Воин на все времена. Сага о богатырях

Наступил вечер. И Леонтий снова вошел в покои сын. Как тот не притворялся спящим, ему пришлось смириться с происходящим, хотя говорить в этот час совсем не хотелось. И предстал он перед лицом не мудрого старичка-сказителя, а собственного отца.

– Ты не отказался от Киева? – сурово и глухо спросил он в тот момент.

– Может в Киеве мне до Бога ближе покажется, – произнес он вкрадчиво, желая хоть как-то ободрить старика, и оправдывался Алешка.

– Из Киева одна только зараза и приходит к нам, – говорил Леонтий. Но он не стал упрашивать сына, не хотел показывать собственного бессилия, тем более никакого значения это все равно не имело.

– Зараза везде есть, от нее не укроешься, – говорил Алешка, лукаво улыбаясь, – своих врагов в лицо знать надо. И ты мне говорил, что бог в нас самих, куда бы нас судьба не заносила – он всегда с нами будет.

От собственных слов стало тошно старику, и не знал он, что больше сказать можно было. Если он потом и за другие слова цепляться начнет. Коли бы все знать заранее, так все и с сыном его по-другому могло обернуться.

Старик хотел сказать, что в Киеве и без него народу хватит, каждый должен сгодиться там, где он родился, только там он и должен, полезен быть. Но может быть, он и заблуждался все время. И сын его рано или поздно поймет это, как только в стольном граде намается так, что свет белый ему не мил будет. А если он там счастье отыщет свое, каким старым дурнем он в его памяти тогда останется – даже подумать страшно ему было.

Ему недолго оставалось на земле быть, но даже из Сварога не хотел он для своего взрослого сына этаким старым неучем казаться, который пытался его задержать и не отпускать туда, куда рвался он всей душой своей.

И представил он Алешку своего совсем взрослым парнем. И он не мог больше и слова против него сказать.

№№№№№

И впервые во сне видел юноша дорогу свою долгую, трудную и такую извилистую. Какие-то чудовища на пути его возникали, появлялись прекрасные девицы и воины могучие да коварные, с которыми никак он не мог управиться. Он видел и запоминал их лица. Он понимал, что это и есть та самая жизнь, для которой он и был предназначен. Не найти ему в Ростове ничего такого и искать даже не стоит. Он знал, что во всех сказках герой непременно отправляется в путешествие, открывая для себя огромный, неповторимый и удивительный мир. равного которому нет там, где он появился на свет, а жить Алешка решил именно по этим законам.

Никогда прежде парень не бывал так мрачен и раздражителен, как в те минуты, когда во второй раз с отцом говорить приходилось. Он только и думал, как бы сделать так, чтобы он смирился и понял, что лучше всего отпустить его подобру-поздорову и не упрекать ни в чем, потому что это напрасный труд. Если бы у него остались младшие или старшие братья, все было бы по-другому. Оставалась бы надежда на то, что кто-то из них по стопам отцовским пойдет, и он уговорил бы кого-то, потому что всегда слыл мастером по уговорам. Но не было у него такого брата. В этом главная беда и состояла.

Но птицу, вырвавшуюся в небо из тесной клетки невозможно вернуть обратно, невозможно и удержать – она либо погибнет, либо снова на свободе окажется.

Напрасно старик умолял своих богов и тешил себя несбыточными надеждами.

– Я выиграл, – говорил бес, и хотя это был только первый шаг и будущее третьего воина – богатыря было еще очень туманным. Но главное препятствие ему удалось одолеть. Никто из духов не посмеет упрекнуть его теперь в бездействии.

№№№№

Тем временем Алешка прощался со своим миром. Он уже отделил себя от него и не считался его частью. Возможно, когда-нибудь он и будет без него тосковать, но не теперь. Только в последний момент вспомнил Алешка о красной девице, любившей его сильно и страстно, прохода ему не дававшей. И захотелось ему еще раз на нее взглянуть и попрощаться с нею.

«Вот так с парнями всегда, – думал про себя бес, – сначала надо было наобещать три короба. Совратить девицу, в душу ей надежды поселить, а в утробу младенца (и такое случалось по неосмотрительности), чтобы потом оправдываться, бежать, да еще вспоминать и страдать оттого, что все так скверно получилось. Но спрос с него маленький – ищи ветра в поле, и напоминай ему, что и как было тогда, если он упорно вспоминать этого не желает. Но, не зная, как и что делать дальше он, потом к нему же за помощью и будет обращаться. И если что-то не так получится, легче всего сказать, что бес попутал.

Но давно со всем этим примирился бес. Каждому свое – ему улаживать то, что успел сотворить этот тип неосмотрительный, который спит и видит себя сказочным героем, и никуда от этого не деться.

Сколько бы лет им не было, они все равно навсегда детьми малыми останутся. И какой с них спрос?

ГЛАВА 6 ПОШЕЛ НА СВИДАНИЕ

Пока бес следовал за Алешкой и сам с собой рассуждал. Тот как раз и добрался до того самого места, на лесной опушке перед поваленной березкой, где они всегда с Аленой и встречались.

Он чувствовал себя на этот раз не особенно уютно. Кроме отца родного эта девица была вторым человеком, который с полным правом мог его попрекнуть за то, что он так вероломно все бросает и хочет их всех оставить. Но ведь недавно еще (пока бес его не соблазнил) он был уверен сам и ее уверял в том, что останется с ней рядом до конца дней, они будут стариться вместе, и умрут в один и тот же день. Как приятно было сознавать такое. Как она рада была слышать такие слова, и что из всего этого получилось? Он знал тогда, что лучше жены ему не найти. Она должна была родить ему сыновей и наследников. Но теперь он знал, что не повезет ее в Киев, зачем милая, но простоватая и бесхитростная жена. Там может быть девица и получше. Да и характер у нее скверный, никому она не спустит, и скандала с ней там не оберешься, куда не смотри – не должен он ее с собой брать.

