Розы славы и любви

– Я тебе серьезно, а ты… – в ее голосе послышались нотки обиды.

– И я – серьезно… – он посмотрел на девочку, которая как ему показалось, вот-вот заплачет. – Просто понимаешь, у меня привычка – ко всему относиться с юмором…

– И к своему творчеству?..

– А к своему, как ты говоришь, творчеству – и подавно! – Миша улыбнулся.

– Я и не думала, что ты так несерьезно относишься к своему таланту… – она глубоко вздохнула.

– А, по-твоему, мне надо задрать к верху нос и сделаться похожим на напыщенного индюка?.. – он надул щеки и задрал подбородок к верху. – Так что ли?

Девчонка весело рассмеялась:

– Ну, нет… я не это, имела в виду. Просто, я от чистого сердца хотела тебя поблагодарить, к тому же сделать тебе приятное, а ты так отреагировал… – и она растерянно замолчала.

На Мишиных щеках проступил румянец.

– Знаешь, каждому, конечно, приятно услышать похвалу в свой адрес. Только, если все воспринимать столь серьезно, без некоей доли самоиронии, недолго и в самом деле зазнаться, закопаться в самолюбование. Ах, какой я хороший и распрекрасный!.. это, по-моему, нехорошо… и потом, я же ничего сверхъестественного не сделал. Просто пою о том, что мне близко и дорого, что меня тревожит… – Миша вздохнул. – Я, правда, рад. Рад, что тебе понравилось. Только не надо снова говорить, что у меня талант и все такое… – он поморщился.

– Почему?! – она искренне непонимающе посмотрела на него. – Тебя природа одарила таким даром, а ты, получается – не ценишь этого!

– Нет, ну как ты не поймешь элементарного… – он жалобным взглядом окинул окружающее пространство. – Я, конечно же, ценю эту мою способность, или лучше – возможность самовыражения, но не хочу ставить ее во главу угла. Не хочу. Я просто хочу быть самим собой. Делать то, что мне по душе, что мне нравится.

– Лю-юсь!.. – к девчонке подбежала подруга и, схватив ее за локоть, потянула к себе. – Я тебя везде обыскалась!.. – и чуть понизив голос сквозь зубы добавила: – Познакомь…

Люся смутилась:

– Миша, это моя подружка, Таня…

– Очень приятно! – Миша вежливо улыбнулся. – Тебя, значит, Люсей зовут? Понятно. А то, сколько учимся под одной крышей, а имен и не знаем…

– Ну допустим тебя-то, как зовут – все знают. А вот ты у нас такая знаменитость, такая знаменитость, где уж тебе знать как нас серых пташек зовут… – жеманно произнесла Таня.

– Да уж, настолько знаменит, что скоро, боюсь, проходу не будут давать… – шутливо буркнул Миша. – Ох и чует мое сердце, что придется мне перебираться на необитаемый остров для постоянного местожительства!..

– Это почему же?.. – не сговариваясь одновременно произнесли девочки. А Таня добавила: – По-моему, это так приятно, когда тебе уделяют внимание и все узнают! Слава, известность…

– Знаешь, что я тебе скажу? – Миша хитровато прищурился. – Ответь мне на один вопрос. Что ты больше всего на свете любишь?

– Ты что имеешь в виду? – Таня широко раскрыла глаза.

– Я тебя спрашиваю, что ты любишь… ну, например, конфеты, мороженное, пирожное…

– А-а, ну кто ж, этого не любит?! – Таня с некоторым разочарованием вздохнула. – Была б моя воля, я бы каждый день – на завтрак, обед и ужин ела бы разные сладости… шоколад, конфеты трюфели и «Мишка на севере»… – Люся тихо хихикнула.

Миша с любопытством посмотрел на девочек:

– Не-а!.. Это только сейчас ты так говоришь! Тебе быстро это надоест. Приестся!.. Через какое-то время, ты даже смотреть на это не захочешь! Так же и со славой…

– Ой, ли? – Таня скептически рассмеялась. – Покажи мне того человека, которому это может приесться? Не верю!..

– Далеко ходить не надо! Он перед тобой! – Миша скромно потупил взгляд. – Все это внимание – быстро приедается.

– Тебе – приелось внимание окружающих?.. – недоверчиво произнесла Таня. – Брось кокетничать как девчонка! Ни за что не поверю!

– Я не сказал – приелось. Я только говорю, что не нравится. Слава и известность так обременительна, что порой хочется бесследно исчезнуть, испариться… потому что такой человек должен соответствовать тому образу, который создают его поклонники. А у тебя свои слабости и привычки, которые не всегда совместимы с общепринятыми образцами, эталоном поведения. Короче, я предпочитаю всего этого не замечать. Я такой же, как и все – не хуже и не лучше!.. – подводя итог разговору и вздохнув Миша бросил девочкам: – Ладно, мне пора идти. Еще увидимся… – и направился к своим ребятам, группкой стоящим неподалеку.

