Разбитое зеркало. Демониада. Мистика 21-го века

– Я не понимаю, того, что ты говоришь.

– Ладно, не ломай свою светлую голову, только думаю, что психушку ты зря вызывал, и капитан твой и старшина здоровы, тут дело в другом, он пришел.

– Да кто, пришел, тот самый римский император что ли? Ты хочешь сказать, что мой капитан укокошил его и тело спрятал где-то в отделении, мне этого только не хватало, а ведь я об этом сразу в первый момент подумал.

– Да не бойся, убить его нельзя, тело можешь не искать, а то, что он мог появиться, это правда.

Полковник поднялся, и ушел из кабинета, не прощаясь. Он не могу слушать, это было выше его сил и понимания, недаром говорят, что горе от ума. Ну, нельзя быть умным, и книжки не надо читать, мудрый народ недаром правило золотое придумал – чем меньше знаешь, тем спишь крепче. А как только начитался, так и пошло поехало, вот и капитан читал запоем, а где он теперь, и нормальным людям еще головы морочат.

Всю дорогу к себе в отделение полковник ехал молча, он боком вошел во вверенное ему подразделение, готовый услышать еще нечто, и готовил доклад для своего генерала, которому еще придется объяснить, как они дослужились до такого. И понимал, что погон лишиться может уже завтра.

Но на этот раз все прошло без происшествий.

А в это время в тенистой аллее старого парка, где почти никого больше не было, Мефисто встретился с Демабом – они с самого начала назначили здесь встречу – самое удобное место – сосны, пруд, птицы поют, и никто не потревожит их, не посмеет.

– Я видел его, хороший мужик, умный и проницательный, но как ему поможешь, и хотел бы да не могу. Его ждут такие большие неприятности и потрясения, хотя сам он ни в чем не виноват. Но прав наш кот, когда повторяет, что с такими родственниками лучше быть круглым сиротой.

– А как он там? – поинтересовался Демон искушения.

– Как всегда, лучше всех, на даче у писательницы, устанавливает своих порядки, всех разогнал, а кого не разогнал, воспитывает, у него все нормально, да и не может быть по-другому. Кот у нас на все времена, да и ыы в квартире у нее не плохо устроились.

_- И тебя ждем.

– Конечно, куда я денусь, приду, но у меня еще дела, очень важные, других не бывает.

Мессир поднялся и ушел первым, Демон смерти посидел еще немного, а потом поднялся, огляделся по сторонам и отправился в противоположную сторону. Они все еще оставались незаметными для этого мира

Часть 2 Операция Демониада

Глава 1 Снова при свечах

Демоны шли по долине смерти молча, в память о тех, кто в те лихие годы погибал под этой землей без суда и следствия. Говорят старые палачи, что между улицей названной именем их вождя и площадью стояла прокуратура на другой стороне, и туда водили этих несчастных, чтобы списать на них, ничего не ведавших, все людские преступления, которые палачи всегда сами и совершали. А эти под землей, понимая, что все равно погибнут, подписать могли что угодно. Они признавалась во всем, а если и не признавались, какая разница, все оставалось так же – виновен, тогда вообще царила презумпция виновности. Какие же темные и глухие это были времена, даже Демоны поежились от воспоминаний. Они все видели, а то, чего не видели, могли посмотреть сейчас, переместившись туда, только вопрос в том, хотелось ли им переживать это снова. Но с тех пор, как они были сброшены на землю, всегда и все так и было.

– Долина смерти, – тяжело вздохнул Мефисто, – какой дьявол такое мог бы придумать, не стоит людей с ним сравнивать, не надо обижать Дьявола. Они значительно страшнее.

Демаб, шедший рядом с ним, помалкивал, не потому что ему было жаль этих несчастных, это не по его части жалеть виновных или невинных, вовсе нет, но он думал о страховой компании, куда вместе с Мефисто они недавно заглянули. О ней и говорить начал:

– Какие странные создания эти люди, вот и этот Сергей, образован, книги читать любит, у него их тысячи на полках стоят, но он с упоением страхует машины, хотя и не считает их высшей ценностью в мире. Не должен считать, так набор железок.

– Ценностью их считают другие, а он должен зарабатывать себе на жизнь, чтобы те же книги покупать. Хорошо, что они стоят гораздо меньше, чем машины, – услышал он голос Мефисто.

