне с решением проблемы в университете. Да и не сестра она мне. Неродная. Мой отец как-то раз закрутил роман с молоденькой – вот появился и я. Сестренке было бы выгодно меня представлять в невыгодном свете перед отцом, ведь лучше, чтобы ей одной досталось его наследство… Я нервозно побултыхался в ванне, погладил себя по рукам и закрыл глаза, испытывая высшее расслабление.

Все-таки надо отучать себя от сна в ванне! Вода уже остыла, кожа сильно размокла. Да и есть какая-то вероятность захлебнуться… В том-то и дело, что не хочется прерывать наслаждение.

На следующий день пришли друзья. Не с пустыми руками. Они купили все для того, чтобы великолепно встретить Новый 2020 год! (Или почти все). Купили елочку-красавицу, новогодние игрушки, красные шапки с белыми помпонами. Я наклеил на панорамные окна удивительной красоты снежинки. Друзья украсили стены гирляндами. О-о-о, я испытываю высшее наслаждение от украшения дома! Также они купили ящик французского шампанского Dom Perignon, ящик элитного вина Sassicaia и еще какую-то жидкость. А еще бенгальские огоньки – как же без них!

До Нового года оставалось около трех недель – и я не заметил, как они пролетели. Мы каждый день гуляли: то на катке в Горьковском парке, то мерили новогодние костюмы в ЦУМе (я в Новогоднюю ночь буду белым мышонком!), то фоткались на фоне новогодних инсталляций у Большого театра, то посещали предновогодний бал… Много чего мы успели. У меня иногда в течение дня от такого ритма кружилась голова.

30 декабря я был дома один. Мы договорились с друзьями купить друг другу подарки. А я совсем не знал, что им подарить. Забил в поисковую строку: «что подарить на новый год 2020 идеи подарков». Предлагались разные варианты: и смарт-часы, и подушки, и бритвы, и кружки… Очень много всего, что я больше запутался, чем прояснил свои выборы подарков.

Я кинул айфон на кресло, а сам развалился на диване, положив ноги на его спинку. У меня из головы не выходил тот юноша. А что если бы он согласился искупаться в моей ванне? В моей. Только я имею право в ней мыться! И все-таки я бы ему разрешил. Не знаю, мне его жалко. Как только бы он помылся, я бы ему предложил поесть. Заказал бы еду в «Sixty», он такую точно никогда не ел. Оставил бы его спать у себя дома. Он бы, наверное, и не заснул. Всю ночь бы смотрел через панорамные окна на потрясающий вид на Москву, на ее огоньки, на маленькие коробки многоэтажек. И, уверен, он бы спросил: а стекло прочное у окон? Я бы ничего не ответил, а лишь бы стукнул ногой по стеклу, которое бы звучно изогнулось, но не треснуло. А на следующий день я бы предложил ему приодеться в ЦУМе и выкинуть эту раздражительную примитивную шапку! Ну и раз уж на то пошло, сводил бы его в барбершоп. Мне не жалко было бы потратиться на его преображение! Нисколько. А 31 декабря я бы позвал его встретить вместе со мной и моими друзьями Новый 2020 год. Мои друзья были бы приятно удивлены знакомством с этим юношей и ни за что бы не узнали в нем то серое безвкусное пятно, какое они увидели в «Зарядье».

Как же я замечтался, что в груди защемило! Ох…

Вот если бы у него были бы папочка с мамочкой, как у меня, то он был так не страдал. У него нет тех, кто его бы облюбовал. А у меня есть!

Я встал с кровати, оделся. И помчался со всех ног в «Зарядье». Тот юноша однозначно должен был быть там. Я уверен! Я заставлю его помыться, переодеться, поесть вкусные блюда – преобразиться во что бы то ни стало! Если он будет против – даже не послушаю. Не позволю ему пребывать на том ужасном дне жизни, на котором он сейчас находится. Не позволю! Насильно заставлю его измениться! Ведь нельзя быть таким жалким, таким бедным, таким… таким… Ух! Нельзя!

Долгое время я не мог понять, почему на улице некоторые одаривают меня причудливыми взглядами. А потом до меня дошло: в спешке я обулся в разные ботинки. Ну и ладно! Сейчас главное – найти того юношу.

Я проходил по парку с четырех до восьми вечера, то есть до самого закрытия. Но так и не нашел его… Так замерз, что носков на ногах не чувствовал, что пальцы на руках не мог согнуть. Плохо, очень плохо, что я его не нашел…

Вернулся домой, разочарованный, усталый. Раскидал в раздражении обувь, не повесил дубленку, а кинул ее на самом проходе. И подошел к денежному дереву, где все еще лежал гнилой мандарин, который вместе с другими принесла мне еще в начале декабря сестренка. Он был похож на засохшее и огрубевшее сердечко. Я стал его чистить – даже сок не льется. Отломил одну худую потемневшую дольку и положил в рот.

Ммм, как вкусно! И, сделав горькое выражение лица, выплюнул.