Злое счастье

– С ними Йагра’су[2 - Йагра’су – магичка, зачаровывающая своим голосом, способная творить живых мертвецов – зомби.] – Водительница Мертвых, – убитым голосом сказал он.

Вся в зеленом, с лицом, закрытым серебряной маской, Водительница выехала вперед. Говорили, что будущих Йагра’су ослепляют в раннем детстве, но доподлинно подробностей посвящения никто не знал. Дэй’ном трепетно хранили тайны своего смертоносного чародейства.

– По крайней мере, Мэй останется жив, – обреченно вздохнул ведун.

Смерть его уже не страшила. Есть вещи и хуже.

Водительница запела.

– Сделай что-нибудь, Рэвинд! Сделай! – крикнул из последних сил Тайгерн.

У Даугир вдруг подломились колени, и она молча рухнула посредине двора, выронив сверток, который несла. Бинты веселыми мячиками раскатились в разные стороны. За ней последовал светловолосый воин-мечник, потом еще один.

Хелит оглянулась и увидела, как валится навзничь брат князя, а рядом с ним исходит кровью его столичный приятель. Лорд Рэвинд хрипел, словно его душили. А остальные… Казалось, они внезапно провалились в глубокий сон. Лучники уронили свое оружие, оседая возле амбразур. Со звоном падали на камень мечи и щиты из ослабевших рук.

– Даугир! Фэст! Гвилен!

Хелит попыталась растормошить бесчувственных девушек. Тщетно. Они крепко спали и не реагировали даже на пощечины.

– Очнитесь! Даугир! – кричала далаттка.

Тем временем внутри крепости не осталось ни единого бодрствующего человека. Кроме Хелит. Она взбежала на стену и через бойницу увидела стройные ряды воинов в шлемах с разноцветными плюмажами, сжимающих круглые щиты. Отряд вела за собой одинокая поющая всадница. Даже если бы девушке никто словечком не обмолвился, что эти люди и есть дэй’ном, она бы все поняла сама. Клубящаяся сизая мгла была сутью каждого из них, переплетение противоречивых наклонностей и страстей, неимоверной силы и чудовищной слабости, непредсказуемости и предопределенности. Потрясенная до глубины души Хелит дрожала всем телом, как листочек на ветру.

Переливчатое облако колыхалось над войском дэй’ном. Возможно, то была обычная пыль, поднятая сапогами, но Хелит казалось, что она видит зыбкие тени невидимых крыльев за спинами этих странных существ. Ох, неспроста название дэй’ном так созвучно слову «демон»!

Лошадь под всадницей в зеленом ступала медленно-медленно, так же неспешно следом двигались воины-дэй’ном. Они никуда не торопились. Звуки, которые издавала певица в зеленых одеждах и блестящей маске, с трудом можно было назвать мелодичными. Не было в ее песне ни ритма, ни какого-то определенного мотива. Так кричат смертельно перепуганные птицы.

Хелит отчаянно и тщетно трясла за грудки по очереди Тайгерна и Альдера. Тогда она метнулась к ближайшему лучнику, подобрала его лук и попыталась выстрелить в верещащую дэй’ном, неумолимо приближающуюся к стенам. Не тут-то было. Девушка не смогла даже как следует натянуть тетиву, которая пребольно стукнула ее по внутренней стороне локтя.

– Черт… черт… черт… – скулила она. – Что же делать?! Господи, что же будет?!

Дэй’ном внушали ей запредельный ужас. Стоило только глянуть на певучую колдунью, и дыбом поднималась каждая волосинка на теле. Прятаться от такой твари бесполезно. После неудачи с луком, мысль отмахаться мечом Хелит отбросила как изначально бесполезную. Разве что дэй’ном, увидев ее с мечом, сами сдохнут со смеху. Оставалось только сигануть со стены вниз головой, чтоб не даться им живой. Смерть от рук дэй’ном, по утверждению эр’ирринцев, бывает только одной разновидности – долгой и мучительной.

«Так и помрешь от чужой руки, ничего путного о себе не узнав», – подумалось Хелит.

Она в самом деле готова была покончить с собой, но внезапно ее взгляд остановился на большом набатном колоколе. Хелит никогда не слышала, чтоб в него звонили, но все же понадеялась на удачу. А вдруг получится? Девушка метнулась к нему, что есть сил потянула за веревку, раскачивая тяжелый язык толщиной с мужскую руку. Первый удар получился слабым, второй – гораздо сильнее, и дальше Хелит уже при всем желании не могла остановиться. Особенно после того, как увидела, что спящие люди начинают понемногу шевелиться. Голосистая медь пробуждала их к жизни.