И в тот момент они и оказались в каком-то подвале, куда и пригласил Рогатый своего собеседника. Тот в один миг по его приглашению тут и оказался, и удивленно посмотрел на того, с кем совсем недавно беседовал, и другого в черных очках. Лучше даже и не думать о том, кто он был такой. То, что он оказался здесь, не удивило его, уж если некоторые по велению Демонов в Сочи попадали через миг (он туда собирался ехать отдохнуть с женой своей), то перенестись через два квартала, на соседнюю улицу – сущий пустяк, да и некогда ему было о том раздумывать, если честно.

– Вот, Сергей Васильевич, у вас ведь одни вопросы после моего вторжения остались. Возможно, что-то могу пояснить, это мой помощник, он за литературный процесс и отвечает, и очень, знаете, любит литературу всю без разбора, прямо беда с ним от этой любви самозабвенной. Я только некоторые вещи выделяю, но сегодня мы с вами в самом печальном месте – это ваши орлы называют спецхраном, а я кладбищем сгоревших и потерянных рукописей. Здесь такая странная штука, их не существует, тех, которые все-таки сгорели, спрятаны, уничтожены другим путем. А это – он указал на горы бумаги – только иллюзия, напоминание о том, что было, что могло быть, их уже нельзя прочитать, восстановить, если бы кто-то мог знать, сколько нам пришлось повозиться с романом века, никакие реставраторы в мире не способны на такое, но игра стоила свеч. Мы вернули его в этот мир, и не только его, но и те главы, которые не вошли в него тоже вернули, если вы помните, второй том оказался еще больше первого.

И после того, как была произнесла эта фраза, действительно вспыхнули свечи со всех сторон, и они могли увидеть и разглядеть даже папки и кипы бумаг. На них даже фамилии и имена красовались, но и только, как куклы, которые вместо пачек денег подсовывают преступники доверчивым гражданам, когда заключают фиктивные сделки, они были пусты, хотя никто не сомневался, что их писали, творили неведомые писатели.

– Вот это, – Мефисто указал на объемистый том, – роман 18 века, он мог бы стать лучшим, если бы автор его не утонул слишком рано, случайно, из-за того, что его бросила любимая девушка. А этот, он заложил его за гроши, этот странный француз и так и не смог выкупить, но был уверен, что это так, безделица. А здесь уже ваш русский писатель в отчаянии жег все, что под руку попало, потому что ему показалось, да мало ли что и кому может показаться, ничего не осталось, только имя и название, какая жалость, скажу я вам. Мы кое-что спасали, конечно, но никакой страховой компании не хватит, чтобы за всем уследить и все спасти. А ведь это творчество, помните, как ваш поэт сокрушался о том, что у него в усадьбе сожгли библиотеку, ничего ему не было так жаль, как тех самых уникальных книг, вместе с которыми сгорели души и тела тех, кто создавал их. Но что-то я в какую-то лирику вдался окончательно. Просто не хочется думать, что машины дороже этих сокровищ. И прав был старик Гете, мой творец, кстати, когда твердил о том, что думая о зле, мне приходится совершать благо. А как же по-другому то может быть. Ведь кто-то должен, я порой думаю о том, что сбросив нас на землю, он хотел, чтобы мы обо всем этом позаботились, а если и не хотел, у нас все равно не было другого выхода.

Сергей смотрел на все, что было тут, и не мог не дивиться, таким странным и необычным казался ему этот полутемный зал, в который его черт принес. А тот между тем продолжал.

– Страховая кампания – это, пожалуй, то, что надо. Именно этим нам и приходится, знаете, заниматься, мы отбираем и оцениваем их, не считаясь даже с желаниями самого автора, я уж не говорю о критиках. Да и что с ними считаться, собственно. И ведь знаете, часто приходится спасать их не только от проходимцев, всегда готовых себе присвоить то, что плохо лежит, но и от самих авторов, я приводил вам уже наглядные примеры. А сколько возни с издателями, вы это себе и представить не можете, только мои демоны с этим и справляются, а куда им деваться, если больше некому. И мы не устраиваем таких поборов свинских, как за бедные машины ваши товарищи дерут. Только моральное удовлетворение, и знаете ли, это оказывается значительно важнее, чем те мешки дензнаков, из-за которых все сходят с ума нынче, как будто в них счастье

За все это время ни Сергей, ни Демаб не произнесли ни звука.

