Заноза

– А давайте!

Во фляжке оказался коньяк или виски, я не очень разбираюсь в крепком алкоголе, он прокатился по пищеводу до желудка, который сжался и заурчал, недовольно намекая, что завтрака и обеда не было. Вот так, муж умер, а я думаю о низменном – как бы поесть и выпить. Вернее, не думаю, оно отчего-то само.

Вернув фляжку мужчине, наблюдала, как и он сделал глоток, даже не поморщившись.

– Поминки и вся эта суета не для меня, – сказал он внезапно, покосившись в мою сторону. – Мать хотела, чтоб я пригласил прорву народу, но все эти люди противны мне. Не хочу их видеть.

– Ваша мама? – я кивнула на урну, стоявшую на скамейке.

– Да, – криво усмехнулся мужчина. – А у вас кто?

– Муж…

Мы помолчали, периодически делая глотки из фляжки, передавая ее друг другу. Мимо шли люди, кто-то рыдал, обнявшись, кто-то с каменным лицом, а мы все сидели и молчали.

– Пойдем? – спросил внезапно мужчина. – Хочешь напиться?

Напиться? А разве мы не уже это сделали?

Поднявшись на ноги, ощутила легкое головокружение и какое-то странное ощущение, что мир поплыл. Незнакомец подал мне руку, в которую я с удовольствием и вцепилась, обретая равновесие.

– Я знаю тут неподалеку бар один, там никому неинтересно, кто ты, что ты, просто сидишь и пьешь, если хочешь, – сказал он, удерживая меня.

Подхватив урны, мы направились к выходу с территории крематория. Я шла рядом с этим мужчиной, чувствуя отупение и глухую боль. Он, видимо, ощущал то же самое, потому что пару раз мне показалось, что из груди его рвались то ли всхлипы, то ли странное бульканье. Но мужчины ж не плачут.

Бар оказался и в самом деле недалеко. Я знала о нем, здесь часто тусовались студенты с моего потока, но мы с Пашкой не ходили, считаясь ботанами. Просто у тех ребят были родители и возможность вести веселый образ жизни, мы же пробивали дорогу себе сами, поэтому на развлечения времени не оставалось.

«Подвал» – гласило лаконичное название, и я пошла вслед за мужчиной по ступенькам вниз.

В полутемном помещении не сразу удалось сориентироваться. Где-то в глубине находилась барная стойка, в стороне сцена, на которой, видимо, в другое время играли какие-нибудь музыканты, справа столики. Мы оказались единственными посетителями в столь ранний для желающих напиться час.

Пока я осматривалась, мой спутник, имя которого я даже не узнала, успел сделать заказ.

– Садись, – провел он меня вглубь к отдельной кабинке. – Скоро тут начнет народ подтягиваться, сегодня пятница, будет выступать кто-то. Посидим и уйдем, когда захочешь. Если что, туалет там, – он махнул рукой в сторону выхода.

Я кивнула и уселась на диванчик, пристроив урну рядом.

– Давай сюда, поставлю вместе, чтоб не забыть, – протянул руку мужчина. – Меня, если что, Алексей зовут.

– Лера, – я кивнула. – Очень приятно.

В голове шумело, тело приятно расслабилось в уютном месте. Может, люди за этим и ходят в такие места?

Нам принесли еду, какое-то мясо в виде отбивной, оказавшееся на удивление вкусным, овощи-гриль, что-то еще. Алексей в основном молчал, да и я не горела желанием общаться. Мы выпили за упокой души, помолчали, потом еще выпили, и как-то незаметно я выложила все этому практически первому встречному. И что только закончила вуз, и что были планы, а теперь я вообще не знаю, как жить дальше.

– Как-как, – проворчал он, – вот так и жить. Думаешь, жизнь остановилась? Тебе сколько там, двадцать три? Ну а мне тридцать три, я был женат, тоже думал, любовь на всю жизнь, как ты вот, на последнем курсе института. И что? Где она, та любовь? Родили ребенка, он пищал днями и ночами, я ишачил как мог, подрабатывал везде, чтобы через полгода понять, что нахрен мне такая жизнь не нужна. И женщина эта, жена моя, тоже оказалась к быту не готова. Сыну вон сейчас одиннадцать лет, это единственное, что нас связывает. Так что, как бы цинично не звучало, но жизнь продолжается. И ты продолжаешься, и не надо себя хоронить вместе с ним вот, – кивнул он на урну. – Давай выпьем за это.

Выпили. Потом еще раз и еще. Кажется, нам принесли еще бутылку. Краем уха я слышала, что в зале собирается народ, появились музыканты, раздались первые аккорды песни одной рок-группы, которую периодически крутили на радио.

– Ты как там, не спишь еще? – спросил Алексей, подметив, что я начала отрубаться. – Поехали домой.

– Поехали, – заплетающимся языком произнесла я и хихикнула, – не пила никогда, это так… интересно. Ощущения, что мое тело легче перышка.

– Тебя шатает, перышко! – проворчал мужчина, вызывая такси в приложении. – И ты совсем не пушинка, если что.

Мы выбрались наружу из «Подвала». Когда успело пролететь столько времени? Ночь вступила в свои права, вовсю стрекотали кузнечики, ярко мерцали звезды на чернильно-синем небе.

Я стояла рядом с Алексеем, шатаясь и зевая. Холодный ветерок коснулся моих плеч, заставив поежиться. Неприятные мурашки поползли по телу.

– Где это такси? – выругался вполголоса мужчина, глядя в экран телефона. – Ползет еле-еле. Сейчас тебя завезем, потом я домой. Согласна?

