Бандит по соседству

У Лизки есть, что пощупать. Задница такая, что впору кончить просто от трения.

Мысли о моей гимнастке возбуждают. Достаю из кармана презерватив, разрываю упаковку и сразу раскатываю по члену резину. Плюю на ладонь и смачиваю вход. Колючий. Девочка даже не знает, что такое эпиляция. Но если она трахается в клубе, то явно не парится на этот счет.

Толкаюсь внутрь, не чувствуя почти ничего.

Сука, это уже не нормально.

Это просто секс. Просто секс, блядь! Простые движения, чтобы спустить, как в унитаз, дозу адреналина, которую получил сегодня.

Что интересно малышка делает? Думает о поцелуе? Трогает свои губки? А внизу? Касается пальчиком места, в которое я вошел средним пальцем. Подношу руку к лицу и вдыхаю ее пряный аромат. Сууука, вот теперь кроет! Держу девчонку за зад и начинаю толкаться чаще. Грубее. Да Лизок, потрогай себя, оближи пальчик. Вот так, ножки шире. Умница. Проведи языком по губам. Стони. Громче!

– Да, да, сильнее, господи, как хорошо-то! – вырывает меня из дремы сучка, кусает обивку дивана, ее уже колотит, и я в несколько сильных рывков добиваю ее до оргазма. Сам кончаю, но кайфа не ловлю, лишь дурацкое опустошение, как после рвоты.

Херня, конечно.

Вытаскиваю член весь в женской смазке. Морщусь. Я вообще ничего не сделал, а девка кайфанула.

Оставляю ее в раскоряке, стаскиваю защиту, связываю и кидаю в мусорное ведро.

– Смену не забудь отработать, а то уволят, – бросаю перед тем, как дверь открыть. Даже смотреть на нее тошно. Покидаю клуб уже конкретно. Еду к себе в пустую хату на двадцатом этаже. Поднимаюсь и долго смотрю в панорамное окно, курю, травлюсь и смотрю на клубы дыма. А они почему-то формируются в женскую фигуру, которая высоко задрала ногу.

На автомате иду к рабочему столу и открываю ноут. Там видео на паузе.

– Елизавета Лебедева. Школа Динамо. Санкт – Петербург, – скандирует голос за кадром, а я вглядываюсь в фигурку, что выбегает на ковер и начинает просто невероятное вращение с обручем.

Подкидывает его, ловит. Идеальная. В какой-то момент падает, и я вижу, как она морщится от боли. Но тут же натягивает ослепительную улыбку и заканчивает, совершая невероятное. Она не упала. Не споткнулась. Просто на ровном месте грохнулась, словно ее кто-то подстрелил в спину.

Отчета по этому поводу не нашлось. Даже странно. Зато в отчете есть ее номер, который я зачем-то набираю. И что? Буду звонить?

Фу, не хочу. Она наверняка уже дала себя потрогать своему принцу. Вот и пусть идет на поводу своей мамаши, становится замужней шлюшкой, каких по стране ходит. Не получилось добиться успеха, пойду замуж. Больше бабы ни на что не способны.

Ничего, ничего, Лизка. Я тебя вытравлю, но точно не стану тюфяком, которым был Захар. Любовь? Смешно! И верить, что женщина способна на любовь, тоже смешно!

Бросаю взгляд на пропущенные от матери. О да, она наяривает каждый день, но я не беру. Никогда не беру трубку. Приятно думать, что хоть в чем-то она может проявить настойчивость.

Бросаю телефон и иду спать. У меня большие планы. Новый бизнес. Новые телочки. И никакой любви, только бизнес. Ни любви. Ни тоски. Ни жалости. Так меня учил отец. А позже Захар.

Глава 11.

– Доча, пора собираться, – я даже отвернулась от своего старенького ноута, в котором реферат печатала. Мне кажется, приснилось, что мама настолько со мной нежна! А может, все дело в том, что сегодня Миша ведет меня на день рождения друга, где я официально буду представлена как невеста? – Я уже все приготовила, заканчивай.

Я смотрю на Миру, что прерывает свое рисование.

– Чего это она? Ты уже замуж вышла?

– Почти, – хмыкаю я, сохраняя текст, закрываю ноут и встаю.

– Ты со мной только ложись, когда вернешься.

– Обязательно, малыш. Еще загляну перед выходом.

– Поскорее бы это кончилось.

– Я тоже этого хочу.

Может, так и будет.

Миша, прям, настроен серьезно.

Теперь он звонит мне с утра, днем, вечером. Даже подарил последнюю модель айфона. Я, правда, почему-то так и не смогла заставить себя его открыть. Просто спрятала подальше, а маме не сказала.

Сегодня очередное свидание, и, наверное, нужно дать ему себя поцеловать или даже потрогать, потому что эти игры в «А давай после свадьбы» могут сработать с сексом, но очень странно отказываться целоваться.

Да и поводов почти не осталось. Сначала у него заживала губа, хотя той телке в клубе это вообще не мешало.

Потом у меня болел зуб.

Потом мы слишком долго гуляли, и у меня заболело горло. В общем поводы для отказа закончились, а желание так и не появилось.

Я просто не могла.

Не могла дать себя поцеловать в губы.

Мне казалось, что одно касание, и сотрется тот поцелуй, о котором я думаю всю последнюю неделю. Он не появлялся в нашем доме ровно столько же.

Каждый день, пока я вожу Миру в больницу или собираюсь на свидание, думаю только о том, почему?

Неужели из-за меня?

При этом ремонтные работы идут весьма активно. В его квартире постоянно кто-то сверлит, шумит, орет, когда я прохожу мимо двери, но ни разу не появился он сам.

Меня уже так и подмывает наведаться в тот клуб, хозяином которого он является.

Но я помню, что сказала Кристина.

Он ушел с той самой официанткой, которую я согнала с колен в порыве горячки.

Глупая обида жжет грудь изнутри. Он мне ничего не должен, я вообще его сама поцеловала, можно сказать, изнасиловала языком, но как же обидно, что он так просто забыл меня и пошел целовать другую!

Ну, и ладно. Такой человек точно на мне никогда не женится и не будет таскать букеты роз, как Миша. И точно бы не был таким терпеливым, как Миша. Наверняка даже не дал бы мне отвернуться, просто посадил бы к себе на колени и принялся толкаться языком в мой рот, пока подо мной росло твердое естество, готовое вот-вот проткнуть меня насквозь. И я бы не смогла устоять. Стоит только вспомнить его длинные пальцы в себе, как между ног болезненно ноет, а это только фантазии!

А зачем брать замуж, если девушка готова отдаться до брака?

Вот о чем я думаю.

Мама просто счастлива. Помогает мне с макияжем и прической, воркует чего-то, рассказывает о смешной клиентке, а я не слушаю. Смотрю на свое лицо в зеркале прихожей, оно же трюмо, и не могу справиться с дурацкой мыслью, что иду по какой-то чужой дороге, навязанной, хотя и легкой. И стоит повернуть голову, как я увижу ту дорогу, что нужно. Да, она не покрыта асфальтом, да, там ямы и холмы, но она моя! Та, по которой я должна пройти.

Ладно, пора собираться.