Вечная жизнь Смерти

Но она понимала, что именно так продают мать в бордель.

Чэн Синь задумалась о гибернации. Технологию усовершенствовали до того, что некоторые пациенты – в основном неизлечимо больные, надеющиеся на исцеление в будущем, – уже легли в долгосрочный «холодный сон». Тяньмин мог воспользоваться таким шансом. Вряд ли он владел достаточной суммой, учитывая его невысокий социальный статус, но Чэн Синь помогла бы. А вместо этого она отняла у него последний шанс.

На следующий день Чэн Синь пошла к Уэйду.

Как обычно, тот сидел за столом и разглядывал свою дымящуюся сигару. Она редко заставала его занятым обычными делами администратора: говорящим по телефону, читающим документы, ходящим на заседания… Она даже не понимала, когда Уэйд всем этим занимается – если занимается вообще. Он всегда сидел за столом и размышлял. Напряженно размышлял.

Чэн Синь объяснила, что, по ее мнению, кандидат № 5 не годится. Она хочет отозвать свою рекомендацию и просит впредь не рассматривать этого человека.

– Почему? По результатам тестирования он самый подходящий.

Слова Уэйда ошеломили Чэн Синь. У нее упало сердце. В одном из предварительных испытаний кандидата подвергали анестезии: он не чувствовал тела, но оставался в сознании. Предполагалось, что лишенный тела мозг будет испытывать подобные ощущения. Затем психологи оценивали, как хорошо кандидат приспособится к жизни среди инопланетян. Разумеется, разработчики теста не знали, какими окажутся условия на трисолярианском корабле, и придумывали их сами. Это было весьма суровое испытание.

– Но он даже не учился в магистратуре! – возразила Чэн Синь.

– У тебя, конечно, дипломов побольше, – заметил Уэйд. – Но если бы мы отправили твой мозг, то, вне всякого сомнения, он оказался бы одним из худших.

– Он же отшельник! Другого такого нелюдима я в жизни не встречала. Он не сможет приспособиться!

– В этом и заключается главное достоинство кандидата № 5! Ты говоришь о человеческом обществе. Те, кто чувствует себя среди людей как рыба в воде, зависят от общества. Оторви такого от человечества, помести в чуждое окружение, и он свихнется. Отличный пример – ты сама.

Чэн Синь была вынуждена признать, что Уэйд прав. Она, скорее всего, заработала бы нервный срыв уже при тестировании.

Она точно знала, что не сможет уговорить шефа АСР отказаться от кандидата для «Лестницы». Но Чэн Синь и не думала отступать. Она собралась с духом. Она скажет все, что требуется для спасения Тяньмина.

– За всю жизнь он ни к чему не стремился. У него нет чувства ответственности перед человечеством, он не знает, что такое любовь! – произнесла Чэн Синь и тотчас же усомнилась в своих словах.

– Кое-что на Земле он все-таки ценит.

Уэйд не отрывал взгляда от сигары, но Чэн Синь чувствовала, что его внимание понемногу переходит на нее, неся в себе жар огня. К ее облегчению, Уэйд заговорил о другом.

– У кандидата № 5 есть еще одно достоинство – его изобретательность. Вполне компенсирует недостаток знаний. Ты знала, что один из твоих сокурсников воспользовался его идеей и стал миллиардером?

Чэн Синь и в самом деле читала об этом в досье Тяньмина – значит, с одним настоящим богачом она все-таки знакома. Но она ни секунды не верила, что звезду ей подарил Ху Вэнь. Это просто смешно! Если бы она ему нравилась, он купил бы ей дорогой автомобиль или бриллиантовое ожерелье, а не звезду.

– А я-то волновался, что никто из кандидатов даже близко не годится. Уж и не знал, что делать. Но ты убедила меня в достоинствах кандидата № 5. Благодарю!

Уэйд наконец поднял глаза на Чэн Синь. На его лице расцвела холодная хищная улыбка. Как всегда, он наслаждался ее отчаянием и болью.

* * *

Тем не менее Чэн Синь не теряла надежды.

Она пришла на церемонию Присяги на верность человечеству, организованную для кандидатов программы «Лестница». В Договор о космосе после Кризиса внесли несколько поправок. В одной из них говорилось, что любой человек, покидающий Солнечную систему для ведения бизнеса, или с целью эмиграции, или для научных исследований, или по любой другой причине и воспользовавшийся для своего путешествия общепланетными ресурсами, обязан поклясться в верности человеческой расе. Тогда думали, что эта поправка не пригодится еще много лет.

