Приключения Евангелины

– Ага. Это последний сноп, она его из красного угла взяла. Видимо, использует как оберег от злых духов.

Мы рассмеялись. А потом отец Арсений спросил:

– Ты часто общаешься со своими родителями?

– Нет, только в определённые моменты, когда границы между миром живых и миром мёртвых открыты. Будущее на этом свете является прошлым на том.

Монах немного помолчал, затем начал говорить о своей вере. И вот как легко он рассказывал о своём путешествии, так же просто поведал о своём боге. Я даже вопросы не задавала: чувствовала, что-то изменяется, и мне нужно всё осмыслить самой, потом уже.

Наутро отец Арсений ушёл.

Осень пролетела незаметно – в хлопотах, в подготовке к зиме. А вот и святки. Все девчата ко мне бегут:

– Милка, ну погадай! Твоё гадание всегда верное. Что скажешь – непременно сбудется.

А мне что-то боязно стало после той беседы с монахом. И себе гадать перестала, и другим. Девчата обижаются на то, что я их отсылаю к бабке Казимире.

– Да у неё раз на раз не приходится. Не сбудется если, сразу по-иному перетолкует.

А я всё помалкиваю. Не знаю, как верно им ответить. Да и как им ответишь, когда себе не могу?

Стала задавать вопросы о вере православной Олеле и Перваку Храбровичу – они многое повидали, во многом разбираются. Олеля только отмахивается, а старейшина так и сказал:

– Ещё раз такие разговоры услышу – из дома выгоню!

Вот так вот, ни много ни мало – из дома!

Пыталась у других что выведать, но все только косились на меня. В конце концов Первак Храбрович не выдержал:

– Погоню из селения! Ходишь тут, народ смущаешь своими вопросами. Это что же такое? В вере предков сомневаться?!

Одна только бабка Казимира была рада-радёхонька. Оно и понятно: она теперь стала полновластной гадалкой, да и от хворей народ тоже к ней хаживал – я-то отказалась.

А волхв наш, Прозор (мрачная, скажу вам, личность), видно, был в сговоре с Казимирой. Давно они хотели меня извести. И кукол, похожих на меня, видели у него (мне Весняна про то сказывала). Про мой пропавший после визита бабки Казимиры гребень я тоже говорила. Да и без всего этого было ясно про их отношение ко мне. Так всё сложилось, что народ был уверен: с богами и духами предков лучше меня никто не общается. Вот вам и подорванный авторитет. И уж если Казимира, скрепя зубами, могла это проглотить, то грозный Прозор в своём обрядовом облачении выносить подрыв своего непререкаемого (как он считал) авторитета абсолютно не собирался.

Прозор давно бы меня в жертву богам отдал с превеликим удовольствием, да вот только повода не было. Видно, хранили меня высшие силы.

Ну так вот. Обстановка, как видите, накалялась. Бабка Казимира и Прозор как нарочно начали подводить к тому, чтобы меня выбирали для всяческих обрядовых действ. Я же в период происходящих после встречи с отцом Арсением душевных изменений приняла решение, наоборот, не участвовать ни в чём подобном.

Настало лето. Моё поведение стало казаться подозрительным почти всём. А уж после того как я отказалась вознести хвалу богам у жертвенника Велесу, старейшина терпеть не стал.

– Что ты меня перед людьми позоришь? Али веру предков наших забыла? Это всё после того монаха. Чувствовало моё сердце: не к добру был его приход. Так дальше продолжаться не может! Ты должна уйти от нас или вернуться к прежней жизни – это решение совета.

Как обухом по голове! Чего-то подобного я ожидала, зная наш древний строгий уклад, но всё равно слова, сказанные человеком, который практически заменил мне отца, буквально огорошили.

Уйти… Уйти навсегда из селения, где я провела шестнадцать лет своей девичьей жизни. Да я нигде дальше нашей речки и не была! В лес за ягодами да травами лечебными далеко не ходила.

Но, посмотрев на Первака Храбровича, поняла: просить остаться бесполезно. Да он и сам, скорее всего, не хотел меня отпускать, но суровое решение было не только его – большинства народа. И, если б я прилюдно покаялась, возможно, и простили, несмотря на происки бабки Казимиры и волхва Прозора: уж очень меня любили и жалели как сироту.

Но нет. И если до этого я сомневалась, то именно в эту самую минуту чётко определилась: не останусь, иная судьба мне уготована. А вот какая – это я должна выяснить за пределами родного дома.

Сборы были недолгими. Олеля обняла меня на прощание, поцеловала. Да и Первак Храбрович, было видно, с тяжёлым сердцем отпускал. Но что делать? Нельзя ему многовековой уклад нарушать, нельзя сеять смуту в подведомственном селении. А я не могла жить как раньше. Для меня этот уклад пошатнулся. Ох, простите меня, предки, за слова такие!

Вот и двинулась я в путь-дорогу. Решила идти в Рязань, а там боги укажут. Старейшина мне подробно рассказал, как добраться до города, по каким ориентирам путь держать, чего опасаться. Ох, страшно было… И только слова Первака Храбровича, сказанные напоследок, придали уверенности:

– И помни, Милолика, судьба это не случай, судьба это выбор.

«Часто близкая к отчаянию душа не знает, что стоит уже на грани, за которой начинается новый путь»

    (Преподобный Варсонофий Оптинский).

Часть 2. Из варяг в греки

Всё, что с тобой случится, принимай как доброе, зная, что без Бога не бывает ничего.

    Преподобный Симеон Новый Богослов

И вот иду я теперь в Рязань – не знаю пока, зачем и как там сложится, но цель такая: увидеть храм православный. Мне отец Арсений о нём рассказывал. А больше я и не загадывала.

Путь неблизкий. А в лесу чего только нет: и разбойники, и звери дикие. Летом хищные звери не так опасны для человека – еды хватает. Может, боги помогут, оберегут от напасти. Эх, жаль, я язык зверей не знаю – было бы проще. Вон, волхв Прозор говорил, что владеет этим тайным знанием. Хотя, чувствую, врал он безбожно, ибо случилась с ним однажды интересная история. Пошёл он как-то раз по своим магическим делам в лес. Заметьте, не один пошёл – двух охотников взял храбрец наш. И, как рассказывали потом охотники, повстречались им два волка. А дело было зимой – встреча произошла явно в самый момент полдника диких зверей. Наши охотники – мастера своего дела. Одна из шкур волков была потом подарена старейшине на праздник. А нашего волхва привели из лесу бледного, испуганного. Так что судите сами. Да я вам точно говорю: если Прозор и знал язык зверей, то самое большее зайцев. А так как я хищных зайцев, слава богам, ни разу в своей жизни не встречала, то это тайное знание считаю абсолютно бесполезным. Ох и угрюмый Прозор мужик, честолюбивый, авторитарный! Чувствую, если бы не ушла, выдумал бы наш волхв чушь несусветную. Например, неурожай из-за того, что я обряд не так выполнила, не то надела, не так повернулась. А потом бы сказал, что в жертву меня нужно отдать богам, чтобы те опять смилостивились. И ведь могли послушать его. Но, как ему назло, с урожаем нам везло, скот потомство давал. А мои душевные метания Прозору оказались на руку. Подговорил всё селение, что разгневаются боги за то, что я отвернулась от веры предков. Старейшина вынужден был выслать меня из родного дома.