Созвездие близнецов. Мифы и легенды

Все происходившее было похоже на сказку, на какую-то страшную сказку. Ему оставалось только забыть обо всем, но ничего не получалось.

№№№№№№№№

В то время Артемида только и могла думать о лесах и животных, да и Пан не видел того, что происходило с ее братом и нимфой. И вот теперь он устремился к Фебу, чтобы как-то утешить его, успокоить. Но Аполлон не потерпел бы такого, Пан пока еще плохо знал гордеца, и ошибся в своих добрых устремлениях, которыми, как известно дорога в Аид и стелется. Да и Амур, который все это сотворил, вряд ли отступится, а потому положение Феба было плачевным, никто ему не сможет в том помочь.

Просто Аполлон стал игрушкой в руках маленького безобразника. Это же понял и сам герой, только было уже поздно что-то менять.

Рядом с красотой Феба Пан почувствовал в еще большей мере свое уродство, расстроился и тут же отступил, понимая, что не сможет с ним соперничать, как бы ему того не хотелось, а значит и жалеть его не стоит. Но и Амур ни к кому из духов и богов не был так яростно настроен, не был так жесток, как к ослепительному красавцу.

Когда Пан узнал о том, он немного утешился, только все равно ему было жаль беднягу Феба, в безобразном теле было заключено большое и доброе сердце.

А Феб уже не мог рассуждать здраво, ему казалось, что в его бедах повинен весь остальной мир.

Пан успел только заметить, как эти двое бросились к реке, Дафна взмолилась о помощи, и просила отца избавить ее от насильника. Но если бы бог реки мог противостоять Амуру, то он бы бросился на помощь, только никто бы не решился на такой шаг. Амур усмехнулся, понимая, что придется за все ответить, раз он заварил эту кашу, то ее ему и расхлебывать. И Дафна поняла, что неоткуда ей ждать помощи, надо все решать самой. Она была обречена.

Нет, последнее, что она поняла и почувствовала, то, что превращается в дерево, это был лавр.

Вот и свобода, и никакого насилия со стороны юного и прекрасного бога, теперь ей суждено было оставаться на высоком склоне, и оставаться в плену еще более страшном навсегда. Но было исполнено то, чего ей больше всего хотелось, Феб больше не смог бы угрожать ей, если бы и захотел. Он подошел к дереву, постоял перед ним немного, развернулся и отправился прочь. Но тогда он надеялся, что еще сможет вернуть свою нимфу, что она не ускользнет от него так просто и быстро. Только надеждам этим не суждено было сбыться, лавр – это все, что осталось от его пылкой страсти.

Амур витал над ним, всем своим видом показывая, что с ним не стоит связываться, но он забавлялся в глубине души, потому что чувствовал свою беду над самым красивым из богов. Пусть красавчик сам убедится, какова она может быть любовь.

Аполлон удалился прочь, он даже не сразу понял, что с ним такое произошло, но все уже говорили о погубленной нимфе. Он сплел себе лавровый венок, чтобы украсить себе голову, а что ему было делать? Первые его шаги в этом мире были не такими уж красивыми, но он не волен был что-то изменить. А ведь он стремился совсем не к этому, но от него больше ничего не зависело. Но ему еще надо было разыскать Пифона, сразиться с ним и отомстить за все, что было сотворено.

Гера молча следила за тем, как погибла бедняжка нимфа, теперь он метался по земле в поисках Пифона. Но почему все еще молчал Зевс, словно его все это не касалось.

ГЛАВА 12 ПРЕДУПРЕЖДЕНИЕ ГЕРЫ

До сих пор все молчали и держались. Но терпению приходил конец. А в их сторону были устремлены все взоры. Появилась Эринния и сообщила ей о том, что мальчишка снова в пути.

И тогда Гера рванулась к Зевсу. Раз он не образумился, и все время думает о том самом, она молчать тоже больше не станет. Зевс выслушал ее молча, словно она говорила о ссоре служанок. Когда она замолчала, только и спросил:

– Но что ты хочешь от меня, дорогая, пусть твое чудовище само защищается. Я ему помогать не собирался.

Оно предупреждено об опасности, и если против мальчишки не устоит, значит туда ему и дорога. Мне не надо вмешиваться, и становиться посмешищем не стану.

Гера поняла, что все ее порывы напрасны. Он научился выворачиваться, всегда готов был выставить ее полной дурной. Хотя начала тогда все это она сама, но получила то, чего и добивалась. Пора было не совершать все тех же ошибок. Аполлон видел, что нет препятствий на его пути. И мечтал только подключиться, а после этой схватки он поднимется на Олимп и станет там царить.

Нимфа должна была заранее украсть его наряд вместе с мечом… Тогда все получится.

В то время Феб уже выделял музыку из всех искусств. А какая прекрасная музыка рождалась в его душе, казалась волшебной. Но все надо было изменить, чтобы его услышал и принял этот мир. Ночью к нему явилась Дафна, да и в каждом дереве, которое появлялось на его пути, он видел ее отражение. Нет, он не мог никакой музыкой заглушить чувство вины перед нею. Надо было что-то делать, чем – то заняться.

№№№№№№№№

Все это время Пифон размышлял о несправедливости жизни. Вместе с одной из нимф он направился к Гере, чтобы поговорить, о самом важном сказать своей богине. Он говорил о несправедливости, о том, что должен расплачиваться за чужие грехи.

– Я исполнял твои приказания, о богиня, – говорил Пифон, – разве у меня тогда был какой-то выбор?

Конечно, многие готовы были ей отомстить, но как же они станут трогать того, кто был только оружием в ее руках. Сам – то без Геры он никому ничего дурного и не делал.

