Эксперимент

Баба Маша опять потеряла сознание. Лёша осмотрел её и сказал:

– Я думаю, что это голодный обморок. Срочно нужна еда.

– У нас дома много еды! Пойдёмте ко мне! – откликнулась я.

– А как же твой отец? – спросил Лёша.

– В куске хлеба он никому не откажет! – уверенно сказала я.

– Но как нам быстро добраться к тебе? – задумался Лёша.

– Я бы ещё на вертолёте полетал! Так классно! – предложил Миша.

– Нет, я с тобой больше не полечу! – возмущённо сказал Алексей. – Это был не полёт, а какие-то американские горки! К тому же ты сломал винт!

– Конечно, я летал первый раз в жизни! А второй раз у меня лучше получится. И я видел, недалеко стояло много вертолётов, – уговаривал нас Миша.

– Ты хочешь угнать вертолёт из-под носа у целой армии военных? – поинтересовался Лёша.

– Других вариантов нет. Баба Маша долго не протянет. Да и у нас силы скоро иссякнут, и мы вообще ничего не сможем сделать. Мы все не ели ничего ни вчера, ни сегодня, – ответил Миша.

– Хорошо, согласен. Нужно рискнуть. Ждите нас здесь, – приказал Лёша. И они вместе с Мишей ушли. А я опять осталась с бабой Машей. Я прислушивалась к её дыханию и не могла понять, дышит она ещё или нет. Только бы они успели! Я была поражена, как легко они принимают решения. Как будто они каждый день угоняют вертолёты. Подумаешь! Плёвое дело!

60. Вертолёт

Вертолёты никто не охранял. В армии творилось что-то странное. Казалось, что они решили сжечь всё! В огонь кидали какие-то тюки, наверное с одеждой, папки с бумагами, коробки с документами.

Алёша и Миша подобрались к вертолёту, который стоял за холмом. Он, вероятно, только что прилетел. Винт ещё слегка вращался. Пилот отошёл к деревьям решить личные проблемы. Мальчикам раздумывать было некогда. Миша забрался в кабину. Лёша остался на земле, чтобы обороняться, если пилот вернётся, и дать время Мише включить двигатель. Но драться не пришлось. Миша быстро включил двигатель. Аппаратура вообще не была выключена. Лёша вскочил в кабину, когда вертолёт уже начал подниматься. И как раз вовремя захлопнул люк, так как раздалась автоматная очередь. Но дверца была бронированной, так что выстрелы ущерба не причинили. Мальчики опасались, что военные начнут погоню. Но этого не случилось, что было довольно странно. Угнали вертолёт – и никакой реакции. Вообще у военных происходило что-то странное. Зачем они всё сжигали, зачем взрывали боеприпасы, мальчикам было непонятно. Но в любом случае ребятам было на руку, что военные не обратили на них внимания.

Вскоре они приземлились рядом с Ритой. Взяв на борт пассажиров, Риту и бабу Машу, вертолёт взмыл в воздух. Лёша разбирался с бортовым компьютером, чтобы найти навигатор. Но когда они поднялись в небо, навигатор не понадобился. Рита без труда определила направление к своему дому. Он был недалеко.

Вскоре вертолёт приземлился на полянке рядом с домом Риты. Миша достаточно быстро овладевал навыками пилотирования, и в этот раз вертолёт остался цел. Каково же было удивление Ритиного папы, Виктора, когда он увидел на полянке у дома военный вертолёт. Он надевал пальто в этот момент и так и остался стоять, вдев руку только в один рукав.

Рита выскочила из кабины и бросилась к папе.

– Девочка моя! Что случилось? Где ты была? Где мама? – кричал Виктор сквозь шум вращающихся лопастей.

– Мама в безопасности. Папочка, я позже тебе всё расскажу! Сейчас нужно спасать бабу Машу! – отвечала Рита.

– Кого? Бабу Машу? – Виктор был в шоке, увидев бабушку, которую выносили из вертолёта Миша и Алёша.

– Нужно врача? – спросил Виктор.

– Нет, папа, её нужно накормить! У неё голодный обморок! – объяснила я.

– Голодный обморок? – переспросил папа, открывая дверь.

Миша и Лёша занесли бабушку, положили на диван.

Я бросилась к холодильнику и начала доставать оттуда всё подряд. Лёша и Миша, поражённые, стояли рядом молча и неподвижно. Столько еды им видеть не приходилось.

