Богиня тьмы Никта. Мифы и легенды

Думаете, эриннии спокойно отступили и смирились? Да как бы ни так, они готовы были ждать годами и преследовать его, куда бы парень со своими друзьями не бросился, где бы он не оказался.

Надо было показать и остальным, готовым мстить, что не найдут они нигде покоя, пока не расплатятся за совершенное.

В глубине своей души (Это Лиса сомневалась в том, что у них есть души) Мегера стала даже сочувствовать бедному парню. Хотя такой слабости за собой прежде никогда не наблюдала. Да и теперь ничего не говорила сестрам – боялась, что они смеяться и издеваться над ней начнут. Но когда они вырвались к свету, то поняли, что добрые порывы в их душах начали бороться, со злостью и яростью.

Вот примерно в то время на пути Эринний и встала богиня Афина. Даже в гневе она казалась такой красивой, никогда прежде не видели они таких богинь, да еще в переливах солнечных лучей. Все вместе очаровало один миг Мстительниц – так назвала их всех вместе богиня. Но она потребовала, чтобы они оставили Ореста в покое.

Никому, даже своей матушке не подчинились бы Эриннии, а тут сразу отступили, и даже не сильно из-за этого переживали.

Богиня легко одержала верх сразу над тремя мятежными душами и даже сама не сознавала, как велика была ее сила.

Никта пока этого не ведала, жила в спокойно неге и считала, что над ее строптивыми дочерями ни у кого нет власти.

№№№№№№№№

В те напряженные, суматошные дни Афина вела неустанную войну с Горгонами. Они казались ей неодолимыми соперницами, но это только вдохновляло непреклонную богиню. Она отправила подальше (в объятья Афродиты) своего безрассудного брата Ареса, чтобы он не мешал ей и не испортил всего, как он обычно и делал, стоило ему только вмешаться в происходящее. Но Горгоны – эти жуткие порождения тьмы так наседали на нее, творили такие жуткие вещи, что терпению Афины пришел конец, и она решила расправиться с ними, чего бы ей это не стоило.

А тут и подвернулись Эриннии вместе с Орестом. До самого парня, убившего мать, которая убила его отца, Афине не было особого дела. А ему просто посчастливилось случайно попасть богине на глаза.

Может и не случайно, ведь он успел побывать в храме Аполлона, а тот уж сообразил, что надо предпринять, чтобы ему помочь. Тогда Афина трех чудовищ, о которых до сих пор чаще слышала, и разглядела в первый раз. Они ей оказались просто необходимы для борьбы с Горгонами.

Вот и преградила Афина нашим Мстительницам дорогу. Конечно, она знала, что никто с ними никогда не связывался, и не была уверенна в том, что они на нее не накинутся все вместе. Но кто не рискует, тот не получает Эринний в помощницы.

Богиня Афина решила рискнуть, и правильно сделала. Она думала о том, что если они выбрались на свет из тьмы, то не могут ощущать себя такими вольными и сильными, что все только шарахаются в стороны от них. Пусть знают свое места на земле или убираются назад во тьму.

Наверное, Эриннии не хотел возвращаться во тьмы, потому что они остановились перед богиней, едва в нее не врезавшись с разбега, так неожиданно все произошло в тот раз. Они что-то как всегда все вместе говорили Афине, упрекали, просили, восхищались.

Понять их было невозможно. Она только усмехнулась и махнула прелестной ручкой. Потом Эриннии заверили, что станут служить богине, коли она так смело смогла их остановить. И они тут же облачились в белое одеяние, чтобы быть поближе к Афине и к свету, и подальше от тьмы.

Как ни странно, но одеяние сразу преобразило Эринний, они были если не прекрасны, то симпатичны и забавны. И людей, да что людей, и богинь часто обманывала их внешность, они больше не чувствовали той опасности, которая от Эринний прежде так явно исходила. Вот и мстительницам нравилось обманывать их, на глазах снова превращаясь в фурий.

Людские эмоции стали для них такой желанной пищей, что они все чаще увлеченно превращались то в белых и пушистых, то в злых и ужасных, окончательно всем заморочив головы.

Так Эриннии и породили своих вечных спутников – кошмары стали являться людям, во снах их белые девы становились чудовищами, а чудовища снова пушистыми и кроткими делались. Но и Афина понимала, что ей без них не обойтись. И что будут делать все красавицы, если рядом с ними нет чудовищ. Безобразие могло сослужить им прекрасную службу. Они благосклонно приняли Афину, но все понимали, что скорее она от них зависит, чем они от нее. На таких условиях и был заключен этот союз богини Афины и Эринниями.

№№№№№№№№№

В то время, когда Афина заключала союз с Мстительницами, сама Никта встречала Гелиоса.

Титан покинул свои небеса в очередной раз, разобидевшись на богов, которые перестали с ним считаться, решив, что он никуда от них не денется, как светил и согревал мир, так и будет светить дальше.

