О муравьях и динозаврах

Так началась Эпоха исследования организма динозавра. Она была так же важна для цивилизации муравьев, как Эпоха великих географических открытий – для человечества.

Глава 3

Заря цивилизации

Повторяя новаторский подвиг Дабы, в глубины тел динозавров через пищевод погружались одна экспедиция муравьев за другой. Они выяснили, что быстрее всего добраться до желудка можно, когда динозавр ест или пьет, – с потоком воды или массой пережеванной пищи.

Муравьи установили, что динозавр состоит по меньшей мере из двух систем: пищеварительной, которую исследовали уже неоднократно, и дыхательной системы, в которую пока что не удалось пробраться. Как только Даба оправилась от своих травм, пятиногий муравей с ненормально короткими усиками возглавил еще одну экспедицию через трахею динозавра. На этот раз экспедиционный отряд состоял из муравьев помельче, и они держали между собой большие интервалы, чтобы свести к минимуму раздражение дыхательных путей динозавра и предотвратить катастрофический кашель.

Путешествие по дыхательным путям было очень тяжелым в сравнении со странствием через пищевод, так как не было ни еды, ни воды, с потоками которых можно было преодолеть значительную часть пути, зато почти все время приходилось бороться с ураганами. Выдержать эту экспедицию могли только самые сильные муравьи. Но великая исследовательница и ее команда снова одержали победу и впервые проникли в дыхательную систему динозавра.

В отличие от пищеварительной системы с ее влажной, удушливой застойной атмосферой, в дыхательной системе господствовали свирепые ветры и течения. В легких динозавра муравьи с благоговейным трепетом наблюдали, как в огромном трехмерном лабиринте, образованном воздушными мешочками, воздух растворяется в кровотоке. Зрелище реки крови, текущей из какого-то неведомого источника, заставило предположить, что внутри динозавров существуют и другие миры. Много позже они смогли подтвердить это предположение и узнать, что в организмах динозавров существует не только кровеносная, но и нервная и эндокринная системы.

На третьем этапе муравьи взялись за исследование черепов динозавров. Сначала они попытались проникнуть туда через ноздри, но раздражение внутренней поверхности заставило подопытного динозавра чихнуть. Случившийся порыв ветра оказался значительно резче, чем кашель, который доводилось испытывать исследователям дыхательных путей. Муравьи вылетели из ноздрей, как пули из пистолета. Большинство участников экспедиции были разорваны в клочья. Более поздние исследователи черепа проникали через уши – с бо?льшим успехом. Муравьи добирались до органов зрения и слуха динозавров и изучали эти тонкие системы. Они добрались даже до мозга, но не могли догадаться, для чего нужен этот орган; его назначение они поняли только через много лет.

Таким образом, муравьи получили детальное представление об анатомии динозавров, заложив тем самым фундамент для последующей медицинской революции.

Муравьям часто доводилось видеть больных динозавров: они походили на скелеты. Отяжелевшие веки с трудом поднимались и даже не могли полностью открыть тусклые глаза, движения были медленными и вялыми, они постоянно стонали от боли. Многие из них довольно быстро погибали. В тела этих больных динозавров экспедиции муравьев проникали чаще всего. Сравнивая их внутренние органы с аналогичными частями у здоровых динозавров, они легко определяли очаги поражения. Муравьи строили массу гипотез по поводу различных методов лечения внутренних заболеваний у динозавров, но не могли проверить на опыте ни одну из них. Лечение таких болезней стало бы грандиозным предприятием, но муравьи всегда проникали в тела динозавров без ведома последних. Пожалуй, любой динозавр, узнав, что муравьи намерены залезть ему в желудок или мозг, категорически запретил бы это, даже если бы ему объяснили, что его хотят вылечить.

Эпохальный прорыв был связан с гадрозавром по имени Алиджа – первым в истории цивилизации мелового периода динозавром, получившим собственное имя.