– Нужно что-то жидкое и сладкое, чтобы она пришла в себя, – взял ситуацию в свои руки папа, увидев застопорившихся мальчиков. Он взял баночку с соком и вставил трубочку бабе Маше в рот. Она не могла даже сосать. Тогда он налил несколько капель в ложку и капнул ей на язык. Баба Маша очнулась. Она выпила стакан сока и на глазах ожила.

– Папа, мальчики тоже ничего не ели несколько дней, – сказала Рита.

– Мойте руки и садитесь, – крикнул папа. Он кинулся на кухню и начал накрывать на стол.

Рита потащила мальчишек в ванную мыть руки. Они старались ходить осторожно, чтобы ничего не задеть и не испачкать. Они так давно не были в нормальном доме, что забыли, как должно выглядеть человеческое жильё. Но как только они сели за стол, ребята забыли о всех условностях и молча накинулись на еду, не обращая внимания на Виктора, который смотрел на них, едва сдерживая слёзы. Он был рад возвращению дочери, пропавшей несколько дней назад! Он был рад, что жена его жива и в безопасности. Но был шокирован измождённым видом мальчишек и бабы Маши. Живя благополучной жизнью в цивилизованном мире, с трудом представляешь, что кто-то живёт иначе. Он не верил своим глазам. И корил себя за то, что не принимал и не признавал существование другой жизни. Закрывал глаза на те факты, которые об этом говорили. И теперь был полон решимости измениться и изменить этот мир.

После обеда все четверо, Алёша, Миша, баба Маша и Рита, разомлели от тепла и сытного обеда и начали засыпать. Сказалась бессонная ночь, стресс, большая физическая и эмоциональная нагрузка. Виктор хотел приготовить всем постели, но не успел. Баба Маша уснула на диване, мальчики на полу. А Риту папа перенёс в её спальню. Они спали около шестнадцати часов. Виктор, увидев рану на плече у Алексея, пригласил врача. Также он волновался о здоровье бабы Маши. Врач оказался просто необходим. Рана Алексея загноилась, рука опухла, поднялась температура. Врач предложил поехать в больницу, но Лёша отказался. Тогда врач обработал рану, благо пуля прошла навылет и удалять ничего не нужно было. Затем доктор сделал перевязку.

Рита тем временем рассказывала папе про маму. Виктор решил ехать за женой немедленно, баба Маша вызвалась показать дорогу. Миша и Алёша тоже поехали с ними.

61. Изменения

Когда они выехали на центральную улицу, то попали в пробку. Там впереди что-то лимитировало движение. Виктор припарковал машину к обочине и пошёл посмотреть, что происходит. Вскоре он вернулся и предложил всем пройти с ним.

На центральной площади Верхнего берега проходил митинг. Здесь собралось несколько тысяч человек, журналисты, телевидение, руководители города. На большом экране транслировались записи, которые мальчики выложили в Интернет, а также то, что было снято по заказу Константина Закабацкого. Ролики противоречили друг другу. Люди обсуждали положение Нижнего берега. Их мнения тоже были противоречивы. Ораторы пытались предположить, что произошло, как так случилось, что Нижний берег оказался вне цивилизации, на пороге гибели. Все попытки объяснить происходящее были похожи на сказки для детей. А события люди интерпретировали кто как хотел и в результате насочиняли столько, что на правду это не было похоже совсем. Алёша, удивлённый, слушал молча, но кровь его постепенно закипала. Когда один из ораторов начал рассказывать о жителях Нижнего берега как о каких-то монстрах, нелюдях, Лёша не выдержал. Он рванулся вперёд, расталкивая толпу, выбежал на сцену, оттолкнул того, кто говорил, от микрофона и попытался восстановить дыхание, чтобы начать говорить. Вокруг воцарилась абсолютная тишина. Алексей молчал, и толпа молчала, разглядывая подростка в рваной одежде, испачканной кровью, с перевязанным плечом, измождённого и худого. И вдруг кто-то узнал его.

– Это же вождь серых! Его показывали в репортажах! – крикнул кто-то из толпы.

– Меня зовут Алексей Серебряков. Я командир армии серых.

Всё, что здесь говорилось ранее, – неправда. Чем сочинять сказки, сходите и посмотрите, что происходит там, на Нижнем берегу, на самом деле. Это рядом! Не тратьте время на споры и пустые разговоры, там от голода гибнут дети!

– Это опасно, туда нельзя ходить. Нас там убьют! – раздались возгласы из толпы!

– Если вы придёте без оружия, с добрыми намерениями, вас никто не тронет! Я гарантирую.

– А как же обезьяны? Вы не можете гарантировать, что они не нападут на нас, они неуправляемы, – визгливо кричала какая-то женщина.

