Перо из крыла Ангела. Тайны творчества

На берегу реки, у полыхавшего костра оставались девушка и юноша, они, не отрываясь, смотрели друг на друга и ничего и никого не замечали…

Одежды медленно сползали с их тел, они были уже обнажены и прекрасны, Захар следивший за каждым движением, любовавшийся каждым изгибом юных тел, чувствовавший их дыхание, слитое в единый поток, наконец, понял и ощутил то, что с ними творилось. Их энергетика слилась с его страстным желанием пережить еще хотя бы раз высшее наслаждение, быть причастным к страсти и нежности, достичь экстаза чувств..

Захар ликовал, его стихотворения останутся живыми, они будут полыхать и не гаснуть, потому что, как и древние славяне, он познал главную тайну мира – живые должны быть вместе с мертвыми, шагнувшими за черту, они не могут и не должны разлучаться, только тогда в мире будет гармония и лад. Нас нельзя отрезать от них, их нельзя отрезать от нас костер небесный и земной сливаются в один огонь, и он полыхает все выше и выше. Эта тайна была известно любому из славян до самого 988 года, будь он проклят на веки вечные, как и князь, крестивший Русь, нашу Русь огнем и мечом.

Нас всех умертвил князь Владимир, когда начал крестить огнем и мечом, тогда и появились мертвые души, а живые провели всю жизнь в бесплотной борьбе с мертвыми, и эта битва происходила и на земле и в небесах. И нет сомнения в том, кто победил в этой схватке не на жизнь, а на смерть.

В тот момент и влюбленные, заряженные его силой и энергией, чувствовали особенное вдохновение, благодаря ему, они навсегда останутся вместе, потому что этот мужчина не сможет оставить эту женщину ради любой другой, только она одна, только единственная будет царить в его душе. И лишь он с ней будет по настоящему счастлив, ведь ему не надо миллион менять по рублю, чтобы всю свою жизнь искать и не находить что-то новое, что-то совершенно особенное, заранее зная, что он этого не отыщет.

Там не было и не могло быть страшного самообмана, который сводит с ума после того самого крещения.

№№№№№№№№

Очкастый чувствовал свою вину перед любимым издателем, плохой из него получился хранитель, если он позволил коту и Темному совершить такое. И все, что ему оставалось, пробраться в домик поэта и забрать оттуда рукопись дивных стихотворений, а потом издать их – пусть получат несчастные люди этот великий дар живого ПОЭТА, узнавшего величайшую тайны творчества.

На каждой странице этого сборника полыхал огонь, рукопись горела и не сгорала, и пламя ее зажигало любовь и страсть в душах тех, кто прикасался к этому огненному сборнику….

Демон заглянул к Мастеру:

– Мастер, вы по-прежнему будете утверждать, что не любите поэтов? А загляните сюда…

Мастер молча листал Огненную книгу, и слабая тень улыбки освещала его лицо…

– Этот просто познал тайну бессмертия, – услышал Очкастый.

Ну что же, значит и их труды и хлопоты не прошли даром…

Когда угасает эротики трепет,
И песня любви, поднимаясь все выше,
Тебя не задев, мир далекий осветит,
Я больше биения страсти не слышу.
И прелесть уже обнаженного тела,
Волну вдохновения больше не дарит.
Какой становлюсь я открытой и смелой,
Да только унылая дума терзает….

Что больше не будет ночей и объятий,
Что где-то в тумане не встречу другого.
Весь мир перед нами, но в трепете клятвы
На верность друг другу так значимо Слово.
Мы больше уже изменять не посмеем,
Нам эта эротика только приснится,
Поэты, поэты, над пропастью реем,
Вольны, только вольность беспечная птицы

Совсем не прельщает, и где-то кострами
Притянуты снова к земле наши души.
Там двое во мгле, что случается с нами?
Когда мы, запреты шальные нарушив,
В том мареве страсти находим отраду,
И с ними во тьме, повторяя движенья,
Вопим от восторга, и рядом и рады
Отдаться любви, о бесплотные тени….

Пусть таинство страсти растает к рассвету,
Пусть будет потом одиноко и больно,
К огню и влюбленным стремятся поэты,
И снова на землю вернутся невольно.
И будут чужие там страсти воспеты,
Как прежде, при жизни у них не бывало.
Прости им, пусть выдали наши секреты,
Но, кажется, все начиналось сначала…

И строки дрожали от трепета снова,
Огонь полыхал, и горели творенья,
Лишь в небе узнали земное по-новому,
И там продолжалось в тумане паренье…
Нас дерзко задев, мир далекий осветит,
Биения страсти так ясно я слышу,
Оно умножает эротики трепет,
И песня любви поднимается выше

Глава 6 Осторожно, Сказочница

Над городом нависла небывалая для Сибири жара, закат алел и казался кровавым.

– Из всех пролетариев самыми противными бывают дворники, а из всех писателей – сказочники, – размышлял самый циничный из котов, правильно, кот Баюн, кому же еще так размышлять.

Прогуливаясь вместе с Темным Демоном по набережной и заглядывая туда, в черную бездну, где когда-то тонул атаман Ермак, словно его еще можно было спасти – но не спасли.

Темный попытался защитить тех самых добрых, милых и очаровательных Сказочниц, на которых незаслуженно нападал его невыносимый спутник.

Но в тот самый момент к ним навстречу побежал малыш лет 5, а может и меньше, и Темный едва успел его на руки подхватить – еще миг, и он мог бы перекатиться через невысокое ограждение и полететь прямо с крутого брега Иртыша.

Наши герои оглянулись – кто был с малышом, но к ним уже подлетела дама, худая и длинная, с не лишенным увядающей привлекательности, но с таким унылым лицом, что кот невольно зевнул – Не королева.

У него вообще все дамы средних лет делились на королев и не королев.

– Слушайте, мамаша, вы за ребенком смотрите, сколько можно ворон считать, вон сколько опасностей вокруг, – повернулся к ней Темный.

– Она не мамаша, она сказочница, – зевая во второй раз, заявил Баюн.

– Чего ты несешь, полосатый, – отмахнулся от него Демон.

– Так и есть, сказочница, и что в этом плохого, да меня в сборниках печатали, мне премию детскую дали, все дети слушают, раскрыв рты.

– А этот чего бежал? – допытывался Темный.