Истребление кумиров. Князья и воины

– Ну что, братец, стоишь еще, не до конца тебя развенчали, в речку не сбросили. Ничего. Недолго осталось тебе тут прохлаждаться. Они тебя даже памятником прошлому своему не оставят, потонешь в темной воде днепровской, потому передо мной нос можешь не задирать.

Входя в княжеский дворец, Мессир взял какую-то девицу за плечо и потребовал отвести его к князю. Девица не испугалась, она видно была тут новенькой, и об убитом князе мало чего знала, или почувствовала, что незнакомец ей ничего плохого сделать не может, и убиенного княжеского брата она и на самом деле знать не знала. Он мог перенестись к князю и иным способом. Но немного не мешает побыть и в человеческой шкуре.

Наложниц во дворце, как успел заметить Дьявол, было великое множество, многие из них были очень молоды и хороши собой, в этом князь Владимир оставался верен себе. Явиться миражом и призраком ему совсем не хотелось. Вот и Ярополка можно было между делом оживить, пусть и на короткий срок.

№№№№№

Князь Владимир читал какую-то старинную книгу, в тот момент, когда его окликнула девушка и сообщила о таинственном посетителе. Владимир оторвал взор от книги и взглянул сначала на лицо наложницы, и потом только повернулся к тому, кто стоял рядом с ней. А через миг от них обоих он отшатнулся с таким страхом, переходящим в ужас, что девушка невольно вздрогнула и еще раз взглянула на того, кого привела с собой. Но он был молод и симпатичен, ничего пугающего и угрожающего во внешности его не было, только странная улыбка, затаившаяся в уголках его губ.

Владимир жестом приказал девушке удалиться и все еще молча и неподвижно стоял перед непрошеным гостем. Она старалась как можно быстрее уйти. Страх передался и ей, но он был так силен, что сковал все ее движения. Незнакомец все с той же едва заметной усмешкой проводил ее взглядом. А когда дверь, наконец, захлопнулась, он спокойно для начала уселся в кресло.

– Что же ты помертвел, княже, – спросил он, заметив, что Владимир все еще не шевелится.

– Ты лишил меня жизни однажды. Но могу же я хоть на короткий срок вернуться в свой дворец. Или ты надеялся на то, что я исчезну бесследно и никогда не напомню о твоем вероломстве?

– Зачем ты пришел, что тебе нужно от меня? – Владимир из последних сил старался сохранить самообладание.

– Посмотреть на тебя, поговорить, – невозмутимо отвечал Мессир.

Только теперь князь стал замечать, что этот тип вовсе не был похож на его брата, только внешнее сходства, не больше, но какая сила и мощь в нем ощущались при этом.

Под знакомой оболочкой скрывался кто-то совсем иной, это и пугало больше всего князя. Это был ироничный, уверенный, умный и очень сильный человек, хотя человек ли?

Он явно привык повелевать, и власть его безгранична, уж это князь, стремившийся к тому же самому, мог определить безошибочно. Он властвовал над миром не одно столетие. Нет, не стоило и думать о брате его, здесь что-то совсем иное, ему непонятное, и потому особенно страшное.

Но первое впечатление оказалось таким странным и страшным, что здраво рассуждать князь Владимир уже не мог.

– Я слышал, – продолжал между тем незнакомец, – что ты веру отцов наших забыть собираешься. Перун во дворе твоем давненько жертв не видел.

– Это неразумная дикость, – пробормотал Владимир, – я хочу, чтобы мы стали иными.

– Пусть так, – неожиданно согласился собеседник его, но негоже древние обычаи на иноземные менять.

Мессир понял, почему он выбрал эту оболочку, так ему легче было противостоять князю.

– Да, наши, – согласился князь, – но пришла пора признать, что это был обман и заблуждение, еще наша бабка чувствовала это, и если бы не упрямство отца нашего, давно бы уже все изменилось.

Мессир ничего не это не отвечал. Но через оболочку проступило его истинное лицо.

Великий князь и Князь тьмы взирали друг на друга, и тот заметил, насколько этот напорист и яростен, и обаятелен, как силен отошедший от шока соперник.

– Я уверен в своей правоте, – говорил между тем Владимир, – новая вера обещает нам небеса на том свете.

– А преисподнюю ты не забыл? – поинтересовался Мессир.