– Но сейчас, – наконец услышал Мефисто голос Сергея, – ведь вы прибыли не просто так, прогуляться по нашему миру. Он поверил во все, о чем тут говорилось.

– За рукописью, – согласился с ним тот, – просто на этот раз многое совпало, еще тогда Гений просил нас, если найдется что-то стоящее, то позволить писателю жить и творить, чтобы он смог исправить какие-то свои промахи и ошибки. Но более того, здесь все совпало, и рукопись неплохая, необычная так бы я сказал, и проходимцев аж два крутится даже нам с ними сладить не так просто. И автор еще не стар и может что-то исправить и написать новое, и место – нам хотелось именно в ваших краях побывать на этот раз. А страховая кампания, я вот и подумал, как бы это могло быть славно, если бы человек, типа моего помощника, любящих литературу стал бы страховым агентом, только писатели, что с них взять никогда ни о чем не заботились, они так беспечны, знаете ли. Разбрасывают свои труды, где придется. А потом бегай, собирай их по всему миру, сравнивай, анализируй, доказывай, что сотворил это именно он, а не какой-то шустрый упырь, который почувствовал запах шедевра и явился, не запылился. Но все ваши машины, как бы они хороши не было давно на свалках валяться будут в тот момент, когда она, эта книга возрождаться будет снова и снова, вот ведь что самое главное и важное. И тогда кладбище это не будет увеличиваться, ведь так, и возможно лет через 200 мы с вами встретимся совсем при других обстоятельствах.

Речь его, как и прежде была фантастической, но почему Сергей решил, что это вполне реально? Понять, тем более объяснить этого он никак не мог.

– Вы вернетесь к себе, но там останется напоминания об этой встрече, – пообещал Мефисто, и какой-то непроизвольный жест, сдул не такого уж легкого Сергея, и растворил его в воздухе, но и они сами уже исчезли за железной дверью подъезда с домофоном, где и поселились теплым летним днем наши Демоны.

Глава 2 Перемещение в пространстве

Когда Сергей открыл глаза в своем кабинете, ему показалось, что закрыл он их минуту назад, и все это – подвал, свечи, кладбище сгоревших рукописей было только миражом, но на столе перед ним, рядом с портретом его семьи, стояла небольшая картина, где было изображено то, что он видел. Он хотел позвать секретаршу и спросить у нее, откуда это появилось. Но подумал и не стал этого делать, понимая, что она ничего не сможет ему объяснить. Да и другое его больше мучило – только ли о страховой кампании рукописей, как это назвать, и не придумаешь, хотел поговорить с ним тот, который любого мог запросто свести с ума. Или есть еще что-то, чего он не знает пока, но что придется узнать, и можно не сомневаться в том, что ничего хорошего там его не могло ждать, вот в чем беда, но в чем он так провинился перед небесами, за что с ним так поступали. Правда, тот капитан, он сам пошел к нему, когда затребовали страховщика, он поплатился за столкновение с Калигулой значительно серьезнее.

– Я верю в то, что был Калигула собственной персоной, – неожиданно произнес Сергей, чтобы как-то его поддержать.

– Издеваетесь? – спросил он, – а я в это никак не могу поверить, вот в чем беда, ведь его не могло быть. Он умер тысячу лет назад, а то и больше. Но и на актера тоже не похож, какой-то он очень уж настоящий оказался.

– Все может быть в этом мире, – оборвал его Сергей Васильевич

Но больше он говорить не стал.

А те, кого не могло быть, в кого никак не поверить, между тем расположились в гостиной и чувствовали себя усталыми, но вполне оживленными. Когда в последний раз они собирались такой дружной компанией, да сто лет назад, не меньше.

№№№№№№№№№

Уже несколько часов в пустоте большой квартире при трех свечах сидели они за столом. Хранитель смерти, так в шутку называли Демаба, и здесь оставался в темных очках, хотя если бы это увидел кто-то из людей, он посчитал бы, что перед ним слепец или сумасшедший. Как мы знаем, Ангел смерти не был ни тем и ни другим, он и человеком-то никогда не был, вот в чем загвоздка. А потому все человеческие законы и были ему чужды, и не стоит ему говорить, как и в чем ходить в этом мире.