Алиджа однажды заявился в Костяную цитадель. Муравьям с первого взгляда на изможденную фигуру динозавра стало ясно, что он болен. Когда группа примерно из полутысячи муравьев вышла ему навстречу, чтобы приветствовать и предложить помощь точно так же, как и всем прочим пациентам-динозаврам, Алиджа открыл пасть и указал когтем внутрь. В этом жесте не было необходимости; динозавры приходили сюда только для того, чтобы чистить и лечить зубы. Но ведущий врач по имени Ави, которого позднее признают отцом муравьиной медицины внутренних органов, заметил, что Алиджа, в отличие от других динозавров, указывал не на зубы, а еще глубже, в горло. Затем динозавр указал на живот, поморщился, чтобы показать, что ему больно, и снова указал на горло. Его действия просто нельзя было истолковать двояко: он просил муравьев осмотреть его желудок.

Поэтому доктор Ави во главе команды из нескольких десятков муравьев отправился на первое в истории внутреннее обследование динозавра, добровольно согласившегося на это. Диагностическая бригада через пищевод добралась в желудок Алиджи и быстро обнаружила там повреждение в стенке. Однако в распоряжении доктора Ави имелось там мало кадровых и прочих ресурсов, что о серьезном, да еще и принципиально новом медицинском вмешательстве не могло быть и речи. Выбравшись из пасти динозавра, он потребовал срочной встречи с мэром Костяной цитадели.

Доктор Ави объяснил ситуацию и запросил ни много ни мало пятьдесят тысяч муравьев и, если брать на наши меры, около трех килограммов анестезирующих и противовоспалительных средств.

Мэр возмущенно замахала усиками:

– Доктор, ты, наверно, с ума сошел! У нас сегодня перегрузка по клиентуре! Если мы отдадим тебе столько муравьев, то без обслуживания останутся чуть ли не шестьдесят динозавров – не говоря о том, что лекарств, которые ты просишь, нам хватит на сотню пациентов. Этот гадрозавр болен! Он так слаб, что не сможет отыскать для нас ни мяса, ни костей. Как он расплатится за это невиданное лечение?

– Госпожа мэр, надо быть дальновиднее, – возразил доктор Ави. – Если наше вмешательство окажется успешным, мы, муравьи, не будем вынуждены ограничиваться только лечением зубов, но сможем справляться практически с любыми заболеваниями. Наши деловые связи с динозаврами расширятся в десятки, нет, в сотни раз!

Доводы Ави убедили мэра. Доктор получил и муравьев, и лекарства, и требовавшиеся полномочия. Быстро собрали пятьдесят тысяч муравьев и приготовили две кучи лекарств. Больной гадрозавр неподвижно распластался на земле, а ему в пасть стройными колоннами устремилась небольшая армия муравьев, каждый из которых тащил груз лекарств. А сотня с лишним гигантских динозавров замерла вокруг, с любопытством наблюдая за невиданной затеей.

– Этот идиот пустил целую кучу букашек прямо к себе в желудок! – пробурчал тарбозавр.

– Ну и что? Мы же каждый день запускаем их в рот, – рассудительно возразил тираннозавр.

– Зубы – одно дело, а желудок – совсем другое, – огрызнулся тарбозавр.

– Но если они действительно смогут вылечить его… – сказал коренастый стегозавр, повернув, насколько мог, массивную шею, чтобы лучше видеть.

– И ты ради этого пустил бы их к себе в желудок? А потом они станут забираться к нам в носы, в уши, в глаза? Да они и до мозгов доберутся! И что тогда? – Тарбозавр грозно оглянулся на травоядного стегозавра.

– Ну и что? Ты лучше представь себе, насколько легче станет жить, если любую болезнь можно будет вылечить, – мечтательно сказал тираннозавр, потирая подбородок.

– Да! Жить станет легче! Болеть – это ужасно… – загомонили динозавры.

На первом этапе операции больной участок желудка Алиджи обработали анестетиком. Это лекарство добывали из особых растений для использования во время стоматологических процедур. Его-то муравьи, под руководством доктора Ави, прежде всего потащили в желудок гадрозавра. После введения анестетика несколько тысяч рабочих муравьев начали срезать пораженные ткани. Это была сложная, тяжелая и длительная работа, так как вырезанное необходимо было извлечь наружу. Муравьи-носильщики образовали длинную непрерывную черную линию и передавали кусочки плоти от одного к другому. На земле, там, где кончалась эта цепь, начала расти кучка гнилой желудочной ткани. Когда же пораженная плоть была полностью удалена, муравьи завершили операцию, покрыв вырезанный участок противовоспалительным средством. Для этого в тело гадрозавра отправилось еще одно грандиозное шествие. Вся операция продолжалась три часа и завершилась к заходу солнца. Когда все муравьи покинули внутренности Алиджи, динозавр сообщил, что боль в животе прошла. Через несколько дней он полностью выздоровел.