– Да, – кивнула, вновь зевая.

Страшно хотелось спать, и последнее, что я помню – как погрузилась в пахнувший кожей салон автомобиля, а дальше сплошной провал.

Проснулась, вернее, очнулась от ощущения холода и позывов мочевого пузыря. Кое-как разлепив глаза, но ничего не видя в кромешной тьме, села, спустив ноги на пол. Голова кружилась, во рту было сухо, как в пустыне. И холодно. Почему такой дубак, вроде, лето на дворе? Поднявшись, по привычке свернула направо и больно треснулась лбом обо что-то твердое. Что это?

Руки мои нащупали стену. Стену??? Но у нас дома нет стены в этом месте.

Так, Валера, ты не дома. Это раз. Ты все еще, похоже, пьяная, это два. И очень хочешь писать, это три. Третья проблема была весомее всех других, потому следовало побыстрее найти туалет, а дальше уже попытаться поразмышлять.

Передвигаясь вдоль стеночки (ну должна ж она закончиться когда-нибудь?!), я медленно стала искать выход. Пыталась оглянуться на кровать, и у меня это даже получилось, однако, кроме тьмы ничего не увидела. Ну дела! Нет, все-таки алкоголь губит людей. Это ж надо так напиться, чтобы не помнить, где я и как тут оказалась!

Слава всем богам, мне повезло – выход нашелся быстро. Все также медленно передвигаясь вдоль стены, держась за нее рукой, я ползла по коридору, если это был коридор, и мрачно размышляла на тему «кто виноват?» и «что делать?». Внезапно под потолком зажегся свет. Зажмурившись от неожиданности, я застыла, словно журавль, не успев опустить ногу, затем прикрыла глаза рукой и выглянула сквозь пальцы.

Ой, мама! Где это я? Было подозрение, что я уснула в баре и меня там забыли на диванчике, но теперь следовало признать – на бар это место походило менее всего. Скорее, на квартиру. Квартирищу даже, ибо стало понятно, что я стою посреди гигантского холла с высокими потолками, вниз идут ступени лестницы, а по обеим сторонам два широких коридора с несколькими дверьми. Собственно, из одной я сейчас и вышла. Голая. Зеркало беспощадно отразило всю меня – мелкая, худая, вся в пупырышных мурашках, из одежды- волосы, которые прикрывали попу. Бл*дь!

Шмыгнув к приоткрытой двери, откуда, собственно, вышла, я распахнула ее пошире и замерла – на кровати, которую сейчас стало видно яснее ясного, спал кверху попой, голой попой, надо заметить, мужчина. Вернее, не просто мужчина, а Алексей. И, судя по тому, что и я и он были голые и в одной постели, то… Божечки, какой стыд! Я переспала с мужиком, и даже не помню этого! Напилась и занялась сексом, как… как… В голове вертелись одни нехорошие слова. А если он болен? Хотя, если мы в таком домище, вряд ли он болен, такие богачи следят за своим здоровьем. Но меня-то он приволок! Вдруг не только меня?

Мысленно заскулив, я огляделась, подозревая, что то место, о котором мечтал мой мочевой, находится где-то поблизости, и угадала – слева были две двери. Подкравшись к одной, распахнула и поняла – ошибка. Ровными рядами там висели мужские вещи. Гардеробная. Следующая дверь вела в нужное помещение.

Закрывшись, я подошла к зеркалу и уставилась на себя. Губы алые, волосы всклокоченные, на шее засос. Три засоса. На груди тоже. И между ног ноет. Эх, а была надежда на то, что мы просто уснули.

Скрутив волосы на затылке, я встала под душ и включила, едва не взвизгнув от ледяных струй, ударивших по телу. Ну и пусть! Зато отрезвит!

Полотенце нашлось тут же, в шкафу.

Не выключая свет в ванной, я распахнула дверь и оглядела спальню. Вещи мои нашлись почти в полном комплекте, за исключением трусов и лифчика. Где эти предметы гардероба – обнаружить не удалось. Зато урны с прахом Паши и мамы Алексея оказались пристроены на комоде. Благо, фамилия, написанная черным маркером на белом пластике, позволила идентифицировать без труда мою.

Одевшись и натянув балетки, я прокралась к выходу из спальни, спустилась на первый этаж, поражаясь роскоши, а затем выскользнула в дверь, вертя головой во все стороны. Так, судя по всему, мы в Сосновке, коттеджном поселке за городом. Вон и охранник. Я почему знаю – мы сюда ездили на втором курсе помогать одногруппнику Игорю вещи перевозить от отца на съемную квартиру. Тут и охрана есть. Будет очень неприятно, если меня заметят.

Но хоть в этом повезло – выбравшись через шлагбаум незамеченной, я отошла подальше и только там вызвала такси. Надеюсь, мы с этим Алексеем не обменялись номерами телефонов, ибо хотелось побыстрее забыть этот позор и никогда не возвращаться к нему даже мысленно.

3

Как я в то утро добралась до дома – отдельный разговор. Телефон показывал 4:30, когда я, стуча зубами от холода, выскочила на дорогу, шатаясь от выпитого алкоголя и ощущая туман в голове.

Обхватив себя руками, пыталась вызвать такси, но, как назло, ни одной машины мне приложение не показывало. Вот же гадство! Пришлось идти пешком по обочине, чувствуя себя героиней дурного фильма. Напилась! С незнакомым мужиком! Переспала с ним! Как не потеряла урну с прахом при этом – неизвестно.