Мурашка для Медведя

– Дядя Вася? – хмыкнув, переспросил я.

– Василий Семёнович, – подняв вверх палец, строго поправил Иван Егорович и, смерив меня прищуренным взглядом, уточнил: – Сколь тебе лет-то Михаил.

– Тридцать два, – ответил я, не понимая, к чему был этот вопрос.

– Э-эх, Миша, тяжело тебе в наших краях придётся, – пожевав губу, задумчиво изрёк председатель.

– С чего это? – слегка оскорбившись, хмыкнул я. – Опыта у меня достаточно и…

– Да не об этом я, – хохотнул мужчина и, тяжко вздохнув, пробормотал: – Не о работе.

– Ам-м, – промычал я растерянно, не понимая, какая такая опасность может грозить моей персоне в здешних местах.

– Бабы прохода не дадут, – подмигнул Иван Егорович и, кивнув на дом через дорогу, поделился: – Мало того, что своих одиночек полно, так недавно ещё внучка бабы Шуры приехала.

– Справлюсь, – расплылся я в ехидной улыбке и, прочитав название улицы и номер дома, поинтересовался: – А что за внучка-то?

– Такая прям ух-х, – обрисовав руками нечто непонятное, выдал председатель и, прицыкнув языком, вздохнул: – Худовата правда, но… Ты, если планируешь у нас остаться, лучше к Люське Воропаевой присмотрись. Девка она сочная, да и хозяйственная. Такая и борщ сварит и детей нарожает.

– Да не дай бог, – выпалил я, на секунду представив себя среди батареи кастрюль борща и выводка спиногрызов, но поймав осуждающий взгляд председателя, осёкся: – Ну в смысле, первым делом работа, а потом уж…

– Ну-ну, – покосился на меня мужчина и, выйдя из машины, направился к выглянувшему из дома мужичку, ворча на ходу: – Семёныч, хрен старый. Дрыхнешь, что ли?

– Подрыхнешь тут с вами, – чертыхнувшись, отозвался тот, но руку председателю пожал и, скосив на меня любопытный взгляд, заворчал: – Хорош чертяка… Ты что ли достойная смена?

– Постараюсь не облажаться, – кивнул я и, закинув спортивную сумку на плечо, подошёл ближе и пожал Василию Семёновичу руку, представившись: – Михаил.

– Ну, что ж, заходи Мишка, коль не шутишь, – хмыкнул мужчина и, покосившись на Ивана Егоровича, поинтересовался: – Заглянешь, Егорыч?

– Некогда, – отмахнулся председатель и, обратившись ко мне, посоветовал: – Сегодня отдыхай, только печень береги. А завтра…

– Сами разберёмся, – перебил Василий Семёнович, назидательно проворчав: – Чё я не понимаю.

Домик оказался небольшим, но вполне уютным. Мой предшественник выделил мне целую комнату, но предупредил, что скоро дом на время будет в полном моём распоряжении.

– К сыну в Крым хочу съездить, – поделился мужчина и, прикурив сигарету, подошёл к небольшой газовой плите.

Снял со сковороды слегка помятую крышку и, выставив на стол жареную картошку, полез в холодильник. Рядом со сковородой появилось блюдце с нарезанным салом, мисочка с маринованным луком и деревянная досочка с белым хлебом, накромсанным толстыми ломтями. От аппетитных запахов рот наполнился слюной и, взяв вилку, я без церемоний приступил к еде. Хозяин, глянув на меня с явным одобрением, тоже присоединился к трапезе.

– Рассказывайте Василий Семё… – через несколько минут попросил я с набитым ртом.

– Просто Василий, – усмехнувшись, поправил хозяин дома и, выставив на стол бутылку водки и две стопочки, подмигнул: – Какой ты, однако, прыткий. Разговор будет долгий, Миш, так что… без бутылки точно не разберёмся.

– Кхм-м, – протянул я, не к месту припоминая предупреждение председателя про неминуемую угрозу моей печени.

– Что, не любитель? – расстроенно крякнул Василий.

– Обижаете, – коварно улыбнулся я и, понимая, что таким путём узнаю всю нужную информацию гораздо быстрее, заверил: – Практически профессионал. Наливайте.

– Ну тогда вздрогнули…

Глава 12

Михаил

Дядя Вася оказался стойким бойцом, но вскоре его язык развязался. Болтая без умолку, он слил мне всю информацию, которой владел. Естественно, приукрасив, но в основном детально поведал, кто где живёт, чем занимается и в чём неблаговидном был замечен.

