Заноза

Он – холеный и невозмутимый, и я – мышь недобитая с ярко-красными щеками. Но есть хотела, да. Желудок от радости предательски заурчал.

– Я не брала с собой ничего, – буркнула в ответ. – Я не думала, что мы сегодня останемся.

– Хирургия – она такая, – хмыкнул Алексей. – Нежданчики часто бывают. А ты думала, тут ванильные пони в розовых облаках? Как тебя вообще понесло в такую специальность? Надо было на узиста идти, руки в тепле, пациенты от твоего вмешательства не умирают, да и вообще – встала и пошла после работы домой, а не вот это вот все.

Мы шли по коридору, я ощущала себя мелкой по сравнению с высоким и спортивным мужчиной. Да еще и не просто мужчиной, а моим случайным любовником. Если честно, я вообще не ожидала его встретить в больнице, да еще и в такой должности. Мой непосредственный начальник теперь. Как вести себя в подобной ситуации? Будь жив муж, я бы вообще не думала, что между нами что- то может произойти, но теперь мысли нет-нет, да и возвращались к спящему обнаженному Алексею. Он, судя по всему, тоже вспоминал ту ночь, и явно был доволен. Стыдобище! Вдруг я вообще храпела или вела себя как… как… да черт знает как кто! Угораздило же так напиться!

– Заходи! – дверь дежурки распахнули передо мной. – Я в обед заказал нам ужин, сейчас перекусим, а затем ты займешься тем, для чего я тебя сегодня и оставил.

Мой обалдевший взгляд этот охамевший мужик прокомментировал довольным хмыком.

В дежурке было довольно мило – кухонный уголок, шкаф для посуды и продуктов, микроволновка, раковина с тумбой, а еще диван с подушками. Один. То есть, для врача тут предусмотрено место отдыха, для рабов, то есть, ординаторов, нет. Я понял, это намек, я все ловлю на лету, как говорится!

Алексей Александрович уже шебуршал пакетом в холодильнике, выуживая две пластиковых емкости и водружая их в микроволновку, затем щелкнул кнопкой чайника и уселся на диван, похлопав ладонью рядом с собой.

– Чего застыла, Миронова? Хороший врач должен каждую свободную минутку, коих у него не так много, использовать для отдыха. Садись давай, не скромничай.

Я присела максимально далеко от заведующего и тут же ощутила, как его рука, покоившаяся на спинке, скользнула мне в скрученные на затылке волосы.

– Хорошо! – зажмурился мужчина, откидываясь назад и скрещивая ноги в кроксах. – Сейчас затишье временное, но скоро поползут страждущие. Ты как вообще, шить умеешь?

Я хлопнула глазами. Шить? Он же не про штопанье носков сейчас?

– Ну, пару раз на губке тренировалась, – буркнула смущенно в ответ. – Если это как-то поможет в деле.

– Чему вас только учат в ваших этих нынешних реалиях? – вздохнул Алексей, поглаживая мою шею сзади.

Я отстранилась и вскочила, услышав звяканье микроволновки.

– Я достану! – воскликнула высоким голосом, пряча лицо.

Ну вот что ты за дура, Лера? Ведешь себя как малолетняя курица! Надо будет завтра пойти к куратору и попросить ее перевести меня куда-нибудь в другое отделение. Невозможно ж будет находиться с этим вот товарищем, который явно настроен на продолжение наших ночных приключений. А я что? Как я могу противиться ему, если уже все, что могла, позволила?!

В микроволновке я увидела два одноразовых пластиковых контейнера с едой. В одном была курица с картошкой, в другом плов.

Пока я суетилась, доставая их и водружая на стол, потом рылась в шкафу в поисках кружек, затем наливала чай, заведующий следил за мной сквозь полуопущенные веки, сидя все также с вытянутыми и скрещенными ногами. Хорош, гад такой! Выше меня головы на две, подтянутый, ни грамма лишнего жира, видимо, в спортзале много времени проводит, с черными короткими волосами, какими-то серо-сине-зелеными глазами, загорелой кожей, аккуратной ухоженной бородой. Наверное, девчонки от таких вот экземпляров должны млеть. А он еще и хирург, что только добавляло очков в глазах поклонниц. И без кольца на пальце, что немаловажно. Хотя, он же говорил, что был женат, вроде, и разошелся. Плохо помню тот наш вечер.

– Готово! – провозгласила я, оборачиваясь на него.

Едва мы взялись за вилки, как стационарный телефон разразился трелью звонка.

– А еще даже не вечер! – недовольно сказал Алексей, снимая трубку. – Слушаю, Шиловский!.. Так!.. Откуда?.. Давайте в перевязку его, иду! – потом посмотрел на меня, жующую картошку. – Ну что, Лера-Валера, начались трудо выебудни! Пошли работать.

Пришлось вставать, откладывая вилку и мысленно испуская стон. С другой стороны, чего я хотела? Ванильных пони и розовых облаков, как мне уже сообщили, не будет, да я и не ждала.

