Любовь понарошку, или Райд Эллэ против!

Родной город встретил тишиной и морозом. Сугробы вокруг портального комплекса были тщательно расчищены, расходясь лучами в разные стороны от него вели тропинки, вдоль которых тянулись аккуратные ряды кустов, после каменных лабиринтов вызвавшие приступ нежности. С неба светил молодой месяц, окружённый россыпью созвездий. В другой раз я бы остановилась, чтобы насладиться умиротворением маленького городка, но сейчас слишком замёрзла.

Как только нога ступила на хрустящий свежевыпавший снежок, приняла ипостась. Дома можно свободно бегать в обличии волка, тем более что в Сатор-Ано не так уж много магов.

Звериное обличье не помогло унять дрожь. Наверняка заболею, и весь поток будет надо мной смеяться, и даже преподы. Особенно магистр Шваргодд, к которому завтра попаду на первую пару. При таком количестве врачевателей на единицу площади подхватить простуду считается попросту неприличным, уж лучше что-нибудь сломать.

Светлой молнией пронеслась по прямой как стрела главной улице – здесь росли дома-деревья самых уважаемых жителей, включая мэра. Дом отчима расположился на окраине третьего круга – ближайшего к периметру, и этим все сказано. Когда-нибудь я выращу свой – там, на главной, и мы с братиком переедем. И, может, даже получится уговорить бабушку перебраться жить к нам – это наша с Дорианом мечта. Хотя больше мечта Дори, ведь братишка ещё слишком маленький и не понимает, что, уехав учиться в столицу, вряд ли захочет вернуться в захолустье вроде Сатор-Ано, но я всё равно её исполню.

Дверь дома оказалась незапертой и даже слегка приоткрытой. Это несмотря на то что ночь и зима! Так недолго дом загубить, о чём Пэрри только думает?! Наверное, снова нажрался. Волна негодования и злости подняла невидимую шерсть на загривке, вызывая жгучее желание припугнуть отчима.

Не вышло хотя бы потому, что нерадивый хозяин дома действительно был мертвецки пьян и крепко спал прямо на полу, на самом сквозняке. Ближайшие к двери грибы-светильники почернели и поникли, погрузив прихожую в полумрак, одно хорошо – сивушные пары повыветрились, хотя смрад немытого тела и перегара всё равно безжалостно ударил в ноздри. Я приняла человеческий облик – так вонища уже не казалась столь ядрёной, и прикрыла дверь плотней – нельзя и дальше выпускать тёплый воздух.

– Чтоб тебя бесы в Чащу утащили, урод! – без жалости пнула Пэрри по голени.

С лестницы донёсся тихий голос:

– Халли, это ты?

– Нет. Это большой и страшный серый волк, который тебя съест!

Я бросилась наверх, а братишка с заливистым смехом пустился прочь.

– Не серый, а белый! Совсем нестрашный! И, вообще, маленький! – выдал он сквозь смех.

Со мной ему было не тягаться, и я настигла жертву в три прыжка, забросила на плечо, покружилась, наслаждаясь радостным визгом, и, смачно чмокнув в кончик носа, поставила на пол.

– Фу! Халли, не делай так! – он с наигранным отвращением тёр пипку и морщился. – Я уже большой для всего этого.

Дориан так старался казаться взрослым, что, не выдержав, снова его обняла. Мгновенно позабыв обо «всём этом», брат вцепился в меня ручонками:

– Я так рад, что ты пришла.

– Я тоже, милый. Что-то случилось?

Подняв братишку на руки, понесла в его комнату. К счастью, здесь, было намного теплей, кажется, он догадался запереться.

– Приходил дядя, говорил с отцом, а потом поднялся наверх.

Отчего-то безотчётный страх пополз по спине гадким слизнем намного раньше, чем я успела выяснить, что же за гость к нам приходил.

– Что за дядя, Дори? Он тебя не обидел? – постаралась, чтобы мой голос звучал как можно спокойнее.