– Баба Маша, поднимись сюда! – попросил Алексей. Баба Маша поднялась. – Вот предводитель армии обезьян! Она расскажет вам о них!

– Здравствуйте, сограждане, коллеги. Наверняка меня кто-то ещё помнит. Мария Романовна Шкуратова, директор школы № 5. Я проработала на этом посту двадцать пять лет. Есть среди вас мои ученики? Поднимите руки! – сказала баба Маша. И в толпе медленно и осторожно стали подниматься руки. – А сейчас я командую «обезьянами». Прошу не называть их так больше никогда. Потому что это не обезьяны, а маленькие милые девочки, которых мы вынуждены были одеть в одежду, сшитую из обрезков меха, найденных на свалке швейной фабрики. Алексей Серебряков прав. Не слушайте никого! Вы должны увидеть всё своими глазами. Я знаю, что среди вас есть добрые и человечные люди. И эти люди уже не смогут спокойно жить, зная, что на Нижнем берегу остались без крова, без еды, без тепла около ста тысяч детей и подростков. Они погибают. Если можете, идите домой, ешьте, пейте, если кусок в горло теперь полезет. Слушайте и дальше ваше радио, смотрите ваше телевидение, верьте вашему правительству и бездействуйте, как бездействовали последние семь лет. Но знайте, что вы сами можете стать однажды жертвами такого же эксперимента, если ничего не сделаете сейчас. И не думайте, что уж вы-то сумеете этого избежать! Не сумеете! Вон вас как обработали! Вы и пальцем не шевельнули, когда тысячи людей погибали рядом с вами! – Баба Маша устала. Замолчала, переводя дух.

– Нижний берег рядом! Пойдёмте со мной! Я покажу вам, что там происходит! – занял её место Алёша.

– Возьмите еду для детей! Там каждый день погибают дети от истощения! Вы можете их спасти! – сказала в микрофон баба Маша. И случилось невероятное! Вслед за Лёшей двинулись сначала журналисты, а затем толпа в несколько тысяч человек потекла за ним по улицам.

Бабе Маше было трудно идти. Здоровье ухудшилось. Она села в машину Виктора. Виктор открыл верхний люк. И баба Маша встала, высунувшись из люка. Толпа, увидев её в машине, посторонилась и пропустила медленно едущую машину вперёд. Машина поравнялась с Алексеем. Он запрыгнул на капот, затем залез на крышу. Люди шли вслед за машиной. Они направлялись к бункеру бабы Маши. Толпа обрастала жителями Верхнего, а затем Нижнего берега. Они не смешивались с верхнебережцами, а пристраивались сзади. Жители Верхнего берега сначала пугливо озирались, затем, заметив, что это всего лишь тощие оборванные дети, успокоились и лишь с ужасом рассматривали развалившиеся дома, скрытые ранее от их взглядов световыми рекламными щитами и табло. Толпа углублялась внутрь трущоб, постепенно становясь всё больше и больше.

62. Помощь

Когда толпа людей прибыла к бункеру, перед их взглядом предстала следующая картина. Посреди двора стоял грузовик с надписью «Гуманитарная помощь». Люди в форме с такой же надписью раздавали детям пакеты с едой. Голодные дети набрасывались на фастфуд и, давясь, всухомятку с жадностью поглощали то, что получили. И тут же бежали за следующей порцией. Счастливые журналисты и фотографы снимали сенсационные кадры и комментировали, изощрённо фантазируя. Баба Маша вылезла из машины и накинулась на «помощников».

– Что вы делаете, вы же их погубите! – кричала она. Затем догадалась, что они её не понимают, и перешла на английский: – Дети не привыкли к такой еде. Они слишком долго голодали. Им нельзя есть сразу много!

Корреспонденты бросились снимать бабу Машу. Кто-то в комментариях сказал, что баба Маша запрещает кормить детей, обвинив её во всех смертных грехах и исказив смысл её речи. Баба Маша кинулась отбирать у детей еду. Работники благотворительной организации пытались ей помешать. Фотографы щёлкали фотоаппаратами беспрестанно. Подъехала ещё одна машина с гуманитарной помощью. Они застали дерущихся работников и бабушек. Не обращая на них внимания, стали раздавать детям игрушки. Фоторепортёров было больше, чем игрушек. Все умилялись и рассматривали детей, как животных в зоопарке. И в этот момент случился первый приступ гастрита. Девочка каталась по земле и дико кричала. Наевшись всухомятку на голодный желудок непривычной пищи, она почувствовала сильную боль. В течение следующего часа уже десятки детей мучились от болей в животе. Среди наблюдающей все эти события толпы началась паника.