Недавно приехавшая Машка, с его слов была тихой соседкой. Вроде как девушка просто приехала присмотреть за хозяйством своей заболевшей бабушки, и сколько здесь пробудет неизвестно. Всё ничего, вот только приехала она оказывается не из Москвы, из Екатеринбурга.

Делая вид, что внимательно слушаю, краем глаза наблюдал за огородом Ромашкиной. Там как раз мелькали фигурки двух девушек, копаясь в земле, что-то таская и сгребая в кучи. Еле ползающую с несчастным выражениям лица Машку узнал сразу, а вот вторая девушка, скорее всего, была местной.

– Познакомить? – заметив мой интерес, предложил дядя Вася.

– А почему бы и нет, – кивнул я и, выложив на стол пачку сигарет, хмыкнул: – Как раз воздухом подышим и мозги проветрим.

– Шаришь, Мишка, – похвалил мужчина и, стрельнув глазами в пачку сигарет, намекнул: – И покурим.

– Да вы берите, не стесняйтесь, – позволил я, помня, что он курил нечто странное. Пододвинул к нему пачку и, подмигнув, хмыкнул: – Только они крепкие. С непривычки, может и…

– Обижаешь, – оскорбился дядя Вася и, встав, достал с верхней полки комода тканевый мешочек. Вернулся к столу и, вытряхнув на ладонь немного сушёных листьев, сунул мне под нос, проурчав: – Вот. Настоящий табак. Сам вырастил. Это тебе не мальбары всякие.

– Угу-мс, – окосев от запаха, согласился я, и чтобы задобрить хозяина, попросил: – Угостите?

– Ща накручу, – выпятив грудь, довольно отозвался он, вернув мне мой же намёк: – Только это покрепче твоих будет.

Из дома мы вышли вместе, а вот дальше что-то пошло не так. Пробурчав, что ему надо отлить, дядя Вася ушёл за дом. Я раскурил свёрнутую сигарету, больше напоминающую сигару и, не теряя времени, вышел за ворота. Алкоголь прибавил смелости и, перейдя через дорогу, я прошёлся вдоль соседского забора. Завидев девушек, остановился и, упёршись локтями о забор, тактично кашлянул.

– А что это вы тут делаете? – поинтересовался, едва Машкина подружка оглянулась.

– Не поверите, картошку копаем, – отозвалась девушка и, изучив меня заинтересованным взглядом, выпятила грудь, томно выдохнув: – А вы кто такой? Не помню…

– Михаил, – представился я и, мельком глянув на сидящую на мешке Машку, уточнил: – Сами копаете, что ли? Ну, в смысле одни?

– Есть девушки в русских селениях, – игриво мурлыкнула девушка и, сняв матерчатые перчатки, подошла ближе и протянула руку. – Я Людмила.

Машка закатила глаза и, глянув на меня с полным равнодушием, тяжко вздохнула. Себя она, видимо, к вышеупомянутым девушкам не относила. Весь её вид транслировал вселенскую тоску и нескрываемое раздражение.

– А сестру как зовут? – включая режим безудержного флирта, я подмигнул раскрасневшейся Людмиле, которая, разом забыв про картошку и без пяти минут бездыханную Машку, торопливо поправляла выбившиеся из-под платка волосы.

– Это Маша, – не глядя на Ромашкину, ответила она и, похлопав ресницами, пояснила: – Только мы не сестры. Я просто помогаю. Она у нас городская, ничего не умеет вот и…

– Люська, – подала голос Маша и, смерив меня подозрительным взглядом, прошипела: – Не трепись. Михаилу, наверное, неинтересно.

– А чё такова? – отмахнулась Люся и, поджав губы, прошептала: – Не обращайте внимания, она всегда такая кхм… шуганная, – а потом, склонившись, с придыханием затараторила: – А вы к нам в гости приехали? К кому же? Чья родня?

– Я ваш новый участковый, – сообщил я спокойно и, кивнув на медитирующую Машку, спросил: – А что, Марию кто-то обижал?

– Да вроде от мужика одного скрывается, – вздохнула Люся и, поцокав языком, с готовностью продолжила делиться сплетнями: – Сильно не рассказывает, но то ли бил, то ли пил, то ли…