Искуситель, радостно приветствовавший Мефисто, наконец, к ним присоединившегося, протянул ему услужливо ту самую злополучную рукопись, которую на даче у писательницы сначала разыскал, (он там времени даром не терял и не только других воспитывал и строил). А потом ее размножил на принтере кот Барс, стараясь все сделать для того, чтобы она этого не заметила, а больше и замечать некому было. И операция по воскрешению забытой рукописи прошла успешно. А потом ему пришлось ее незаметно вынести, спрятать под сосной, заставить черного ворона охранять ее, и сообщить, когда появится Рыжий, так они условно называли Искусителя. После этого он вернулся к спрятанному кладу своему, и передал его Демону из лап в руки.

Только после этого кот смог спокойно вернуться на свой боевой пост, стукнул себя лапой по голове, потому что он забыл выключить и компьютер и принтер. Никак всего с этой новой техникой не упомнишь. Что могла подумать обо всем этом Виктория, если накануне даже то, что он говорит, привело ее в такой экстаз, что чуть инфаркт она или инсульт (хрен редьки не слаще) не заработала. Мог ведь погубить легко писательницу, с которой все они носились, как с писаной торбой.

А кот, который умеет включать компьютер, находит нужный диск, и распечатывает неведомое произведение, это круто даже для его братьев – демонов, уж не говоря о слабонервных людях. Но чему только не научишься, когда с такими, как Виктория, эта странная королева-ведьма-писательница поведешься. И не его вина, а их общая беда, что не ту боевую красавицу, а эту недотепу угораздило написать роман о Люцифере, из-за которого весь сыр и бор и разгорелся теперь. Вот выбирают же некоторые темы, а потом и бегай за ними, как угорелый.

Кот оставил себе экземплярчика романа, чтобы ознакомиться с ним на досуге, должен же он знать из-за чего такие муки адские переживает, и голова его бедная трещит, а лапы от усердия трясутся и готовы отвалиться.

Впрочем, сам он еще этого романа не читал, но уже должен был одобрить, потому что никогда бы не потерпел, чтобы все его титанические усилия пропали даром. А они еще смеют говорить о том, что это он хорошо устроился, в то время пока Калигула развлекался с ментами. На этот раз ему пришлось сводить их с ума, может, для зверя-императора это было и не так просто. Барс должен был признать, что это по его части. Но ничего, зато каким он бравым «генералом на час» покрасовался, особенно на фоне всех остальных оперов, которым наверняка генералами никогда быть не грозит. Вот кто бы мог подумать, что перенести отпетого злодея из одного времени в другое, и он окажется очень даже симпатичным и приличным парнем, что же это за времена такие наступили жуткие?

Рыжий будет утверждать, что ему легко живется. Ну если он сам то, только с этой девицей психоаналитической и развлекается. Кот мог согласиться, что она не подарок, не королева ведьм, конечно, да что там, даже и не Марта —вампирша и предательница из их первого романа, но присниться ей и кое о чем поведать не такое уж и трудное дело.

Кстати, о Марте, именно она и должна была сменить на боевом посту этого халявщика соблазнителя, который уже умаялся, когда он передавал ему рукопись, тот только и жаловался на свою трудную судьбу. И только признание, что Барс обаятельный, которое осталось на века в романе века, словно на камне выбитое, да еще и размноженное в миллионах экземплярах, только это и заставляло кота много простить своему боевому товарищу. Но еще бы, искуситель никогда не разучится искушать.

А пока кот развалившись на подстилке мягкой и благоухающей какими-то травами особенными, сам себе жаловался на жизнь, потому что выпущенный на свободу Зосим все равно бы ничего не понял из его пылких речей, в то время Мефисто дочитывал роман века.

Конечно, он слышал и знал о нем и прежде. Но как же приятно было в этом времени и этом месте, при свечах читать то, что о нем и было написано. И самое главное, что связанно это было не с финалом его пути, когда нагло его отнесли к последним событиям бесконечной его жизни, словно до того злополучного Фауста и не было ничего в этом мире. Нет, он хотел узнать именно эту историю, о себе и надо сказать, что она его впечатлила, хотя это во все времена сделать было затруднительно. Но вот ведь случается такое и век 21, и Виктория совсем не победительница, но ведь угадала, смогла его порадовать на старости лет, как никто другой. А потому и он готов был на многое ради того, чтобы не только он один, но и весь остальной мир увидел это чудное творение, конечно несовершенное, но очень недурственное.