Он не кривил душой говоря, что ему не нравится то внимание, которое оказывали окружающие. Эта слава местного вундеркинда-музыканта делала его неким образом рабом своего таланта. Миша не мог полностью располагать собой в то время, когда его друзья были свободны как ветер в поле. Его день был расписан буквально по минутам. Школа, домашние дела, ежедневные занятия музыкой… к тому же, негласная обязанность быть участником чуть ли не всех школьных мероприятий, включая посещение Дома Культуры, где Миша играл в ансамбле на бас-гитаре. Он чувствовал себя обычным человеком, ему хотелось просто жить и заниматься делом, которое нравилось. А излишнее внимание мешало ему сосредоточится, отвлекало и надоедливо стучалось со всех сторон. Особенно томные, заинтересованные взгляды местных девчонок, которые шушукались за его спиной напропалую перемывая бедные косточки «ни в чем неповинного создания». Так Миша отшучивался перед друзьями, которые не доверяли этим словам, то и дело подкалывая всевозможными знаками обожания со стороны прекрасного пола. Но Миша старался не обижаться на эти выходки, хотя порой так хотелось… взять хотя бы их мнение, что он баловень судьбы и девчонки к нему липнут как мухи на мед…

– Нужен я им только ради того, чтобы потешить самолюбие!.. – горячился он убеждая закадычного друга, жившего с ним на одной лестничной площадке. – А я хочу по настоящему, понимаешь?!

– Ха!.. Дурак, ты, Мишка, в таком случае! – Толя недоверчиво ухмыльнулся. – Я бы, на твоем месте – пользовался этим преимуществом! Рыбка-то, сама к тебе плывет! Тебе ничего делать не надо! Только собирай плоды… они же сами, за тобой бегают!

Впрочем, он давно перестал откровенничать даже со своим самым близким другом. Ибо как только собирались они всей компанией вместе, открывалась лишь одна тема – девчонки и их прелести. Каждый начинал нести несусветную околесицу, что Мише ничего не оставалось делать, как многозначительно помалкивать. Врать, возводить напраслину на кого-то, не хотелось. А делиться… чем? Если бы он с кем и поцеловался – то не стал бы это обсуждать. Не стал! По крайней мере, это не по-мужски. Чувство собственного достоинства он имел. И умел, как ему казалось, вести себя с девчонками, которые хотели бы дружить… но, признаться, ему было страшновато. У него в душе еще сидел тот робкий и наивный ребенок, который пока еще не хотел вылезать из своей уже треснувшей скорлупки. Этот ребенок смотрел на мир большими серьезными глазами и не хотел взрослеть. И он понимал, что все равно настанет время, которое насильно вытряхнет его из маленького и уютного убежища. И оно неумолимо приближалось…

Как-то, Рина стояла у окна. Увидев сына идущего с какой-то девочкой, она с некоторым удивлением произнесла:

– Вот тебе и на!.. Я-то думала, что у нашего Мишки – еще на уме только машинки… а, он уже и с девочками ходит!..

– Господи, до каких это пор, он у тебя должен в машинки-то играть?.. – в голосе матери Рины послышалась ирония. – Со своей работой, похоже, вы с мужем окончательно забываете, что вашему сыну уже шестнадцать… – она заглянула в окно. – Это, должно быть Люсенька, из параллельного класса…

– А ты – что, ее знаешь?.. – еще больше изумилась Рина.

– Да, она была у нас несколько раз… – спокойно ответила та. – Я еще ее пирожками угощала, хорошенькая девочка, скромница…

– Скромница?.. – эхом повторила Рина. – Знаем мы, какие они сейчас скромницы, глазом не успеешь моргнуть, превратят в бабушек!.. Ты-то, хоть не оставляй их одних в квартире, мама… натворят дел, потом расхлебывай – родители… – тут в дверь позвонили и Рина ринулась в прихожую открывать дверь. Миша, видно не ожидавший, что в такое время, мать сама откроет дверь, прямо остолбенел. – Ну, чего встал?.. Проходи! И, гостью свою – зови…

Они робко вошли в прихожую.

– Ма, это – Люся… – как-то стушевано произнес Миша и представил мать подруге: – А, это – моя мама…

– Здравствуйте! Очень приятно… – пролепетала Люся, и ее щеки залил румянец.

– На улице-то, небось, морозно?.. – подала голос вышедшая в прихожую бабушка.

– Да, мы – замерзли, пока дошли с остановки. – Миша повесил пальтишко на вешалку и помог снять Люсе шубку из кролика.

– Ну, тогда, я пошла ставить чайник… – и бабушка скрылась на кухне.

…Вечером состоялся серьезный разговор, и его инициатором стала Рина.

– Тебе еще выучится надо, а ты совсем не думаешь об этом…

– А я – что делаю? Разве не учусь? – Миша удивленно посмотрел на мать. – Я, на следующий год в музыкальное училище хочу поступить.

– Давай-давай!.. Только, не отвлекайся от поставленных целей. А то, смотри, ничего у тебя – не получится!.. – Рина подозрительно глянула на непонимающего ее сына.

– Почему это – не получится? Я что, не оправдываю себя перед вами? Мама, папа?.. – он беззащитно посмотрел на родителей и, вдруг вспыхнув, добавил: – Я что – делаю что-то не то и не так? Так вы мне прямо так и скажите. Нечего вокруг да около – ходить?!