Новость разлетелась по миру динозавров со скоростью лесного пожара. Количество обращающихся за лечением в Костяную цитадель выросло более чем в десять раз – одновременно все больше муравьев прибывало в город в поисках средств к существованию.

Благодаря такому сильному росту практики медицинские технологии муравьев развивались семимильными шагами. Получив возможность беспрепятственно проникать в тела динозавров, они научились лечить различные заболевания пищеварительной и дыхательной систем; позже их сфера деятельности расширилась, охватив заболевания кровеносной, зрительной, слуховой и нервной систем, для которых требовалось еще более совершенное мастерство. Постоянно разрабатывались новые лекарства, получаемые не только из растений, но и из животных, а также из неорганических минералов.

В то же время у муравьев быстро развивались эндохирургические методы. Например, при проведении операции на пищеварительной системе больше не требовались продолжительные пешие переходы многочисленных колонн муравьев по пищеводу динозавра. Теперь они попадали в желудок методом «муравьиной лепешки»: примерно тысяча муравьев, плотно прижавшись друг к другу, образовывала во рту пациента шар диаметром десять-двадцать сантиметров, а затем динозавр запивал одну или несколько таких гранул водой, как будто проглатывал таблетку. Этот метод существенно повысил эффективность хирургического вмешательства.

Костяная цитадель продолжала расти. Некоторые динозавры, приходившие лечиться, оставались тут же. Они основали невдалеке от муравьиной метрополии собственный город. Поскольку эти динозавры строили свои дома из больших камней, муравьи назвали этот город Валунным. Костяная цитадель и Валунный город позже станут столицами Формиканской и Заурианской империй Гондваны.

Между тем некоторые из динозавров, уходивших после лечения, брали с собой группы муравьев и доставляли их в другие города и колонии динозавров по всей Гондване. Прибывая в эти далекие места, муравьи-переселенцы передали местным жителям медицинские знания Костяной цитадели. Таким образом, сотрудничество между динозаврами и муравьями постепенно распространялось по всей Гондване, став фундаментом союза этих двух столь несхожих между собой видов.

До тех пор такое сотрудничество между двумя доминирующими видами на Земле можно было классифицировать только как продвинутый симбиоз. Муравьи оказывали динозаврам медицинские услуги в обмен на еду, а динозавры обменивали еду на медицинскую помощь. Хотя этот обмен значительно эволюционировал с тех пор, как муравьи обглодали зубы первого динозавра, суть его оставалась неизменной.

Вообще-то, взаимовыгодные ассоциации такого рода между различными видами существовали на Земле издавна и сохраняются по сей день. Например, взаимоотношения очистительного симбиоза, похожие на те, что сложились между муравьями и динозаврами, установились среди морских организмов. Животные-чистильщики избавляют некоторых рыб от эктопаразитов, грибков и водорослей, от поврежденных тканей и остатков пищи, а сами при этом наедаются досыта. Они собираются на стационарных «станциях очистки», где и дожидаются прихода рыб-клиентов. Чистильщики и клиенты общаются между собой при помощи однозначно понимаемых сигналов: например, когда креветка хочет подойти к большой рыбе, чтобы почистить ее, она прикасается к ней своими усиками.

Если рыба желает, чтобы ее почистили, она наклоняет тело, раздувает жабры и открывает рот, показывая тем самым свое согласие. Только получив этот дружелюбный ответ, креветка-чистильщик приступит к работе. В противном случае она рискует быть съеденной. Такое сотрудничество чрезвычайно важно для рыб. Если в регионе пропадают чистильщики, почти сразу же ухудшается состояние здоровья местных рыб, а потом и сокращается их численность.

Однако этот тип симбиотических отношений имеет свои ограничения. Симбионтов связывают друг с другом исключительно цели повышения качества существования, их взаимообмен ограничивается пищей и услугами, необходимыми для выживания. Но переход к цивилизации требует, чтобы симбионты обменивались чем-то более значимым, вступали в сотрудничество на более высоком уровне и могли создать союз, который являлся бы не просто симбиотическим, но и коэволюционным.