Сам же Гелиос в этом вовсе не был уверен. Вот и решил он, молча удалившись, заставить с собой считаться. Он решил побродить по тьме и перевести дыхание. Путешествие оказалось приятным, как ни странно бы это звучало.

Гелиос торжествовал в объятьях тьмы, и представлял себе, как должен яриться на небеса Зевс, вместе со всей своей свитой, и даже Посейдон в бескрайних морях.

Хотя тот ничем ему не досаждал. Но и он узнает, каково это жить без солнца и тепла, они привыкли к тому, что он им ни в чем не отказывал, вот и пусть покрутятся. Но как обычно, радуясь его появлению, Никта вдруг встревожилась.

– Так чего доброго, и я как дурочка Лиса стану полыхать необузданной страстью к этому красавцу, – размышляла она и волновалась все сильнее, уж этого ей хотелось меньше всего.

А потом она стала успокаивать себя:

– Но я слишком стара и мудра, чтобы такое случилось.

Это звучало разумно, но она помнила все истории про Амура, и все похождения Зевса к девицам, и богиням.

Уж если даже Громовержец не смог себя защитить, то стоит ли ей оставаться такой спокойной? А если страсть нагрянет внезапно? Но ведь и Гелиос никогда не смотрит в сторону мира Тьмы, он может тут прогуляться из вредности, но никогда не останется, чтобы ни происходило на земле. Хотя им и обещали конец света, только произойдет это наверняка не нынче и не с ними.

Гелиос снова заметил, что Никта по-прежнему была холодна, и это обидело его больше, чем равнодушие Олимпийцев. Если он сюда стремился, неважно почему, то она могла бы проявить хотя бы какое-то внимание.

Глава 2 ПЕРЕМЕНЫ В МИРЕ

Но встретиться и переговорить Богине Тьмы с Гелиосом все-таки удалось, потому она и узнала от него о тех переменах, которые происходили в мире.

Но все там казалось ей неразумным и страшно утомительным.

Нет, чем больше она говорила с ним, тем меньше ей хотелось оказаться в его объятьях и его власти. Она снова возбуждалась от сознания свободы и независимости – эти мелкие переменчивые страстишки, с которыми носится Зевс, из-за которых лопается от ярости Гера, были ей никак не нужны.

Он был увлечен и подавлен, но Никта торжествовала – она смогла одолеть эту страсть в душе, и то, что не трогает нас, то делает сильней, она и на самом деле стала значительно сильнее в те дни.

Но когда она увидела собственного сына, то радости в душе ее поубавилось.

Танатос оставался непроницаемым созданием с каменным сердцем. Он не обрадовался встрече, даже не притворился, что рад этому. Сколько она не вглядывалась в его душу, окутанную тьмой, никаких чувств там не нашла. Только язвительная усмешка на непроницаемой физиономии. Это все, что он дарил миру, но разве его мать заслужила такое к себе отношение?

– Что привело тебя сюда? – спросила Никта почти раздраженно. Он прервал ее приятное свидание с Гелиосом, и что подарил ей взамен?

Бог смерти не обольщался, он знал, что ни его особа, ни дела его мать никогда не интересовали. Но ведь и ему до ее дел и забот не было дела.

Он молча взирал на нее. Тогда Никта заговорила снова:

– Я устала от сестер твоих, а уж когда они собрались тут все вместе, мне вообще пришлось от них спасаться.

Никта лукавила, но разве знал ее сын, отгородившийся от мира, что творится в душе его матери? Да он и не хотел этого знать.

– Ты нашла хорошее место для спасения, только не ты ли сама и породила своих мучителей?

Но оба они понимали, что сюда никто не сунется, и они могут и говорить и отдыхать спокойно.

– Я хотела лучшего. Кто же знал, что все так обернется вдруг?

Бог смерти даже в собственных покоях никак не мог оставаться в одиночестве, и это сердито его, приводило в ярость. Хотя сюда никто не заглядывал, только Никта порой пересекала границы его владений.

Теперь он решил рассказать ей о дерзости не только богов, но и царей.

– С ними пора разделаться, – потребовал Танатос, они совсем отбились от рук, никакого почтения, даже страха не осталось. Меня там пленил какой-то дерзкий царь Сизиф, – а разве сестрицы мои заметили это, бросились на помощь? А вот богам пришлось это сделать, они увидели, какой хаос наступает, как только я исчез бесследно. Вряд ли они меня, когда любили, но убедились, что я им необходим.

Танатос замолчал, он заметил, что теперь матушка сама в нем нуждалась, вот и бросилась к нему в объятья, хотя почему он должен ей помогать, если она не помогала ему никогда?

Он не зря издевался над ней, припомнив старые обиды, теперь они были в расчете, именно эта коварная и черная дама его когда-то и породила и выпустила в мир.