Невеста миллионера

– Избавь от подробностей. И выходи из дома.

– Ладно, я скоро приеду.

– Нет, Харитон, я уже у ворот, так что спускай свою ленивую задницу. Нам выходить на рынок акций, а тебе плевать. Что там опять у тебя? Мега умелая шлюха? В рот берет так, что сдохнуть можно?

Шахерезада… А это куда интереснее. А рот да…

– Понял я, не ори. Будут тебе акции, – отключаюсь. – Босота.

Еду в свою комнату и кое-как надеваю новый костюм, потом хочу завязать галстук, сидя возле зеркала, и замечаю движение за дверью.

– Ева! Помощь твоя нужна, – и когда я перестану врать?

Она осторожно заглядывает в комнату, находит меня взглядом и как будто облегченно вздыхает.

– Надеялась увидеть гроб графа Дракулы?

– Нет, думала, вы уже с плеткой, наказать меня хотите.

– А ты хочешь? – подмигиваю. На что она закатывает глаза и заходит-таки внутрь.

– Увольте.

– Вот еще. Завяжи мне галстук.

– А это к какому виду кулинарии относится? Я просто не слышала о таком блюде…

– Ева! Просто подойди ко мне и завяжи чертов галстук! – рявкаю. Что ж она так меня боится. Даже подойти не хочет. И вот опять. Идет как по раскаленным углям.

– Вы самодур, знаете? – подходит близко, обволакивая своим легким, ванильным запахом, и ставит руки на ручки коляски, разворачивая меня от зеркала, полагаю, чтобы не смог пялиться на ее обтянутый юбкой зад. Только потом берет у меня из пальцев галстук, стараясь не коснуться кожи, и принимается довольно ловко завязывать.

И да, теперь я вижу, как мелькает в декольте простой белый лифчик, и сразу думаю, что на ее однёрочке отлично бы смотрелись кружева. А на голове распущенные волосы. А на длинных ногах обязательно туфли. На шпильке.

Рука сама тянется к ее волосам, чтобы исполнить хотя бы одно желание, а глаза сами обращаются к зеркальному шкафу-купе, где отлично видно, как она наклонилась, чуть выгнув спину. Да, детка. Отличный вид.

– Все, – отстраняется она ровно в тот момент, когда я незаметно роняю легкую заколку, которая просто чудом держала эту светлую копну. – Ой.

Ева тут же ищет заколку, но я проезжаю вперед, почти отдавливая ноги, и она естественно ретируется.

– Потеряла что-то?

– Да нет. Ничего.

Она уходит, а я поднимаю заколку, сжимаю в кулаке и подношу к носу, вдыхая запах ее шампуня.

Да она помешана на ванили. И, кажется, теперь помешан я.

Тут снова трезвонит телефон, вырубаю его, убирая заколку в карман. Кирилл просто бешенный в плане роботы. Но это и хорошо, иначе я бы вообще лег и сдох от безделья.

Качусь в сторону выхода, где Генрих уже держит мне дверь открытой, но проезжая мимо кухни, заглядываю туда. Ева пытается отчистить нагар с противня.

– Выкини ты его. Новый купим.

– Да, да, я знаю, как легко вы выкидываете ненужные вещи.

– Это ты о чем сейчас?

– О противне, – оборачивается она, и ее волосы уже завязаны в хвост.

– Мне нравится, когда твои волосы лежат на плечах.

– А в обеде мои волосы вам тоже понравятся? – усмехается она и кивает на дверь. – Идите уже. Сигналили уже несколько раз.

– Так что там случилось в холодный вечер?

– Приедете, узнаете, ну или завтра.

– Сегодня. Не закрывай дверь комнаты.

– А постельку вам не нагреть?

– Было бы неплохо, – улыбаюсь я и вижу. Вижу, черт возьми, что ей нравится этот флирт. Мне и самому в кайф стоять вот так на расстоянии, раздевать ее глазами и знать, что скоро, очень скоро она будет рассказывать истории, сидя на моем…

– Харитон! Колясочник ты охамевший! Я на ногах хожу быстрее, чем ты ездишь! Какого черта я должен так долго ждать, – орет Кирилл, приближаясь и замечая из коридора кухню. А значит и Еву. Черт…

– Это же…

– Мой повар Ева. Ева, это Кирилл Синицын.

– Но она же…

– Она занята, а ты говорил, мы опаздываем, – толкаю его к двери, а сам Еве подмигиваю. Теперь еще Кириллу доказывать, что я не извращенец. А иначе как объяснить, что женщина, которую я сказал, что поимею, работает у меня поваром?

Глава 18. Харитон

Еще никогда собрание не было таким скучным. А может все дело в том, что Кирилл прав, и мне плевать на свою же компанию. Плевать на ноги. Свою жизнь. Я ведь умер в тот день, когда пара отморозков на питерской улице выстрелили мне в спину. Но Марк Синицын настолько жалостливая скотина, что спас меня. Спас после всего, что я сделал.

Я не стал рассказывать Еве подробности. О том, как Даша повесилась, о том, как ее упекли в психушку, о том, как при попытке ее спасти Марка в итоге упекли в тюрьму. Он бы провел там долгие годы, если бы не отец Даши, который вытащил его и отправил в армию. А именно в питерский гарнизон. Меня отец отправил туда же. Но в этом ничего необычного. Он при любой опасности распространения информации, касающейся его семьи, отправлял меня подальше от себя. Все только ради того, чтобы репутация не пострадала, а деньги продолжали капать на счет день и ночь. День и ночь. Я вот даже за Кира беспокоюсь, тоже помешанный стал.

– Харитон, слушаешь меня?

– Конечно. Впитываю каждое слово, мой красавчик, – тереблю его за впалую щечку, на что остальные присутствующие пытаются скрыть смех. Кирилл злится. Главное, чтобы глазки из орбит не вылезли. Он не такой, как брат. Не такой всепрощающий и жертвенный. Эти двое как инь и ян. Темная и белая сторона. Вот предай я Кирилла, сделай что-то его семье, он бы живьем бы меня сгноил. Но точно не стал бы спасать и вызывать скорую. И в этом мы с ним похожи. Я тоже не прощаю. Ничего. Никому.

– Харитон! Ты можешь объяснить мне, что с тобой происходит? Последнюю неделю тебя будто подменили.

– Оправдываться, что-то объяснять я как минимум не обязан. Не строй из себя строгого директора. Я не твоя секретарша и, увы, на колени, ослепленный твоим тестостероном, встать не смогу. Но я бы очень хотел. Ведь ты такой пусечка.

– Прекрати! Мне плевать, что у тебя происходит в башке. Мне даже не интересно, почему свою любовницу ты заставляешь чистить противень. Игры такие?