Тайна одного забора. Комическое расследование

Сергей Александрович, представитель местной интеллигенции, вплотную занимался интересным экземпляром насекомого, чудом спасшегося от наседания доярки Вали. В данный момент он с помощью фонарика карманного пытался разглядеть очертания насекомого, помещенного в спичечный коробок. Заметив к себе внимание окружающих, он положил коробок в карман и со скукой посмотрел на потолок.

– Сергей Александрович, Вы можете выступить свидетелем по данному делу? – обратился к нему участковый, на что Сергей отрицательно помахал головой. – Выходите и свидетельствуйте! – убедительно потребовал он, Сергей пожал плечами, но к трибуне вышел. – Вы можете подтвердить, что на заборе вашей соседки Надежды Афанасьевной 28 и 30 июля, 1, 3, 5 и 7 августа были отмечены некоторые надписи? – зачитал Алексей Николаевич.

– Собственно говоря, трудно было их не заметить, она же всю округу оббежала и всем эти надписи предъявила, а я проживаю в соседнем доме, поэтому был одним из первых, кто слышал ее крики 28 и 30 июля, а также 1, 3, 5 и 7 августа.

– Можете ли Вы что-нибудь сказать о содержании этих надписей?

– Насколько я понял со слов своей соседки Надежды Афанасьевной, надписи содержали сметану, сам я не пробовал, так как считаю, что слизывание сметаны с забора не совсем гигиенично, – зал одобряюще загудел.

– А если рассматривать не физический состав надписей, а художественный? – не отставал Алексей Николаевич.

– В художественном смысле надписи не представляют собой какой-то ценности. Обычные человеческие рожицы, любой школьник мог такие нарисовать, даже Надежда Афанасьевна способна на такое, – Сергей равнодушно посмотрел на бабу Надю, она гордо подняла голову и фыркнула.

– Значит, Вы считаете, что любой житель деревни мог разрисовать ночью ворота вышеупомянутой жительницы?

– Ну почему же любой, у меня, например, нет сметаны, я ее не ем, поэтому дома не держу, – констатировал со скучающим видом Сергей.

– А что Вы можете сказать по надписям, обнаруженным сегодня утром также на воротах Акимовых, Еремкиных, Носиковых, Вороновых, Буряковых и Петровых?

– Надписи несколько отличаются.

– Можете ли Вы еще что-то сказать по этому делу?

– Нет, у меня все, – спокойно сказал Сергей и, получив разрешение участкового, прошел на свое место.

– Для дачи показаний приглашается пострадавшая Горохова Надежда Афанасьевна.

Баба Надя поспешно поднялась на трибуну, оттолкнула участкового и начала свой рассказ.

– Значит, вот. Впервой, 28 июля я увидела на своих воротах какую-то мазню. Я определила, шо это была сметана, решила, шо это ребятишки балуются, и быстренько удалила все. Оно бы и ничего, но через день, т.е. 30 июля, как Вы сказали, снова тож самое. Я, конешно, не могла это так оставить, прошла по соседям и всех опросила, но все ж без толку, молчать, как рыбы. И так ешо скоко-то разов, а сегодня, так это вообще безобразие, скоро все ворота будут разукрашены сметаной, а до этого никому нет дела…

– Вы можете предположить, кто это мог быть? – перебил ее участковый.

– Врагов у меня лично нету, со всеми в хороших отношениях, пакости никому не делаю, коли кому помощь нужна, так всегда помогаю. Подозрений у меня никаких нет. Разве, шо Буряковский Роман— я его не так давно отругала за слишком быстрое ездение на велосипеде, так может злобу затаил… Или вот ешо Еремкина Наташка старшая – я ей сделала замечание в том, шо она белье вывешивала неправильно, всегда делаю я ей эти замечания, так она опять вывешивает по-своему еще и обижается, шо обучаю ее правильно хозяйство вести… А так, шоб сильно кому насолила, так это нет. А вот еще Петровы обижаются, шо я мешаю их семейству жить обосрублено, вмешиваюсь в личную жизнь вроде как, так я то ж по-хорошему, советом стараюсь помочь, подсказать, где что неправильно, – закончила свою мысль баба Надя и посмотрела на участкового.

В рядах представителей Буряковских, Еремкиных и Петровых наметилось волнение.

– Вы хотите сказать, что трое из последних пострадавших могли быть виновниками порчи Ваших ворот? – подозрительно, но довольно таки четко намекая на связь последних событий с обвинениями бабы Нади, спросил Алексей Николаевич.

– Нет, я ж не о том, шо они прямо таки разрисовывали мои ворота, ни в чем их не обвиняю. Это ж коли охота кому беспорядки нарушать, так власти разберутся, и виновные будут наказаны.