Мы спустились с девятого этажа пешком и по коридору прошли в приемное отделение. Сегодня был дежурный день в больнице, что означало, что всех пациентов терапевтического и хирургического профиля скорые везли к нам. Особенно пользовался популярностью так называемый «люкс», хотя это было название помещения, в котором размещались благоухающие парами алкоголя и немытыми телами люди. Один такой товарищ ожидал нас в перевязочной. Сначала я даже не поняла, мужчина это или женщина, так как одет человек был в бесформенные брюки, цвет которых я могла расценить как серо-коричневый, с грязными пятнами, в растянутом свитере – летом!, на голове колтун из слипшихся от крови и грязи волос. Лицо пострадавшего, одутловатое и расцвеченное почти всеми цветами радуги от багровых до желтых, выражало страдание.

– Добрый день, СейСаныч! – большой медбрат с бритвой в руке колдовал над матерящимся грубым голосом пациентом. – Вот, привожу клиента в порядок.

– Не клиента, а клиентку! – прокуренным басом поправила женщина его.

– Добрый день, – Шиловский натянул перчатки, взяв их из высокого стеклянного шкафа и кивнул мне сделать то же самое. – Нейрохирургов звали?

– Уже смотрели, сейчас вот кт пошли глядеть, сказали, вы свое зашьете, потом они свое. Я тут лоток набросал вам, вы с ассистентом сегодня же. Помощь нужна?

– Нет, справимся, Миш, иди!

Когда медбрат вышел, хирург велел женщине лечь на кушетку и принялся осматривать раны.

– Как так получилось-то у вас? – обратился он к шипящей от боли даме.

– Как-как! – хмыкнула та. – Не дала я ему, да и все. А он биту схватил и давай херачить меня, козел! – грязно и нецензурно выругавшись, женщина подняла глаза. – Вы уж там покрасивше зашейте.

– Аллергии на лидокаин нет? – беря в руку шприц с набранным лекарством, спросил врач и, получив отрицательный ответ, принялся обезболивать рану на лбу.

Я стояла молча, промакивая кровь вокруг раны салфеткой, наблюдая, как ловко Алексей шьет рваные края тонкой нитью голубого цвета, как вяжет микроскопические узелки, а затем клеит пластырь и осматривает раны на голове.

– Жить буду, доктор? – кокетничает с ним пострадавшая.

– Будете, конечно! И рана заживет так, что незаметно станет, она возле брови у вас. Вы лежите еще здесь, сейчас еще доктор подойдёт, расскажет вам, что там с головой.

Как раз в этот момент распахнулась дверь, впуская шкафоподобного мужчину в белом костюме.

– Ну что, Лариса Петровна, чисто все в головушке, – пробасил он. – Домой поедете сегодня. Сейчас рану подлатаем, да справку дадим.

– Вы уж, доктор, напишите, что упала я сама, – вдруг засмущалась она. – А то Петька-то мой убьет меня, если менты придут. Да и негоже так, че мы, не люди, что ли! Сами разберемся!

– Пойдем, Валера! – кивнул мне Алексей, стягивая со звонким шлепком перчатки и бросая их в ведро с желтым пакетом с надписью «отходы класса Б».

– А наши не остались сегодня, – пожаловался нейрохирург, кинув косой взгляд на меня. – Все-таки, у вас поэлитнее ординаторы будут!

– Воспитывать надо уметь! – заулыбался под маской мой заведующий.

Мы вышли в коридор и направились в помещение за стойкой, огороженное стеклом, где было много народу в хирургических пижамах и белых халатах. В холле то и дело мелькали сотрудники скорой помощи, ходили пациенты, кто-то сидел на скамеечках, ожидая своей очереди.

Алексей выхватил из стопы листков смотровую карту и показал мне, как заполнять, после чего мы вышли в коридор и направились в сторону лифта.

– И такая дребедень целый день! – процитировал он Чуковского. – Поесть бы успеть.

К ночи я решила, что успеть поесть – это явно не сегодня, так как мы едва успевали дойти до своего этажа, как вновь звонил телефон, и мы шли либо в приемник, либо в рентген-кабинет, либо в перевязочную. Около двенадцати привезли ножевое ранение в шею, мы спускались почти бегом по лестнице в операционную. Я встала возле стеночки, а Алексей вымыл руки и скользнул в голубой халат, подставленный медсестрой.

– Работаем! – коротко сказал анестезиолог, кивая ему и второму хирургу.

Кровотечение было остановлено не сразу. Оказалось, мужчину ранили длинным острым ножом, и врачам пришлось даже вскрывать грудину, чтобы добраться до самой раны в сосуде. Переводили пострадавшего в реанимацию, увозя на каталке, мы пошли следом, и Алексей Александрович долго писал историю болезни, протокол операции, а затем уже сказал:

– Ну если мы и теперь не поужинаем, я буду готов убивать!

Часы показывали почти два часа ночи.