Церемонию назначили в зале Генеральной ассамблеи ООН. В отличие от сессии, на которой провозгласили начало проекта «Отвернувшиеся», посторонних в зал не пустили. Кроме семерых кандидатов, присутствовали только Генеральный секретарь Сэй, действующий председатель СОП и небольшая группа наблюдателей, в их числе Чэн Синь и другие сотрудники АСР; они сидели в первых двух рядах.

Церемония не заняла много времени. Кандидаты по очереди возлагали руку на флаг ООН, который держала Сэй, и произносили слова присяги: «навсегда оставаться верными человеческой расе, никогда не совершать действий, которые могут причинить вред человечеству».

Перед Тяньмином стояли четверо: два американца, один русский и один англичанин. Замыкали очередь американка и китаец. Кандидаты выглядели плохо, двое сидели в инвалидных креслах. Но все горели энтузиазмом. Так старые масляные лампы ярко вспыхивают в последний раз, прежде чем угаснуть навсегда.

Чэн Синь смотрела на Тяньмина. С их последней встречи он исхудал и побледнел, но оставался совершенно спокойным. Он не глядел в ее сторону.

Присяга первых четырех кандидатов прошла как по маслу. Один из американцев, пятидесятилетний физик, страдавший раком поджелудочной железы, встал с инвалидного кресла и самостоятельно проковылял на сцену. Голоса кандидатов, слабые, но полные искренней преданности, отзывались эхом в пустом зале. Единственную заминку вызвала просьба англичанина поклясться на Библии. Просьбу удовлетворили.

Пришел черед Тяньмина. Чэн Синь не верила в Бога, но в эту секунду ей больше всего хотелось схватить Библию и начать молиться: «Тяньмин, пожалуйста, принеси присягу! Я знаю, что на тебя можно положиться. Ты будешь верен расе людей. Говорил же Уэйд, что на Земле есть что-то такое, с чем тебе тяжело расстаться…»

Девушка пристально следила, как Тяньмин поднимается на сцену и подходит к Генеральному секретарю. В этот момент Чэн Синь зажмурилась.

Она не услышала от Тяньмина слов присяги.

Тяньмин взял голубой флаг ООН из рук Сэй и возложил его на стоящую рядом трибуну.

– Я не стану принимать присягу. В этом мире я чужак. Мне не довелось ощутить здесь ни радости, ни счастья. Меня никто не любил. Конечно, я и сам в этом виноват…

Тяньмин говорил спокойно, будто вспоминая свою жизнь. Чэн Синь, сидящую в партере, охватила дрожь. Ей казалось, что настал Судный день.

– …но я не приму присягу. Я не обещаю оставаться верным человечеству.

– Зачем же вы тогда согласились на участие в программе «Лестница»? – негромко спросила Сэй и мягко взглянула на Тяньмина.

– Я хочу увидеть другой мир. Насчет верности человеческой расе – это зависит от того, с какой цивилизацией я встречусь на корабле Трисоляриса.

Сэй кивнула:

– Присягу принимают добровольно. Вы свободны. Следующий, пожалуйста.

Чэн Синь трясло, словно она провалилась в ледяной погреб. Она прикусила губу и заставила себя не разрыдаться.

Тяньмин прошел последнее испытание.

Уэйд сидел в первом ряду. Он обернулся и посмотрел на Чэн Синь. Чем больше она страдала, тем бо?льшую радость испытывал ее босс. Казалось, его глаза говорят:

«Теперь ты видишь, как он хорош!»

«Но… что, если он говорит правду?»

«Если даже мы ему поверили, враг поверит наверняка».

Уэйд повернулся к сцене, но потом, словно вспомнив что-то важное, снова бросил взгляд на Чэн Синь:

«До чего же увлекательная игра, не так ли?»

Неожиданный отказ Тяньмина изменил настроение в зале. Последний кандидат, сорокатрехлетняя женщина, инженер НАСА по имени Джойнер, страдавшая ВИЧ, тоже отказалась от присяги. Она пояснила, что не хотела приходить, но пришла, иначе родственники прокляли бы ее и оставили бы умирать в одиночестве. Никто не знал, говорит ли она правду или ее вдохновил пример Тяньмина.

Ночью состояние Джойнер резко ухудшилось. Инфекция перешла в воспаление легких, у нее остановилось дыхание, и на рассвете она умерла. Медперсонал не смог вовремя извлечь мозг для замораживания.

Выполнение миссии было возложено на Тяньмина.