Богиня тьмы Никта. Мифы и легенды

Узнав о том, что происходит, она внимательно за всем следила. Заметила усмешку Зевса – он не сильно огорчился, видя, что выбрал, зато гнев Геры был страшен. Надо было посмотреть на то, что там будет происходить дальше.

Глава 21 НА НЕБЕСАХ И НА ЗЕМЛЕ

Ирида и видела и чувствовала ярость Геры. Она должна была сочувствовать верховной богине, но ничего подобного в душе ее не появилось. Уж слишком всех достала своей ревностью и капризами Гера.

Она знала во всех подробностях историю с Лисой и Апате. Трудно было сразу сказать, кто из них прав, кто виноват. Но по отношению к Гере Зевс был все-таки невероятно жесток. В том не было сомнения. Сама Гера хорошо помнила упреки Ириды, которая тогда воскликнула:

– Да он бы и шагу тебе сделать не позволил.

Это было правдой, обидной и невыносимой, но правдой.

– Почему он не верит мне? – спрашивала Гера, – разве хоть когда-то я собиралась ему изменять? Даже и думать о том не хотела, не то, что действовать…

А в то время тот, из-за кого вся каша и заварилась, царь, привязанный к колесу, виновник всех страданий и волнений на Олимпе, посылал страшные проклятия этому миру.

Он утверждал, что и Гера и все остальные боги стали виновниками его страданий и бед.

– Пусть вас сожрет черный адский дракон, – вопил безумец.

Хорошо, что в небесах никто не слышал его, там было шумно и весело. И только богиня Никта, не желая, чтобы эти вопли рано или поздно дошли до них, решила спрятать его во тьме, утащить как можно дальше, чтобы даже до Аида, а не только для Зевса не докричался бедный царь. Но перед этим она долго и внимательно на него взирала.

– И как могло из-за такого ничтожного типа такое пламя разгореться? – сердилась она, – он обычный, слабый, ничтожный, не только с Зевсом, но и с Гермесом ему тягаться невозможно. Так отчего же тогда все это происходит?

Лиса спряталась в полутьме. Она слушала негромкие речи матери и снова готова была броситься на его защиту. Если только матушка причинит ему какой-то вред. Но вроде бы так даже пальцем его не касалась – слишком много чести для несчастного.

Когда Никта ушла, она бросилась к колесу. Но тут же услышала еще большие оскорбления. Только на ней и мог выместить все свое зло царь. Как обидно было все это слышать бедняжке.

Апатэ знала, где она в это время была, и когда та вернулась, спросила:

– Ну что, добилась своего?

– Он так несчастен, и так хорошо, бедняга…, – только и успела произнести Лиса.

И сестра ее махнула рукой и поняла, что ничего нельзя сделать.

– Как он ничтожен и жалок, – воскликнула Лиса.

Но она не поняла, почему вдруг начала так думать, – лучше оставаться в полном одиночестве, чем носиться за таким жалким уродом.

Тогда замолчал и царь. Он понял, что у него нет больше ни одной защитницы, а ведь казалось, что она будет всегда его любить, что бы он ни говорил, что бы ни творил.

№№№№№№№№№

Гермес пока и сам не мог понять, почему он так часто появляется в этом мире. Никта ждала его в страшном волнении, какого не испытывала вечность. Она вдруг встрепенулась перед мальчишкой, очнулась от сна, который казался вечным.

Странные чувства и волнения охватили ее душу.

Но она боялась в чем-то признаться даже себе самой. Он был мил и дорог ей, как никто другой в целом мире. Вероятно, он преследовал какие-то свои цели, но оставался обаятелен и спокоен, никак себя не выдавал.

Он был польщен из-за того, что и Лиса его не оставляла, и сама первородная богиня с ним так мила.

– Разве ты не ведаешь? – усмехнулась Апате, – он приходит сюда из-за тебя.

Но Никта только отшучивалась, махала рукой, вздыхала. Она кожей чувствовала опасность, и не готова была из-за страсти пронырливого и шустрого юнца рушить свою мирную и темную жизнь.

– Но разве любовь стоит так много, – размышляла, оставшись одна Никта.

В тот момент она только ступила на эту зыбкую тропу.

– Ты так ничего и не поняла, – сетовала Лиса, – она не собиралась сдаваться, но никаких надежд не оставалось.

Гермес должен был признаться в том, что тьма для богини слишком привлекательна. Ему это казалось колдовством и наваждением.

– Она дает мне покой, – говорил Гермес, – там легко спрятаться и остаться свободным.

Он и сам во тьме становился сильнее, мужественнее. Ему было ясно, почему первая богиня осталась здесь, и никогда не рвалась на Олимп.

Гермес приглядывался к Лисе, и никак не мог понять, как у такой темной и холодной матери, могла родиться такая наивная и страстная дочь. Но для этой мрачной тьмы она была просто необходима, должен здесь быть хоть кто-то иной, прекрасный, и наивный, полыхающий от любви к ничтожнейшему из смертных.

Но как только Гермес уходил от них, он сразу отдалялся от этих диких, никому не нужных страстей.

А Лиса никак не могла образумиться и успокоиться, послать вероломного царя подальше и забыть о его существовании. Она снова и снова бросалась к тому колесу, убеждала себя в том, что необходима ему, что без нее он пропадет. Только царь молчал, не произносил больше ни звука, словно он онемел навсегда.

Глава 22 ЯВЛЕНИЕ НЕМИЗИДЫ

Гермес успел увидеть, как сама Немезида появилась перед Лисой.

На Олимпе и на земле в то время было затишье, то богиня решила взглянуть на то, что творится во тьме, навестить богинь, которым по ее разумению там было еще хуже. Она подозревала, что самые яростные страсти кипят пока там. Нимфы успели рассказать ей о том, что там творилось накануне, откуда взялся, и что стало с безумным царем, которые решил, что сама Гера должна служить ему на его ложе обычной наложницей.

Она оставалась родной сестрой богинь тьмы, и давненько их не навещала.

– Просмотри, что у твоей Лисы творится, почему она позорит нас всех.

Но только молчание было в ответ. Тогда и двинулась Немезида туда, во тьму, где все и происходило.

Как долго пришлось брести во тьме, в отличие от Гермеса ей тут совсем не нравилось, каким мрачным и даже страшным все казалось.

Никта узнала от духов тьмы, что ее дочь Немезида ступила в их пределы. Она догадалась, что ту больше всего интересует Лисса, и устремилась туда, где видели непрошенную гостью. А так как она оказалась не в меру расторопной, то ей удалось успеть к самому началу их свидания. Вот и смотрела из тьмы Никта на дочь свою.

– Ты ничего не станешь делать, – прошептала она, но в шепоте слышалась угроза.

– Но в своих приставаниях к этому несчастному она зашла слишком далеко. Он мне не симпатичен, но его следует защитить от нашей сестры, если она сама ничего не понимает, то мы-то разумны и не слепы.

– Он не стоит твоего беспокойства, – твердо стояла на своем Никта, – я здесь с самого начала и мне лучше знать, кто нуждается в защите.

– Может ты и права, но другие должны видеть, что возмездие за темные страсти и скверные поступки неминуемо. Она не может безнаказанно над ним издеваться.

Казалось, Немезида не собиралась останавливаться. Это страшно разозлило Никту.