Алены все еще не было. Он уселся у березы и развел костер. Ночь будет прохладна, и гнус надо было отогнать от себя.

№№№№№

Пока Алешка возился с огнем, бес сидел на поваленной березе и размахивал ногами, копыта так и мелькали в воздухе. Он что-то насвистывал себе под нос, и жизнь казалась прекрасной, а мир почти сказочным. Это и на самом деле были благословенные времена. Он помнил тьму позади и видел тьму впереди, и свет от огня и от луны, хотя и не грел особенно, но освещал этот мир.

Богатырь был настроен не так весело, потому что знал, что встреча с бывшей невестой вряд ли будет особенно приятной, но он старался сохранить спокойствие из последних сил.

Она пришла позднее обычного, подавленная и несчастная. Это сразу бросилось ему в глаза.

– Ты уходишь от нас? – спросила Алена, до нее уже дошли слухи.

– Это так, я и рад, что мне не нужно долго всего этого объяснять тебе. Я должен на службу отправляться, хватит бездельничать.

Она молчала. И в молчании этом проступало что-то зловещее. Оно казалось страшнее любых самых обидных слов. На слова можно было что-то ответить, как – то защититься, но она молчала, просто смотрела на огонь куда-то мимо него, и ему оставалось только ежиться и возиться с дровами для костра. Он бормотал себе под нос что-то невразумительное и не знал, что же делать дальше.

Алешка знал, что бес где-то поблизости, а потому не хотел выглядеть беззащитным и жалким, но все еще маялся и ждал чего-то. В первый раз он не решился потащить его в укромное местечко, а хотелось, чтобы короткая летняя ночь поскорее закончилась.

Алена же со странной уверенностью думала о том, что сможет его удержать, и была особенно ласковой и покладистой, так что показалась ему не девицей милой, а развратной бабой, от которой следовало как можно скорее отделаться.

– Что ты хочешь от меня? – возмутился он, мне не о том думать следует, и мысли мои совсем другим заняты.

Она разрыдалась, упав в траву, и ничего больше сказать не могла. Это рассердило Алешку еще сильнее.

– Все что угодно, только не женские слезы, – говорил он про себя, но хорошо, что понимал, что только женские слезы ему и оставались в награду за все хорошее.

Это только и оставил он в своем родном Ростове.

Алешка не коснулся даже ее, понимая, что только хуже будет. Но если она заставит его остаться с нею, он возненавидит ее, тогда и несдобровать вовсе ей. И будет он ощущать себя еще и негодяем. Никакая сила, бесу и ему противостоящая, не могла бы в тот миг остановить будущего воина.

Алешка присел к огню, с тревогой ожидая, когда она перестанет рыдать. Он хотел убежать, и бросить ее одну, но что-то удерживало его на месте.

Не особенно приятно начиналась его служба, но надо было все это пережить. Таким невыносимо – грустным оказался для него этот прощальный вечер.

Наверное, он забылся и задремал, что казалось совсем уж невероятной дерзостью с его стороны. Когда он открыл глаза и встрепенулся, Алены рядом больше не было, она исчезла. Словно ее вообще здесь не бывало прежде. Он разозлился на нее еще сильнее, оттого, что она посмела бежать и бросить его одного. Но он напомнил сам себе, что она не только женой, но даже и невестой его не считалась, так какой с глупой бабы спрос.

Все как-то разрешилось, пусть не так как хотелось, но его это не могло долго огорчать. Бес же оставался с ним у костра, и они еще до рассвета могли с ним поболтать.

Алешка хотел уточнить все, что им предстояло в ближайшее время сделать, и он спросил:

– Скажи, почему среди всех городов ты выбрал наш Ростов, а среди всех добрых молодцев – меня

– Ничего случайного не бывает, – глубокомысленно заверил его бес, был знак еще при рождении твоем. В тот миг над городом твоим ударил гром, и молния сверкнула. Я за молнией тот помчался, вот тут и оказался. Она осветила твой дом, и все понятно стало, кому и что делать следует, Перун сам себе воинов выбирает, с ним не поспоришь. Я тебя оставил на время, пока ты взрослел да матерел, но всему свой срок приходит, пора тебе свое предназначение исполнить. И слова беса убедили вполне юношу в том, что все оно так и было тогда.

Хотя это могла быть его собственная хитрость и ложь, но Алешка не стал подвергать его слова сомнениям – пусть так все и остается. Но зная, что богатырь больше доверяет словам старухи – ведьмы. Именно туда, пока еще не прокричали петухи, и потащил он его. В каждом граде, в глухом лесу жила своя ведьма, Ростовские леса не были исключением.

ГЛАВА 7 ИЗБУШКА НА КУРЬИХ НОЖКАХ

Ростовская ведьма была высока и худа, как палка. Она была не так стара, как иные, но страшная и казалась какой-то дикой. Она не любила людей, причинявших ей немало горестей. Не любила и черта, вечно по делу и без всякого дела ее тревожившего. Но она знала, что обращаться с ним лучше было поласковее, иначе потом самой туго придется.

Ведьма видела, что пришел он на этот раз с юношей, из-за которого уже столько шума в городе их славном было. Она знала, как тот ему был нужен, и готова была подыграть на этот раз бесу, чтобы он от нее поскорее отстал и оставил ее в покое.

– Если от меня все равно ничего не зависит, – здраво рассуждала она, – скажу-ка я этим двоим то, что они от меня хотят услышать и пусть катятся на все четыре стороны.