А Хелит звонила, звонила и звонила, сдирая до мяса ладони о жесткую веревку. Низкий голос тревожного набата гремел над Эр’Иррином, пробуждая его защитников и разрушая наведенные чары.

Бом! Бом! Бам! Бам-м-м-м-м!

Как назло, в крепости не нашлось ни лавки, ни табурета, чтоб Рыжий мог присесть и тем самым облегчить свои страдания. Какая уж тут сосредоточенность, скажите на милость, когда кровь еще кипит после боя, зверски дергает боль в поврежденном колене, а в голове гудит, как в кузнечном горне?

– Так откуда, говоришь, они пришли? – решил уточнить Мэй у следопыта Двуречанского гарнизона, склоняясь над картой.

К слову сказать, карта великолепная: подробнейшая и выполнена мастерски. Любо-дорого посмотреть. Надо будет заставить скопировать себе такую же.

– Со стороны Белых Скал, милорд.

– Ты уверен?

– Честью клянусь! Я своим глазам не поверил, – твердил парень.

«Белые Скалы… Белые Скалы… – терялся в догадках Рыжий князь. – Нелогично. Зачем делать изрядный крюк, если можно спуститься вдоль пустошей?»

Он прикинул и так, и эдак, пытаясь вычислить потаенный умысел дэй’ном. Ну не на Эр’Иррин же они нацелились? Потер виски, пытаясь избавиться от навязчивого звона в ушах. Словно рядом бьют колокола… Колокола?

– Ты тоже слышишь их, Вранн?

– Кого? – не понял следопыт.

– Колокола…

Бом! Бом! Бам! Бам-м-м-м-м!

– Тихо. Ничего не слышу… Милорд! Что с вами?

Кап-кап-кап!

Кровь из носа капала на карту частым дождиком. Мэй скорее зажал ноздри. Какая досадная неприятность! Голова гудела. Что происходит?

В голове по-прежнему звенел колокол. Пронзительно, отчаянно, тревожно. Он звал на помощь, молил, давясь безысходностью и ужасом. И это был колокол Эр’Иррина.

Ну никак не мог услышать Мэйтианн его призыв. Даже самый сильный ветер не смог бы донести колокольный звон в такую даль. И тем не менее…

«Мэй! Спаси нас! Помоги! Мэй!» – взывал набат голосом Хелит из Далатта.

Казалось, что от яростного вопля изданного надорванной глоткой Рыжего треснет небесный свод. А может быть, он и в самом деле треснул в тот день. Кто знает?

Мэй вложил столько сил, чтобы отстроить свою цитадель, укрепить защитные рубежи, сделать крепость неприступной твердыней всего Приграничья. Эр’Иррин не мог пасть. О его стены расшибались целые армии и ломали зубы лучшие полководцы дэй’ном.

Тогда почему так отчаянно зовет на помощь звонкая медь, разбиваясь тысячей отголосков внутри черепа? Почему заходится от жуткого предчувствия сердце?

«Беда, дурак! Вот что случилось!» – сказал себе Мэй.

Откуда только взялись силы, чтобы пришпоривать мчащуюся галопом Сванни? Куда подевались боль и усталость?

– Стреляйте в гадов! Стреляйте! – подбадривала Хелит лучников, хотя в том уже не было ни малейшей необходимости.

Даже убедившись, что большинство защитников очнулись и пришли в себя, она продолжала на всякий случай звонить в колокол. Вдруг их опять заколдует жуткая песня дэй’ном?

Подгонять лишний раз никого не требовалось. Первую атаку эр’ирринцы кое-как отбили, не дав дэй’ном приблизиться к стенам крепости. Спасенные от чар лучники с перепугу наполнили воздух вокруг тысячами стрел. Несколько метких выстрелов из катапульты внесли хаос в ряды атакующих, но самое главное, чья-то меткая рука сумела послать каленую стрелу в Водительницу Мертвых. Убить Йагра’су не так-то просто, но петь она больше не смогла. Оно и понятно, с раной в груди не шибко попоешь.

Саму Хелит пришлось силой отдирать от веревки, только весть о ранении колдуньи-дэй’ном заставила ее разжать пальцы.

– Теперь мы точно отобьемся, не переживай, – успокаивал ее Гвифин, смазывая раны на ладонях целебным снадобьем.

Но сначала он отпаивал Хелит какой-то пахучей настойкой, чтобы не икала от страха и не тряслась всем телом.