Хотя не любит дерзкого поэта.
Но и с тобою видно не судьба,
И на дорожке лунной нет Пилата,
– Так это я – Пилат? Звучит труба
Архангела. Так вот она расплата.
Все начиналось так красиво, но,
В какой момент, в какой тиши кромешной
Прокисло это красное вино,
И голос зазвучал чужой, не здешний.
Пришел другой, они устроят бунт,
Все испоганив и уйдя до срока.
Веревки рвутся, и в Париж бегут,
И слышится какой-то странный рокот.
Но что до этой страсти Старику?
Его Наполеон теперь встречает.
Палач и жертва, скорбно дни текут,
Пуста дорожка лунная, я знаю.
Фауст или Сизиф? Наследники Гете
Фауст зол, он не хочет пощады,
Перед вечностью молча стоит.
Мефистофель ему обещает
Слишком много страстей Маргарит.
Пусть вернется и нежность и радость.
Пусть свеча не погаснет в тот миг.
Смерть всегда к нам является рано.
Как прекрасен потерянный мир.
Только надо ль, все страсти изведав,
И забыв о несбывшемся вновь,
Принимать как судьбу и победу
Маргариты земную любовь.
И убив ее брата, скрываться.
И надеяться вновь и страдать.
Фауст знает, как страшно остаться
Молодым и чего-то желать.
Мефистофелю надо иное —
С богом выиграть отчаянный спор,
Потому и ведет за собою
Прямо в бездну, забыв уговор.
Мир и миг, несомненно, прекрасен.
Проиграл он, туман напустив,
Оборвался печальный тот праздник,
И Сизиф в небесах загрустил.
Камень в гору он нынче докатит
И останется там навсегда,
И уйдет, и уйдет на закате,
Догорев, как ночная звезда..
Жизнь прекраснее станет и выше
Только там, в пустоте, за чертой,
Фауст снова ту песню услышит,
Маргариту ведя за собой.
Он пройдет все пути и преграды,
Он увидит изменчивый мир,
Только надо ли вечность нам, надо?
Жалок сир этот дивный кумир.
Снова ангелы где-то хлопочут,
За душой неустанно следят.
Мефистофель признаться не хочет
Камень в пропасть летит и скулят
Где- то адские псы, догорая,
Стала прахом в тумане звезда.
Маргарита молчит, умирая,
Оставляя его навсегда
Старик ушел, в метели растворился
Старик ушел, в метели растворился,
Сбежала к молодому вдруг жена,
И только там, где гений воплотился,
Стояла в этот вечер тишина.
Он в кабаке с другими развлекался,
Девицы были чудно хороши,
Но тромб от перегрузок оторвался,
И к предкам он на небеса спешит.
Ну что же вы, о призрачные други,
Когда к нему вернетесь на пирушку,
И женщины отпрянули в испуге,
И тело бездыханное, нарушив
Ход времени, в тени еще белело,
Он так хотел последний пир узнать.
И все прошло, отпело, отболело.
Но долго там звезде его сиять.
Ее назвали Путеводной в шутку,
Но не до шуток было, в этот час,
Опомнившись, очнувшись на минутку,
Бродила Муза грустная средь нас.
Он завещал любить и веселиться,