– Надежда Афанасьевна, Вы, может, еще что-нибудь хотите сказать по данному делу, что-то сообщить, чего мы не знаем? – намеренно грозно спросил Алексей Николаевич.

– Так, шо говорить то, виновных искать надо, – неуверенно сказала баба Надя и полезла с трибуны.

– Для дачи показаний приглашается пострадавшая Акимова Александра Егоровна, – продолжил участковый и со скукой посмотрел на часы – было время пить чай.

Люська, спотыкаясь через ноги односельчан, быстро прошла к трибуне и вопросительно посмотрела на Александра Николаевича.

– Что Вы можете сказать по данному делу, есть ли у Вас подозрения какие-то или факты, раннее не раскрытые? – поинтересовался Александр Николаевич.

– Факты имеются. Следы преступления есть на моем петухе! Должна сказать, что полдня не могла его найти, а позже он нашелся сам. Он прихрамывал, и на нем были следы помидора, видимо того же, который и на моих воротах размазан. По данному вопросу хотелось бы узнать, положена ли мне компенсация, так как имеется пострадавшая физически сторона. Кроме того куры всполошились и полдня вели себя шумно, яиц снесли меньше обычного, – возмутилась Люська.

– Есть ли у Вас подозреваемые по данному делу? – подытожил участковый.

Люська посмотрела на бабу Надю, отчего у нее снова началась икота.

– Подозреваемых нет. Однако думаю, что нужно заподозрить всех жителей, располагающих большими запасами сметаны. Вот, например, я сметаной не раскидываюсь, то есть не размазываюсь, к продуктам отношусь с уважением, даже коту не всегда есть возможность дать лишней сметанки. А, поди кому не жаль сметаной вот так распоряжаться, так пущай ее в город свозят, а не на воротах расписывают. Считаю первым делом определить, у кого сколько сметаны было, у кого сколько осталось…

– Спасибо за сотрудничество, дальше правоохранительные органы разберутся сами. Пройдите, пожалуйста, на место, – прервал речь пострадавшей Алексей Николаевич и подтолкнул ее к выходу в зал.

Зал зашумел, наметилось беспокойство. Степан Арсеньевич третий раз постучал туфлей, опять же по полу и налил себе в стакан воды.

– По данным нарушением следствие будет работать. А пока, по предложению Степана Арсеньевича, будет установлено ежедневное дежурство. Постом для наблюдения мы определили чердак Шмеля Сергея Александровича. Он располагается в непосредственной близости от места преступления и имеет обзор всей деревни. Начало дежурства – ровно в 22—00 по местному времени, – интеллектуал Сергей, чей чердак был определен как наиболее подходящий, озадаченно приподнял брови. – Желающих принять участие, просим записаться в журнале. С сегодняшнего дня будет составлен график дежурств.

Степан Арсеньевич открыл журнал и посмотрел в зал. Желающих не намечалось, он грозно постучал ручкой по столу и уточнил:

– Уважаемые! Идет речь о чистоте нашего имущества. Пока дело не дошло до серьезных правонарушений, предлагаю предотвратить дальнейшие посягательства на наше имущество путем посменных дежурств.

Последовала пауза, желающие обозначаться все еще не желали. Все затихли и отвлеченно смотрели по сторонам. Доярка Валя осмелилась и уточнила:

– Материальной заинтересованности нет.

Голова покачал головой, Алексей Николаевич вновь посмотрел на часы и зевнул.

– Дежурному будет выдана фуфайка, термос с чаем и средство самозащиты в виде баллончика огнетушителя, – наконец ответил голова и вновь осмотрел зал в поисках заинтересованных.

– Порошковый или углекислотный? – уточнил местный пожарник Виктор Кузьмич.

Степан Арсеньевич посмотрел на Алексея Николаевича, тот пожал плечами.

– Этот вопрос будет уточнен позже. Вы с какой целью этим интересуетесь? – голова подозрительно посмотрел на Виктора Кузьмича.

– Да так, для уточнения, может, если что, провести курс пользования, чтоб без происшествий.

– Хорошо, мы это учтем. Попрошу высказываться по сути дела. Еще вопросы есть?

– Пенсию повышать когда будут? – поинтересовалась пенсионерка Любовь Петровна.

– Это к делу отношения не имеет, – недовольно ответил Степан Арсеньевич, – Раз больше вопросов нет, записываем всех присутствующих мужчин мужского пола, исключения – тяжело больные при предъявлении соответствующей справки.

Присутствующие поспешили покинуть зал.

– Перекрыть все выходы, – не растерялся Алексей Николаевич.

Степан Арсеньевич с журналом быстро пробежал к единственному выходу, уже оперативно перекрытому шваброй Катерины Павловны. Он одобрительно похлопал ее по плечу и произнес:

– Выпускать только при наличии явно выраженных признаков женского пола.