– Пусть они сами выбирают, что им ближе, – буркнул князь.– А наши боги ничего не обещают нам ни на этом, ни на том свете, они глухи и слепы к бедам человеческим.

– Вот оно что, – притворился, что наконец понял Мессир, – это щедрые обещания привели тебя к чужим богам. А не взвоешь ли ты от такого щедрого дара. Рай их тебя прельстил, а вдруг в аду окажешься, и получишь вместо блаженства вечные и бесконечные муки. И останешься столько пеплом в костре их. А бесконечные терзания только на своей шкуре испытать можно.

Хохот заставил Владимир съежиться. Но он не потерял самообладания.

– Ты забыл о своих злодеяниях, – наконец напомнил ему Мессир, убийства, старик – грек, брат твой, да мало ли еще их совершить придется, чтобы расчистить свой путь. Я уж не говорю о девицах твоих, а как же заповедь « Не возлюби жены ближнего своего?» Да и есть ли такая заповедь, которую ты не нарушил в еще недолгой своей жизни. И ты уверен, что души убиенных и замученных позволят тебе находиться в раю твоем?

При этом он зловеще захохотал, уверенный в своей правоте.

– Но я буду креститься, – не сдавался Владимир.

– Долго тебе молиться придется, и сколько же добрых дел сделать надо, чтобы они с злыми уровняться могли? Но после этого ты согласишься быть верным и послушным рабом бога своего? Ты потеряешь свою волю и независимость. Пусть так велит писание. Но это будешь ты, для которого никакие законы не писаны, прослывший кровожадным, строптивым и коварным…

– Если это нужно для бессмертия, то так и будет, – упирался князь.

– Теперь я убедился в том, что ты настоящий безумец. Этот рай придумали для нищих и калек, для обездоленных и несчастных, ни на что не способных, ничего тут не получивших. И ты, князь, согласен среди них обитать? Ты согласен стать рабом несчастным и далеким от этого мира?

В зале воцарилось молчание, оно казалось вечностью.

– Я согласен, – услышал он голос Владимира.

– Даже если там не будет никого из твоих приближенных? – продолжал он пытать князя, – они вряд ли согласятся прослыть рабами и променять настоящую жизнь на убогий и скучный твой рай.

– Все равно, – не думал сдаваться князь, он показал, насколько может быть упрямым. Хотя было понятно, что этот тип, скорее всего, прав.

Мессир вспомнил об обещании, данном Святославу – он должен подарить рай его сыну, и решил, что довольно укрепил князя в вере его.

На этом он беседу свою и оборвал.

И резко поднявшись, он только сделал вид, что направляется к выходу, а через мгновение просто исчез, как обычно это и делал. На что князь, погруженный в свои раздумья, не обратил внимания.

№№№№№№

Князь опомнился и встрепенулся, когда перед ним появился Мефи – удивить его бес уже ничем больше не мог, да и явление его было прочти привычным.

– Кто это был сейчас? – поинтересовался Мефи.

– Я был уверен, что это ты меня разыгрываешь, – удивился такому повороту князь.

– Вот еще, – обиделся бес, – что же, я сам себя не узнал.

Мефи прекрасно знал, кто скрывался под личиной покойного князя.

Мессир решил сдержать слово, данное Святославу, и Владимира ему придется оставить в покое. Жаль, больше здесь не на кого было глаз положить. Становилось все скучнее, а он как-то привык к этому месту.

Князек ускользнул, заботиться придется о другом, против мессира не попрешь. Чтобы в твоем обожаемом раю ты оставался в полном одиночестве и никакой свиты, никаких любимцев там не было, все твои богатыри будут далеки и недоступны. Ты получишь свой рай, – мстительно думал Мефи, заранее упиваясь тем, что будет совершено.

– Что хотел то и получил, ради этого полжизни стоит провести в рабстве и молитвах. Но рай в одиночестве даже для него будет на ад смахивать.

Он вспомнил победную усмешку ангела, он задумался о недавней своей излишней самоуверенностью, хотя на Владимира он с самого начала не особенно рассчитывал. Но почему он стал таким боязливым да скромным. Это оставалось для него загадкой.

В людишках было что-то необъяснимое, он не брал это во внимание, потому часто ошибался и заблуждался, но и сути своих ошибок уловить никак не мог.