Вот и теперь Аполлон, все зная, против Геры не пойдет. Но и оставить все просто так не может, значит, остается только Пифон.

Дракону оставалось уповать на чудо, но он не верил в то, что в этом мире оно возможно.

– Может с кем-то и бывают чудеса, только не со мной, – жаловался он нимфе.

И та понимала, что Гера за него не заступится, чтобы не ссорится с Зевсом, она пожертвует драконом. Она была глуха и не ведала о его существовании, хотя, если он понадобится ей для какого-то дела, то быстро про него вспомнит.

– Она еще вспомнит обо мне, – прохрипел Дракон.

Но в глубине души он понимал, что Гера больше не сможет его позвать, потому что он падет от меча Аполлона, и только вопрос времени, когда и где это случится. Но от того, что ему не нужно служить Гере, жить стало легче и веселее.

– Я не стану больше служить бессердечной и чужой богине, – твердил он и радовался этому.

Гера и подумать не могла, что ее верный зверь, пусть и немного опозоренный в последнее время, может вдруг принять такое решение. Он не мог надеяться на то, что Аполлон не отыщет его, где же ему было так спрятаться, чтобы не нашли? А о злопамятности и мстительности его ходили легенды.

Бог между тем стоял уже у врат драконьего замка. Гера витала и блуждала в облаках. Она не только не помогла ему, но даже предупреждать его об угрозе не стала. Такое предательство воспринял он крайне болезненно. Надо было все забыть и готовиться к поединку. Его можно было обвинить в тупости и доверчивости, но не трусости. Глядя на него Аполлон усмехнулся..

– Надеюсь, после меня ты с Герой посчитаешься, – вместо приветствия бросил он, – она заслужила отмщения больше, чем я.

Дракон захохотал, так что Аполлону стало немного жутко, но шутить он не собирался.

Он готовился к первому и самому важному в своей жизни поединку. Мог ли он проиграть? Нет, судьба Пифона была решена заранее. Если бы Аполлон и захотел проиграть, то Зевс бы не позволил ему так поступить. Но и смерть прекрасному богу не грозила, бояться ему было нечего. Это противостояние должно было закончиться, и надо было просто все расставить по своим местам. С замиранием сердца мир ждал этого поединка. Никогда прежде Аполлон не был так спокоен.

ГЛАВА 13 ОДИНОЧЕСТВО

Лето слышала о своих детях, но как же далеко они были в этом бескрайнем мире. Такого прежде она и представить себе не могла. Но теперь чувствовала, что только там, на острове была спокойна и счастлива. Больше такого никогда не повторится в ее скудном мире.

Радость давно растаяла, печали умножались все время. Еще больше она огорчилась, когда рядом промелькнул Зевс. Узнав, что детей нет поблизости, он тут же исчез, двух слов не сказав ей при этом. Кажется, он и не взглянул на нее. Что это было? Издевательство, такое для него привычное и обычное.

Пусть он так поступал с другими, но как с ней можно было так обходиться? Почему так коротка оказалась его память? Ее слабый рассудок никак не мог понять того, что происходит. Как и многим титанам, ей было даровано бессмертие, только зачем оно одинокой, всеми покинутой Лето? А если никогда больше он не спустится к ней, тогда участь Пенелопы ей покажется раем в сравнении с ее вечным Аидом. Уж не отправиться ли к Персефоне?

Но Лето доказывалась, что и во тьме она будет такой же одинокой, только там ее никто и никогда не узрит вовсе. Да, надо признать, что Артемида была поблизости, она растворялась в лесах, но все время откладывала встречу с матерью, ей не хотелось даже навестить ее, чтобы не увидеть, как они обе одиноки и несчастны.

А вот Пан и другие обитатели лесов – это совсем другое дело. Только от Пана узнавала Лето о том, что творится с Аполлоном. Узнала и о столкновении с Амуром, и о гибели из-за него Дафны. Что-то подобное она и предчувствовала, но каким же жестоким вырос ее сын, откуда все это в нем появилось? Но ведь это только начало, страшно даже представить, что еще может быть с ними со всеми.

Артемида старалась отстраниться от брата, ей вовсе не хотелось быть причастной к тому, что он так бездумно творил.

Пусть делает, что хочется, но не приближается к ней.

№№№№№№№№№

А тем временем совсем в другом мире Ниоба повзрослевшая. Девочка была дивно красивой. В том году она стала невестой, теперь ее окружали женихи, те, кто мечтали получить красавицу в жены. Она все время оставалась в окружении женихов, томившихся вокруг нее. Но у всех у них было мало надежд на то, что все переменится. Девушка оказалась слишком разборчивой, не хотела с кем-то из них оставаться. Да и обожаемый ее отец уже не был тем примерным семьянином, как в начале. Он часто стал заглядывать к богам на Олимп, все время проводил в веселии и радостях. А матушка махнула на него рукой и перестала замечать то, что творилось вокруг.

Матушка внушала дочери, что та должна быть примерной женой идеальной матерью. Но будь осторожна, сделай правильный выбор, чтобы потом не тревожиться и не волноваться, – говорила онаНиоба чувствовала, что мать говорит и о себе самой.

– Ты должна быть спокойной и счастливой, – снова повторяла царица.

Когда появлялись женихи, и они не нравились ей, Ниоба отказывала быстро, ни о чем не задумываясь. Никто из тех, у кого не было царских кровей, не мог надеяться. А взор ее все чаще обращался к царю Анефиону. Это был последний, тогда еще молодой царь Фиф.