Именно на этой стадии в Валунном городе произошло нечто такое, что подняло союз динозавров и муравьев на новую высоту.

Глава 4

Письменность

Для динозавров записи на так называемых табличках значили столь же много, как для нас – записи на бумаге. Таблички существовали двух видов: стационарные и переносные. Стационарные, именовавшиеся в обиходе «слово-холм» и «слово-камень», представляли собой действительно или холм с более-менее ровным склоном, или обрыв, или большой валун с относительно гладкой стороной, где динозавры вырезали свои огромные письмена. Переносные таблички делались из самых разных материалов, но наиболее распространенными были дерево, камень и кожа. Деревянные таблички обычно представляли собой обрубок ствола, расколотый по длине, и вот на этом плоском сколе делали запись. Поскольку динозавры не были знакомы с металлом, у них не было пил и, значит, они не умели делать доски. Чтобы раскалывать древесные стволы, они использовали массивные каменные клинья. Роль каменных табличек играли, как ясно из названия, камни – плоской формы и относительно мягкие, чтобы на них можно было выбивать надписи. Они бывали различных форм и размеров, но даже самые мелкие не уступали величиной круглому обеденному столу наших дней. Разнообразные кожаные таблички изготавливали из шкур и писали на них красками, сделанными из растений или минералов. Частенько приходилось использовать для одной записи много шкур.

Большие толстые пальцы динозавров не могли удерживать мелкие орудия для письма и резьбы и не обладали ловкостью, которая позволяла бы делать тонкие движения. Поэтому самые мелкие их знаки были размером с футбольный мяч. Так что таблички поневоле приходилось делать или выбирать очень большие, но сплошь и рядом даже на таких помещалось всего лишь по нескольку знаков.

Таблички обычно были общими для племени или селения динозавров и использовались для ведения простых записей о коллективной собственности, принадлежности к данному сообществу, рождениях, смертях, экономике производства. Племени из тысячи динозавров понадобилось бы от двадцати до тридцати больших деревьев только для того, чтобы вести реестр своих членов, а на протокол одного собрания – более ста шкур. На изготовление табличек уходила значительная часть ресурсов, сил и времени, которыми располагали динозавры, а если племена или селения перемещались, что в эпоху, когда существование обеспечивала охота, происходило часто, транспортировка библиотек оказывалась самой трудоемкой частью переселения. По этой причине, хотя в обществе динозавров не одну тысячу лет существовал письменный язык, его культурное развитие шло мучительно медленно, а в последние несколько столетий и вовсе почти остановилось. Письменность динозавров оставалась чрезвычайно скудной. Располагая только простыми однозначными цифрами и несколькими пиктограммами, она сильно отставала от эволюции их речи. Недопустимо медленное развитие письменности стало самым большим препятствием для научного и культурного прогресса в мире динозавров, надолго задержавшим их общество в примитивном состоянии. Это был классический пример того, как неправильная форма руки может затормозить эволюцию вида.

В Валунном городе насчитывалось около сотни писцов, и одним из них был Кунда. В мире динозавров работа писца представляла собой нечто среднее между работой наших машинисток и печатников. Их главной обязанностью было копирование табличек вручную. Сейчас перед Кундой и еще двадцатью писцами громоздилась гора табличек – они делали копию реестра жителей Валунного города для сохранности. Большая часть реестра была записана на деревянных табличках. Сотни расщепленных древесных стволов были сложены в штабеля размером с холм, отчего рабочее место Кунды походило на наш современный лесосклад.

Кунда, зажав в левой лапе тупой каменный нож, а в правой – большой каменный молот, копировал пиктограммы с деревянной таблички длиной почти десять метров на две новые, покороче. Он занимался этой скучной, изматывающей работой целыми днями, но казалось, что стопка пустых колод перед ним ничуть не уменьшается. Отбросив каменные орудия, он потер усталые глаза, прислонился спиной к стопке табличек и тяжело вздохнул, испытывая глубокую подавленность из-за своей скучной жизни.