– Нет, что ты! Дядя добрый, подарил мне карандаши, вот. – Дориан вскочил с постели и продемонстрировал пачку самых обычных, купленных в нашей же канцелярской лавке, а на столе уже красовались новые рисунки, которые мне тут же и продемонстрировали: – Халли, это ты!

Взяла лист. Нарисованные волки, хором пели свою волчью песню. Диск луны, заснеженные ёлки, сугробы. А что? Вполне прилично для его возраста. У братишки определённо талант.

– Это, наверное, ты, – я указала на волка поменьше. – А это – я?

– Нет! – Дориан рассмеялся. – Халли, глупая! Разве не знаешь, что я не лла'эно и никогда не смогу принять ипостась?

– Эй, кто тебе такое сказал? – шутливо ткнула брата в бок, с грустью понимая, ребёнок расстался ещё с одной несбыточной мечтой.

Дориан же с серьёзной миной принялся рассказывать:

– Этот второй волк – твой жених. Он будет защищать и помогать тебе, когда трудно. Вы поженитесь, и ты уедешь от нас…

– Кхм! – я удивлённо уставилась на мальчишку, который взрослел прямо на глазах. – Чего это ты навыдумывал?

– Это не я. Так все говорят. Даже тот дядя, что приходил к папе.

– Дори, о каком дяде ты всё время говоришь? Знаешь, как его зовут?

– Мне кажется, он маг, но я его раньше не встречал. Он не из Сатор-Ано, тут я всех знаю.

По спине пробежал холодок недоброго предчувствия.

– Дори, ты случаем не знаешь, о чём они с отцом говорили? Как выглядел тот дядя?

Дориан наморщил лоб, а затем помотал головой:

– Нет, я сразу ушёл в свою комнату… Совсем ничего не помню.

Это было странно, от скуки Дори совал нос куда ни попадя, и обладал замечательной памятью, несмотря на возраст. Потому всегда мог многое порассказать.

– Сильно испугался?

– Вовсе, нет! – он возмущённо вскинулся. – Я не трус!

– Нет, конечно! Просто ты – любопытный нос, я надеялась, что всё подслушал.

– Подслушивать некрасиво!

– Угу.

Я поняла, что ничего не добьюсь, ещё и Дориан явно беспокоился, потому сменила тему, чтобы не волновать мелкого ещё больше.

– Ты ел? – Братишка отрицательно мотнул головой. – Понятно. Идём.

Лицо Дори просветлело, он ухватил мою руку и прижался щекой. В душе как-то защемило от этого проявления нежности, сглотнув комок, потрепала его по каштановым как у отчима волосам.

– Халли, ты холодная. Почему в одной майке гуляешь? Зима же!

– Зима, мелкий, – согласно кивнула. – Так вышло.

Я определённо заболевала, горло нещадно першило. Мы вместе заглянули в мою комнату, и порывшись в шкафу, я выудила старую растянутую кофту, которую связала мама. Закутавшись, почувствовала себя немного лучше. Теперь следовало проверить состояние дома-дерева. Подойдя к центральному стержню, вокруг которого формировалось всё жилое пространство, приложила руку и закрыла глаза. Сначала ничего не происходило, но вскоре дерево откликнулось. Слабо. Едва слышно. Оно, и правда, недомогало уже некоторое время, а халатность отчима, похоже, оказалось критичной.

Устало закрыла лицо руками, пытаясь всеми силами отринуть давящее чувство безысходности, сейчас не время для слабости.

– Что-то случилось? – братик выглядел обеспокоенным, большие карие глаза на бледном худеньком личике распахнулись ещё шире, и мне показалось, что я вижу себя маленькую, только исполненную в другой цветовой гамме. Взяв кое-что от своего отца, Дориан сохранил наши с мамой черты. Улыбнулась: – Нет, мелкий, всё хорошо.