Мы встретимся снова. Мифомистика 21 века

– Мы встречались в храме не случайно.

– Ты ждала моего прихода? – удивленно спросил он.

– Да, я ждала моего императора, чтобы полюбоваться на него, и спросить у него разрешения.

Адриан смотрел на нее и слушал ее молча.

– Проси всего, чего ты хочешь, – он предчувствовал грядущую радость.

– Я решила просить позволения стать жрицей в этом храме.

Император молчал. Он ожидал чего угодно. Он готов был спуститься с Олимпа ради нее. Он порвал с юношей, которого очень любил, хотя никогда к нему не вернется. Он пришел к ней, и нашел бы ее, где бы она ни была, но он не ожидал такого поворота, это слишком жестоко.

Он давно убедился в том, как лукавы женщины, как могут они загнать в тупик любого и своего императора в первую очередь.

– Жрицей? – удивленно спросил он, – но зачем тебе это нужно? Нет, я все понимаю, конечно, но жизнь так прекрасна, и не обязательно уходить от мира.

Он замолчал, мельком взглянув на небеса, если бы Юпитер пустил в него свою молнию, этого бы не удивило его, вероятно, ему не следовало произносить таких речей, но он не раздумывал в тот момент о том, что и как говорить. Вот что творила с ним эта девчонка. Он вернулся из Египта, чтобы от нее услышать такое?

– Хотя поступай, как хочешь, думаю, ты огорчишь в первую очередь отца своего.

Он махнул рукой и отправился прочь.

– Ему нет дела до меня, он просто устал притворяться, – подумала она об императоре, и только утвердилась в своем решении стать жрицей в храме Юпитера.

Дома она сообщила отцу, что добилась того, чего хотела. Он тоже удивился, но оставался доволен ее решением. Видно, так и должно быть. Ему не нужно будет о ней беспокоиться, когда придется в поход отправиться.

Она все еще казалась спокойной, а разрыдалась, когда оказалась в своих покоях. Отец не увидит ее слез, она приняла решение и не станет его огорчать.

№№№№

– Она сбежала от меня, то с яростью, то с грустью думал император, – ей это удалось очень ловко. Хорошо, что я не успел всему миру рассказать о своих чувствах, старый дурак. Как смешно бы выглядел император. Хорошо, что нарвалась она на меня, а не Нерона, он показал бы ей жрицу. Надо будет вернуться к юношам, они верны и откровенны, а эти змеи холодные и ускользающие, от них нет никакого проку.

Он решил просто выбросить ее из своей души и никогда больше к ней не возвращаться. Это помогало и прежде, должно помочь и теперь. Он не собирался нарушать слова, данного себе самому.

Антея удалилась в храм. Она ни о чем не думала и не волновалась больше, хотя точно знала, что бежит от любви и от жизни. Но у нее не было другого выхода.

Она смотрела на море на закате, любовалась им. Отец был далеко. И он как-то обрадовался и успокоился. И если что-то и взволновало ее в тот последний вечер, то встреча с Аяксом. Он снова был на берегу, на этот раз она увидела его и очень удивилась.

– Почему ты больше не заходишь? – спросил ее юноша.

Она не сердилась на него за прошлое, даже не помнила того, что с ними тогда случилось.

– Я решила уйти в храм, в тот, который ты построил, и император позволил мне сделать это, – говорила она.

Сначала ему показалось, что она шутит. Но она не улыбнулась даже. Более того, она подтвердила свои слова.

– С завтрашнего дня я стану жрицей.

– Но зачем? – удивленно спросил он, все еще не веря до конца тому, что было сказано.

Она ничего не сказала. Но потом все-таки решила ответить ему:

– Ты с таким рвением строишь храмы, и там должны быть жрицы. Я с самого начала их выделяла среди всех остальных и лучшей участи для себя не хочу.

– Я прошу тебя, я тебя умоляю, не делай этого, не хорони себя заживо.

Он забыл обо всем, он, наконец, выплеснул все свои чувства, но было уже слишком поздно.

– Я не хочу оставаться одна, когда отец уйдет в поход, он одобрил мое решение, и император одобрил, – говорила она, и казалась при этом спокойной и твердой.

– Мне нравилось смотреть, как ты работаешь, жаль, что я не смогу больше бывать там, но у меня будет свой храм, этого достаточно.

Она прикоснулась горячей ладошкой к его щеке, улыбнулась и пошла прочь

Он звал ее напрасно, она даже не оглянулась.

Аякс побрел по берегу. Все в тот миг потеряло всякий смысл.

– Она сбежала от меня, – думал он, когда первая волна отчаянья отхлынула немного. Но в этом нет ничего удивительного, все это время его интересовала только работа, он даже не попытался быть с ней, а теперь слишком поздно о чем-то сожалеть.

Любовь можно оценить только тогда, когда с ней приходится прощаться. Он понимал это теперь, но не слишком ли поздно?

Хотелось выть и все рушить на своем пути, но он не был разрушителем, и рука все равно не поднялась бы

И он почувствовал себя зверем в клетке, из которой никак нельзя было вырваться.

Глубокой ночью Аякс вернулся к ее дому. Но там было темно и тихо. Он не решился проникнуть в жилище императорского всадника. Нет, он все-таки оставался благоразумным созданием.

Когда он вернулся к себе и завалился спать, то провалился в бездонную пропасть. И только в полдень обнаружил, что бесследно исчезла его возлюбленная. Он не только не расстроился, но вздохнул облегченно. Он даже радовался тому, что остался совсем один. Он чувствовал себя часто одиноким и несчастным, но даже не предпринимал попытки для того, чтобы изменить что-то в странной своей жизни. Он просто строил свой храм. И так яростно он работал, что однажды, когда сорвался с огромной высоты и разбился, Мастер даже не понял этого, он был уверен, что у него выросли крылья, и он полетел куда-то без оглядки.

А мастера смотрели на него, и все еще боялись приближаться к нему. И только потом, кто-то первый шагнул и замер перед ним.

Жрица узнала о смерти Аякса. Она не произнесла ни слова, просто молча взглянула на небеса и ни о чем никого больше не спрашивала.

Адриан в ее храме не появился ни разу. Он не собирался напоминать ни себе, ни всему миру о том, что с ним однажды случилось. В его городе было много других храмов и незнакомых ему жриц, которые с почтением склонялись перед своим императором.

Его история была так похожа на историю Аполлона и Кассандры, кто бы мог подумать, что с ним может такое случиться.

Она так и осталась в храме, но никто точно не знал, когда она умерла, и как это случилось.

№№№№№

Когда Учитель и Мефи дожили до ее смерти и увидели пожилую женщину, в которой не просто было узнать юную девушку, они оба не могли скрыть своего разочарования.

Они должны были признать, что у них на этот раз вовсе ничего не получилось.

– Они стали осторожнее и бесцветнее, – разочарованно говорил Учитель, – в них даже первозданная прелесть пропала куда-то, здесь вообще все завершилось ничем. Они, не успев сойтись, просто разошлись и только.