И тут на земле прямо перед ним появилась колонна из примерно тысячи муравьев; вероятно, они возвращались с операции. Вдруг Кунде пришла в голову неожиданная идея. Он встал, достал две полоски вяленого мяса светящейся ящерицы и помахал ими перед колонной. Такие ящерицы действительно испускали по ночам флуоресцентный свет, и муравьи очень любили их мясо.

Когда отряд подошел к динозавру, тот указал на табличку, которую копировал, затем на новую, где успел вырезать всего два с половиной символа, и показал жестами, чего хочет. Муравьи поняли его сразу. Они заползли на гладкую белую поверхность деревянной таблички и начали жвалами выгрызать на дереве значки. Кунда, исполнившись самодовольного удовлетворения, снова откинулся на стопку табличек. Он понимал, что для выполнения задачи муравьям потребуется гораздо больше времени, чем ему, но терпения и упорства у них больше, чем у любого другого существа. Рано или поздно они сделают то, что нужно, а он тем временем сможет ненадолго расслабиться.

Кунда задремал. Во сне он видел себя командиром могучей армии из миллиона с лишним муравьев и воодушевленно наблюдал за их деятельностью. Армия захлестнула черным приливом сотни чистых табличек, но вскоре волна муравьев отступила. Таблички снова стали белыми, и теперь на каждой была вырезана строка аккуратных, упорядоченных символов…

Тут что-то защекотало ему лодыжку. Он вскинулся и увидел, что несколько муравьев кусают его левую лодыжку. Именно так они чаще всего привлекали к себе внимание динозавров. Видя, что он проснулся, муравьи, собравшиеся на его лодыжке, замахали усиками, указывая на планшет и давая понять, что работа выполнена. Кунда посмотрел на солнце и понял, что прошло очень мало времени. Затем он перевел взгляд на таблицу и чуть не лопнул от бешенства. Муравьи закончили наполовину написанный им знак совершенно правильно, в натуральном размере, а вот прочий вырезанный ими текст оказался во много раз мельче и казался тоненьким хвостиком при трех больших знаках! Такая работа не просто никуда не годилась – эти подлецы испортили всю заготовку!

Кунда отлично знал, что муравьи – большие хитрецы, и сейчас получил очередное доказательство этого. Он схватил веник и замахнулся было им, намереваясь покарать обманщиков, но тут его взгляд – чисто случайно, опять упал на испорченную, как он решил, табличку, и в голове вспыхнуло озарение: да, значки, вырезанные муравьями, были мелкими, но вполне читаемыми для глаз динозавров. Сам Кунда и его коллеги делали свои письмена такими крупными не для удобства чтения, а лишь потому, что никак не могли сделать их меньше. Ловкости пальцев не хватало. И он подумал, что, может быть, муравьи, отчаянно размахивающие перед ним усиками, пытаются объяснить ему именно это.

Кунда отбросил в сторону карающий веник; гневное выражение его лица сменилось улыбкой. Он аккуратно положил полоску вяленого мяса в середину толпы муравьев и искусительно помахал второй. Вернув таким образом к себе внимание муравьев, он нагнулся над табличкой, указал на три больших значка и строчку мелких и, шевеля пальцами, попытался спросить, могут ли они вырезать значки еще мельче. Те не сразу сообразили, что он хочет от них, но все же додумались, энергично замахали усиками, выражая согласие, забрались на нетронутую часть таблички и принялись за работу. Вскоре была готова строка из значков еще меньшего размера, примерно таких же, как буквы, которыми напечатано название этой книги на титульном листе. Кунда отдал им оставшийся кусок мяса, поспешно отрубил каменным топором часть таблички с самой маленькой строкой и, зажав ее под мышкой, радостно помчался к префекту города.

Писцы считались у динозавров низким сословием, поэтому перед лестницей громадного каменного особняка, где размещалась приемная префекта и другие службы, его остановили стражники. Кунда, не вступая в объяснения, поднял перед собой обрезок деревянной таблички. Как только крупные, могучие динозавры-стражники присмотрелись к ноше Кунды, удивление на их лицах сменилось благоговейным восторгом, как будто им преподнесли священную реликвию. Налюбовавшись, они вновь перевели взгляды на Кунду, но теперь с таким видом, будто перед ними стоял великий мудрец, и без лишних слов пропустили его.